Хильда склонила голову. Стало понятно, что она попала в точку.

— Как вы познакомились с мистером Ричмондом?

— Через агентство, которое поставляло сиделок. Там получили заявку и послали меня на эту яхту.

— Вы знали о размерах состояния мистера Ричмонда?

— Мне не понадобилось много времени, чтобы это выяснить.

— С какой целью вы перевезли труп мужа с яхты в этот дом?

Хильда подняла на него глаза. Капитан даже не повысил голос, а просто задавал вопросы, словно не придавая им большого значения, вертел в руках карандаш и не сводил с неё своих живых, проницательных глаз.

— Я жду, — мягко напомнил он.

— На этот вопрос предпочитаю не отвечать.

Она ожидала возражений, но капитан просто кивнул.

— Вы раньше были замужем?

— Нет.

— У вас есть дети?

— Нет.

Суть вопросов оставалась для неё непонятной. Может быть, он старался отвлечь её внимание, или эти не относящиеся к делу подробности действительно имели для него какое-то значение?

— Что вы собирались делать с трупом мужа? Не кажется ли вам странным, миссис Ричмонд, пойти на такое рискованное предприятие, как перевозка трупа, и не представлять себе, зачем?

Она попыталась выдавить улыбку.

— Неужели на борту яхты никто не заметил его смерти? Вы не отвечаете. Конечно, вопрос можно считать излишним. Вам не удалось бы купить молчание всей команды, тем более, что среди них наверняка можно найти людей, имевших неприятности с полицией, а в обмен на известные услуги мы можем проявить… ну, скажем некоторую терпимость. Значит, если никто нам ничего не скажет, смерть его для всех осталась тайной. В таком случае придется посчитать вас замечательной актрисой, наделенной холодным, расчетливым умом. Уточните, когда это случилось?

— Я об этом вообще не говорила.

— Ну, в любом случае уже сегодня вечером мы это узнаем из отчета о вскрытии. Итак, вы признаете, что сумели переправить тело на глазах у любопытных…Согласитесь, это под силу только неординарной женщине.

— Если бы шофер не проявил инициативу, нас уведомив, никто бы ничего не заподозрил, и ваш план увенчался бы успехом. Вы так и не хотите мне сказать, в чем он состоял?

Хильда покачала головой. Окурок сигареты стал жечь ей пальцы, и она затушила его в пепельнице.

— У вас есть собственные деньги, миссис Ричмонд?

— Нет.

— Сколько вам лет?

— Тридцать четыре.

— У вас американское гражданство?

— Нет, германское.

— Но вы великолепно говорите по-английски. Вам приходилось бывать в Америке?

— Нет, здесь я впервые.

— Зачем вы убили своего мужа, миссис Ричмонд?

Хильда смотрела на него, разинув рот, не понимая, все ли она правильно поняла. Но тут у неё перехватило дыхание, и она закричала:

— Но я не его убивала! Клянусь, не убивала!

Капитан жестом приказал ей сесть.

— Не надо волноваться, миссис Ричмонд. Это просто предположение, поскольку до получения результатов вскрытия никто не может утверждать, что вашего мужа убили, — тут он улыбнулся и добавил. — Это кажется довольно логичным, вы не считаете?

Она села и с трудом взяла себя в руки.

— Теперь я буду говорить только в присутствии адвоката.

Стерлинг Кейн положил карандаш в карман, достал из той же пачки сигарету, прикурил от зажигалки и обратился к молодой женщине:

— У вас есть на это полное право. Будет совершенно правильно нанять адвоката, но ведь каждый смотрит на вещи со своей колокольни, верно? Мне остается только считать, что если вам потребовался адвокат, значит, вы не хотите рассказать правду.

— Я его не убивала.

— Хотя, как мне кажется, вы сами в это не верите. Возможно он и умер с своей постели, но тогда вам следовало там его и оставить.

С этими словами он встал и, не глядя на нее, вышел из комнаты.

Двое мужчин, не проронивших за весь допрос ни слова, подошли к Хильде и предложили следовать за ними. Она инстинктивно отпрянула.

Мартин Лоумер, который явно её жалел, сказал:

— Провести ночь в участке для вас гораздо лучше. По крайней мере, туда не проберутся репортеры.

Хильда и так понимала, что выбора у неё нет. Мужчины взяли её под руки и, как ни странно, она не стала протестовать. Но едва открылась дверь, она ужаснулась.

Вся изнывающая от безделья и любопытства прислуга собралась в холле.

Как только они сделали несколько шагов через толпу, в спину ей понеслись язвительные замечания горничных, которых она даже ни разу не видела. Ухмыляющийся шофер недобро посмотрел в упор, когда молодая женщина проходила мимо. Хильда была благодарна Барни за то, что он не присоединился к улюлюкающей толпе челяди. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось за порогом.

Новость разнеслась по округе как лесной пожар, и это несмотря на то, что дом Карла Ричмонда стоял особняком. На улице собралась разношерстная толпа, жаждавшая видеть представление, даже не представлявшая его суть.

Подростки карабкались на ограду, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь ветви деревьев. Дети не могли ждать так долго, и многие уже плакали. Влюбленные пары были рады представившейся возможности оставаться незамеченными в самой гуще толпы и с радостью этим пользовались. Женщины сплетничали, клеветали, высасывали из пальца все новые подробности и разглагольствовали, воодушевляя громадную, послушную и безразличную массу людей.

Как только Хильда появилась на улице, у её телохранителей работы прибавилось. Толпа немедленно сообразила, что, хотя занавес поднялся, представление надолго не затянется. Хлынувшие вперед словно волны прилива, передние ряды сомкнулись вокруг женщины и двух мужчин. На лицах обступивших их людей читалось глупое любопытство и унылая скука. Множество пар глаз устремились на Хильду. Несколько мгновений в толпе царило гнетущее молчание, но затем какая-то женщина посадила на плечи ребенка и, обращаясь скорее к толпе, сказала ему:

— Смотри лучше, сынок, эта женщина из-за денег убила своего мужа.

Ее слова послужили сигналом. Задние ряды, которым ничего не было видно, стали выкрикивать ругательства. В воздухе замелькали кулаки. Масса накопившейся злобы нашла себе выход, толпа распалялась все больше. Теперь молодую женщину окружал частокол перекошенных злобой лиц и сжатых кулаков. Всех этих людей, которых она видела в первый и последний раз, неожиданно сплотила общая ненависть к ней.

Двое полицейских закрыли её собой, как щитом. Пара дюжих стражей порядка появилась из черной полицейской машины и, лениво поигрывая дубинками, расколола толпу, освобождая проход. Но, прежде чем удалось добраться до машины, Хильде здорово досталось в лицо сумкой. При этом женщина дико таращила на неё глаза и кричала:

— На, получай, шлюха!

Женщина, похоже, дала выход злости, снедавшей её много лет.

И без того затравленная Хильда была ошеломлена таким поворотом событий. Те же люди, которые несколько минут назад забросали её вопросами и снова вернутся к этому занятию завтра, послезавтра и так далее, пока не придут к окончательному заключению, в эту минуту стали её защитниками. Без их помощи и широких плеч, принимавших на себя все удары, её давно бы линчевали на потеху досужей толпы.

Два гиганта наконец выиграли схватку, их фигуры под стать полицейской форме, дубинки и бычьи шеи заслужили восхищение толпы, приручили её и успокоили. Еще немного, и она была готова носить их на руках.

Две группы наконец соединились. Хильда съежилась от страха между четырьмя мужчинами, но удары прекратились, чего нельзя было сказать об оскорблениях. В окружении лучших представителей американского народа она уже не вызывала со стороны толпы прежнего пристального интереса к своей персоне. Открылась дверь полицейской машины. Она проскользнула в кабину, сердечно благодаря в душе свой эскорт. Но они на неё даже не взглянули. Работа была закончена, мужчины расселись по местам и, когда машина тронулась с места, она услышала вопрос сидевшего рядом Мартина Лоумера: