После тоста дружно принялись за еду. Профессор положил себе немного лобио, овощей, не притронувшись к мясу.

– О каких украшениях идет речь? – полюбопытствовал он у Лены, которая сидела рядом.

– Не стоит об этом в такой вечер, – уклонилась было она от ответа.

– Почему? – возразила Людмила и рассказала, что Ярцевых обокрали.

– Представляете, – с жаром говорила она, – я, лично я говорила с вором!

– Как?! – удивился профессор.

– Понимаете, я позвонила сюда по телефону как раз в тот момент, когда их грабили! Из наших окон видно их окно в спальне. Я думала, что Лена дома. А мне ответил какой-то мужчина. Голос такой странный, глухой. Вроде как по междугородной…

– Почему вы думаете, что это был вор? – спросил Валерий Платонович.

– А кто же еще? И милиционер сказал, что это был вор! – ответила Колчина, довольная тем, что завладела вниманием компании. – Я запомнила голос, честное слово! Тут же узнаю! Меня два раза расспрашивал оперуполномоченный.

– Ладно, ладно, – недовольно осадил ее муж. – Милиция и без тебя справится.

– Ну и это… – проговорил с полным ртом Бухарцев, обращаясь к Лене, – что милиция?

– А! – махнула она рукой. – Следователь какой-то недотепанный. Представляете, все допытывался, куда я хожу, Глеб, в каких ресторанах бываем, кафе…

– Зачем? – удивился Федор.

– Видишь ли, его осенила гениальная идея, – усмехнулась Ярцева, – будто кто-то из гардеробщиков снял слепки с наших ключей. Двери-то открыли ключами, без отмычки.

– Любопытная версия… – начал было Гриднев, но Лена его перебила:

– Хватит об этом, в конце концов! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь веселом! Кушайте, прошу!

– Едим, едим, – откликнулся Петр.

– Вкуснота-а! – протянул Эрик, накладывая себе снова полную тарелку.

– Изумительно! – поддакнула Людмила.

– А вы, Орыся? – спросила Лена. – Отлыниваете…

– Нет, что вы, я ем, – поспешно ответила гостья, беря на вилку маленький кусочек индейки, хотя Федор навалил ей всего.

И вообще, Лена обратила внимание, что инженер очень внимателен к своей соседке, даже слишком. Сколько она помнит Федю, за ним такого не водилось.

Приглядываясь к Орысе, Лена все больше убеждалась, что она красива. И красота ее не стандартная, городская, а самобытная. Выразительные карие глаза, чувственные губы, мягкий овал чуть смуглого лица.

«Ей бы модную прическу да эффектное платье…» – подумала Ярцева.

Еще она отметила, что гостья не то чем-то огорчена, не то просто устала. А это никогда не красит женщину.

«Что-то не получается веселья, – с грустью подумала Лена. – Эх, Глеба нет! Уж он-то умеет завести компанию!»

Мысли о муже не отпускали ее. То охватывало отчаяние (не дай бог, с ним что-нибудь случилось!), то ревность (ох уж эта девица из Москвы!). Лена ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок от мужа. Но время шло, а Глеб не звонил.

– Грустите? – Скворцов-Шанявский положил на руку Лены свою теплую сухую ладонь.

– А? – встрепенулась Лена, отрываясь от своих невеселых размышлений. – Нет… Ничего… – На экране телевизора появилась Спасская башня, и часы стали отбивать двенадцать ударов. – Товарищи, товарищи! – спохватилась она. – Наливайте, а то провороним Новый год! Валерий Платонович, вам слово!

Федя и Петр спешно налили шампанского тем, кто пьет. Профессор чинно поднялся и, когда прозвучал последний удар кремлевских курантов, прочувствованно сказал:

– С Новым годом! С новым счастьем!

Люда чмокнула мужа в щеку, полезла целоваться с Леной, Федором и остальными. Лене показалось, что Петру это не очень понравилось, особенно когда его жена прикоснулась губами к щеке Эрика.

– Целуйтесь, целуйтесь! – требовала Колчина. – Так принято!

– Это на Пасху христосуются, – буркнул ее муж.

Но его замечание потонуло в звуках музыки начавшегося новогоднего представления по телевизору.

А профессор уже наклонился к хозяйке, чтобы запечатлеть на ее щеке поцелуй. Потом к ней подошел Гриднев, тоже с поцелуем.

Концерт начался с вальса.

– Потанцуем? – вдруг предложил Лене Скворцов-Шанявский.

– С удовольствием! – охотно согласилась она. – Обожаю вальс!

Профессор закружил ее в танце. Федор немедленно пригласил Орысю, которая сначала отнекивалась, но потом сдалась, так как инженер был очень настойчив.

Скворцов-Шанявский вел партнершу легко, изящно. В одном из пируэтов их тела прижались друг к другу, ее грудь коснулась его груди, и Лена вдруг увидела странное выражение в глазах профессора. Всего на какой-то миг…

Она хорошо понимала эти мужские взгляды, которые иногда ловила на себе.

Лена растерялась, опустила глаза. Но в ней самой тоже что-то произошло. Она даже не осознала что. Во всяком случае, момент этот был приятен.

– Валерий Платонович, – сказала она, чтобы как-то замять эту нечаянность, – все хочу спросить. Вы будущий оппонент у Глеба? Или как там называется…

– Нет, – улыбнулся он. – Ваш муж не по моей епархии.

– Значит, вы не историк? – округлила глаза Лена.

– Сожалею, что разочаровал вас, – с иронией заметил профессор.

– Вовсе нет, – смутилась Лена. – А чем вы занимаетесь, если не секрет?

– Не секрет, – снова улыбнулся Скворцов-Шанявский. – Торговля. Кстати, тоже наука. Но мой профиль – ценообразование. А если еще точнее – на овощи и фрукты. Езжу по стране, бываю за границей. Даю рекомендации, как лучше обеспечить покупателя вкусной витаминной продукцией.

– Да вы патриот своего дела, – засмеялась Ярцева. – Настолько, что даже мяса не едите.

– Понимаете, Леночка, люди продлевают старость, а я хочу подольше жить молодым, – полушутя-полусерьезно пояснил профессор.

Вальс кончился, и они вернулись к столу. Людмила, слышавшая их разговор, обратилась к профессору:

– Вы уж извините… Я прямо… Что творится с овощами? До того дошло, что осенью, в разгар, так сказать, урожая, за капустой очередь километровая стояла!

– Люда! – укоризненно сказал Петр.

– Что «Люда», что «Люда»? – оборвала его жена. – Я просто интересуюсь.

– Пожалуйста-пожалуйста, – кивнул профессор.

– Помидоры, перец, виноград – болгарские, яблоки – венгерские, – продолжала Колчина. – Неужели своих нет? Ведь огромные площади! Астраханская область, Ростовская, Краснодарский край, Кавказ, Средняя Азия! А Молдавия?… Выполняют, перевыполняют, а где они, овощи и фрукты?

– Больной вопрос, – вздохнул Скворцов-Шанявский. – Что вы сказали, правда. Увы, печальная. И виной тому плохая организация. Понимаете, вырастить урожай – полдела, а вот сохранить его, доставить покупателю – тут у нас ого сколько огрехов!

– Но почему частник умеет сохранять? – горячилась Люда. – И доставлять? За примером далеко ходить не надо. – Она показала на помидоры, огурцы и виноград на столе. – За тысячи километров привезли.

– Все верно, – согласился профессор. – Верно. И все понимают: нужно что-то делать. Есть люди, мои коллеги, а также отдельные руководители, которые знают, как исправлять… Но требуется время! Коренная перестройка. Слава богу, сейчас взялись за нее серьезно.

– Я считаю, надо всем вкалывать по-настоящему, – вставил Петр.

– Что значит «вкалывать»? – чуть усмехнулся Валерий Платонович. – Вот я был в Японии, беседовал с бизнесменами… То, что японцы идут впереди всех стран капиталистического мира по производительности труда, – не секрет. Я спросил у одного менеджера, как им это удается? Очень просто, ответил он, необходимо, чтобы условия заставляли эффективно работать, а не управляющие.

– Там конкуренция, – сказал Федор. – Железный закон: будешь делать плохо – прогоришь.

– Не такой уж плохой закон, – серьезно произнес Скворцов-Шанявский. – При социализме тоже не годится работать некачественно.

Зазвонил телефон. Лена бросилась к нему, думала, звонит Глеб. Но это был отец.

– Подожди, – сказала Лена, – я возьму трубку в другой комнате.

И она побежала на кухню.

Антон Викентьевич поздравил дочь и зятя с праздником, пожелал всяческих благ. Потом взяла трубку мать Лены. Ее интересовало, как проходит встреча Нового года, что на столе, довольны ли гости.