– Вот как? – учитель в задумчивости ходил по комнате. – Это точно?

– Точнее некуда. Я сам видел на мусорке банки со следами его железного зуба. И чего этому идиоту приспичило наезжать сюда?

– «Нью-Йорк, это город, где игра всегда идёт по-крупному…» – с улыбкой процитировал Сплинтер. – Возможно, Бильбауфман тоже ищет свой шанс.

– Его шанс в Институте вивисекции, – с ожесточением ответил Фыр.

– Не все так уж плохо, – учитель попытался вывести кукурузного короля из мрачного расположения духа.

– Да откуда тебе понять! – вскинул вверх лапу Фыр. – Ты ему, конечно, сто лет ещё не понадобишься. Бильбауфман придёт ко мне.

– А ты ему – в челюсть, – посоветовал учитель.

– Хо! А за его спиной – ещё дюжина таких же обормотов и потом окажется, что кому-то из них недавно тоже поставили железную фиксу в Гамбурге.

Сплинтер развёл руками.

– Ну вот, видишь теперь, что в профессии учителя есть свои светлые стороны? – спросил он.

Досадливо отмахнувшись, Фыр с размаху сел в своё кресло и замолчал. Потом резко встал, налил себе из пузырька, выпил и, вздохнув, сел обратно. А через минуту он снова шутил и радовался жизни, как и десять минут назад.

– Ладно, Фыр, – произнёс учитель, поднимаясь. – Я пойду.

– Хо! А как же твоё дело?

– Да я просто хотел взять у тебя газету…

– Так бери! Для хорошего грызуна ничего не жалко. Вот на твой день рождения я тебе обязательно подарю целую подшивку таких газет. Целый год потом будешь есть. В день по газете! Хо!

Сплинтер взял «Вашингтон Пост» и, попрощавшись, вышел. Когда дверь за ним закрылась, Фыр Гаубиц вновь поднялся и судорожно схватился за пузырёк…

На улице учитель наткнулся на Джулиана. Он выходил из дома мистера Фредрикссона. На Джулиане был приличный серый костюм и галстук явно не из ближайшего магазина одежды. Великан улыбался во весь рот и напевал что-то из репертуара «Ю-Би-40». Сплинтера он, к счастью, не заметил.

Донателло решил сегодня серьёзно поработать над антигравитационным покрытием. Эйприл, когда впервые услышала об этой его идее, долго и упорно смеялась.

– Милый Дон, – сказала она потом, – если бы ты узнал, сколько светлых голов бились над этой проблемой и остались с носом, то непременно занялся чем-нибудь попроще. Честное слово.

– Ерунда, – отмахнулся Донателло. – Они просто ничего не знали о квадроэссецирующих полях с когерентными векторными характеристиками. Я их открыл совсем недавно.

Ему казалось, что решение где-то совсем рядом. Один раз Дон даже был уверен, что нашёл его. Это было пару месяцев назад. Тогда он смазал составом кресло и предложил кому-нибудь из черепашек сесть. Никто, естественно, не захотел. И тут пришла Эйприл. Когда вежливый, как обычно, Леонардо предложил ей присесть, она, ничего не подозревая, со всего размаху уселась именно в это кресло. Что тут началось!

Во-первых, Эйприл прилипла к креслу («Открой патент на клей для обувной промышленности», – тут же посоветовал практичный Мик). Во-вторых, кресло не захотело летать, а стало скакать, как бешеное, по комнате, сметая все преграды на своём пути. В конце концов оно загорелось. В-третьих, Эйприл визжала так, что в местной газете на следующий день появилась заметка о том, что район муниципального парка превращается в Мекку для наркоманов и насильников. В-четвёртых, Дону влетело потом от Сплинтера так, что он целый месяц после этого работал над усовершенствованием своего изобретения стоя.

Пока Мик, Раф и Лео тренировались, а попросту, говоря, носились по комнате с диким гиканьем и воем, Донателло уселся за свой стол и стал прикидывать, какой из компонентов антигравитационного состава дал в прошлый раз осечку. Дон испытывал его на прошлой неделе и добился только того, что смазанная чудодейственной жидкостью банка из-под кока-колы обуглилась и, не принеся никакой пользы для науки, была выброшена в мусорную корзину.

– Ну что ж, попробуем так, – произнёс Дон и перекроил состав по-новому. Ещё одна обугленная банка полетела в корзину.

– Ничего, есть и другие варианты, – не унывал изобретатель. Он стал действовать методом нечётного сопоставления, затем ударился в метод дифференцированного отсечения по признакам иррациональности, попробовал правило левой руки и только применив правило буравчика, понял, что слишком абстрагировался от действительности. Куча жестяных банок валялась на полу, распространяя неприятный запах.

– В чём же тут, ёлки-палки, дело? – задумался Донателло. Он собрался с мыслями и наконец решился.

– Попробую сделать все наоборот, – вздохнул он.

Донателло стал вводить элементы в обратной последовательности, стараясь, чтобы при этом соблюдался обратный температурный режим. На всякий случай Дон пересел даже на другой конец стола и смешивал состав левой рукой.

Через час работа была закончена.

– И с чем тебя можно поздравить? – поинтересовались остальные черепашки, которым к этому времени уже надоело совершенствоваться в физическом плане. Потому они решили поупражняться в остроумии.

– Сейчас увидим, – произнёс задумчиво исследователь. Он взял ложечкой состав и смазал им край очередной жестянки из-под колы. Жидкость, едва попав на банку, мгновенно испарилась или впиталась в стенки.

– Вот такого фокуса ты нам ещё не показывал, – протянул довольный Раф.

– Может, у тебя получился пятновыводитель? – Мик почувствовал, что ум его звенит, будто дамасская сталь.

– Отстаньте, – угрожающе повысил голос Донателло, набирая в ложечку очередную порцию состава.

Лео уже открыл рот, чтобы высказать кое-какие соображения по поводу роли Донателло в развитии современной физики, алгебры и строительной механики, как все увидели нечто странное: банка, вместо того, чтобы взлететь, как это было задумано, начала погружаться в крышку стола, делая вращательные движения, как будто ввинчиваясь туда.

– Держи, держи её, Дон! – закричал Лео. Дон схватился за банку, но ничего не смог поделать – та плавно уходила в стол.

– Вот Сплинтер мне, конечно, даст!… – воскликнул великий физик, когда жестянка с красной этикеткой на боку скрылась в столе.

– А он ничего не узнает, – успокоил его Раф. – Ты разуй глаза – видишь, со столом ничего не происходит? Банка просто прошла, как тонкая-тонкая игла, не оставив никакого отверстия.

– Да ну?

– Ты мне нравишься, Дон… Посмотри внимательно. Стол как стол. Целый и непросверленный.

– Но ведь так не должно быть! – воскликнул поражённый Донателло. – Это невозможно! Это противоречит закону сохранения энергии!

– Не расстраивайся, старик, – Лео положил руку на плечо другу. – Мы живём в мире беззакония. Надо смотреть правде в глаза.

Донателло открыл ящик стола, куда по идее должна была упасть банка, и пошарил внутри. Ящик был набит любительскими микросхемами и справочниками по ремонту бытовой телеаппаратуры, но банки там не оказалось.

– Так, где же она? – Донателло встал на колени и стал шарить под столом. Пусто!

– Ребята, – спросил он друзей, – вы случайно не издеваетесь надо мной? Признавайтесь, где банка?

Черепашки вполне искренне пожали плечами. Глядя на встревоженного Дона, они почувствовали даже жалость к своему гениальному другу.

– Не стоит так переживать, – снова принялся успокаивать его Раф. – Просто очередное открытие. Вот как сейчас помню – у тебя были такие же сумасшедшие глаза, когда ты открыл двенадцатый закон Ньютона. Не принимай все так близко к сердцу, Дон!

Но Дон отказывался внимать голосу разума. Он ползал по комнате в поисках банки. Остальные черепашки решили ему не мешать и отправились тренироваться дальше.

В это время вернулся Сплинтер с газетой под мышкой.

– Что нового? – поинтересовался он.

– Похоже, Донателло открыл тринадцатый закон Ньютона, – кивнул в сторону ползающего товарища Мик.

– Несчастливое число, – скептически отозвался Сплинтер. – Что-нибудь серьёзное?