– Там три человека. – Он еще раз присмотрелся, принюхался. – Один старый, двое помоложе. И это не орки.

– Заволчане?

– Скорее уж поволчане.

– Что делать поволчанам по это сторону Волка?

– Должен бы знать – разведка у Иванов неплохая.

Ласкавый не стал спорить.

– Старик, говоришь? Ик Бен Банг – не орк. Стало быть, он нашел сообщников в Поволчье… или это с самого начала была спланированная акция.

Кирдык оживился.

– Захватим их всех! Их трое, нас трое – чепуха! Правда, среди нас женщина, но и у них один – старый пень!

– Не забывай, что этот старый пень – могущественный маг, – посоветовала я. – И вообще, давайте без лишнего шума. Спешимся, подберемся незаметно, а там посмотрим.

Экс-контрразведчики согласились. Должно быть, захват пленных входил в программу их подготовки.

Спрятав лошадей за холмом, мы перебежками приблизились к костру, а дальше и вовсе поползли. Но как только я увидела предполагаемых противников, меня обуяли сомнения. По части зоркости мне было далеко до Кирдыка, а старик, в котором подозревался Ик Бен Банг, и вовсе сидел ко мне спиной, но одежду и оружие я могла рассмотреть.

– Убей меня демон, если это поволчане. Это имперцы.

– Неужто имперская разведка так далеко забралась? – удивился Кирдык.

– Разведчики так себя не ведут. Видишь, в землю у костра воткнуто рыцарское копье? А на нем – значок с гербом. Ядрена Вошь, геральдика никогда не была моим сильным местом…

В это время старик протянул руку, что-то взял у своего спутника, флягу вроде бы, и при том полуобернулся. Его, в отличие от герба, я знала.

И встала во весь рост.

– Доброй ночи, граф.

Граф Бан, сеньор Динас-Атаса и Великий Магистр ордена Гидры Имперской, поперхнулся и закашлялся.

Один из его сотоварищей, рыча, потянулся за оружием. Но старый воин, не потеряв самообладания, сделал успокаивающий жест.

– Этель?

– Она самая, граф, – и предупреждая следующий вопрос, добавила. – И я не привидение, будьте благонадежны.

– А мы не числили вас среди живых… ведь вы исчезли, покинув крепость Балдино.

– Я выполнила ваше поручение и не стала обременять орден своей персоной.

– Что же вы делаете здесь, ночью, в степях Оркостана?

– Путешествую.

– Одна?

Если б я сказала «одна», он бы поверил – в замок Атасный я приехала в полном одиночестве. Но я стараюсь не лгать сверх необходимого, а сейчас такой необходимости я не видела.

– Нет. Поднимайтесь, господа! – и для большей доходчивости я слегка зацепила носком сапога сперва Кирдыка, потом Ласкавого.

Когда те поднялись из травы, схватились за оружие не только спутники магистра, но и он сам.

– Спокойствие, господа! Это мои соратники, Кирдык и Ласкавый Загремим-оглы, рыцари незримого поля боя. Я ручаюсь за них обоих.

– Мечи в ножны, сэры! – скомандовал граф Бан, и был не совсем прав. Меч имелся только у одного из двоих – тощего, с вытянутой физиономией, немытыми русыми волосами до плеч и редкой бороденкой. Второй – здоровенный, высокий, белобрысый, с квадратной рожей и носом картошкой – был вооружен боевым топором. – В таком случае я должен представить вам своих спутников. Это, – он указал на бугая с топором, – славный конунг Ауди Гоблинсон. А это, – последовал небрежный кивок в сторону тощего, – миннезингер Шланг.

– Гоблинсон? Уж не родич ли Грабли Гоблинсона?

– Великий воин Грабли был моим старшим братом, – пробасил северянин. – Он сгинул под стенами Балдинсхейма.

– Да, я видела, как его убили.

– А его правда убили в бою? Он не умер от ран в своей постели, как непорядочный?

– Правда.

Перед этим Грабли предал орден (скорее всего, не из вредности, а просто не поняв, что происходит), и его случайно зашиб собственный соратник. Но скорбящему брату вовсе незачем было знать такие подробности. Да и волновало его совсем не это.

– То славные вести! – воскликнул он. Потом поднатужился и сказал такую вису:

Миннезингер, к моему удивлению, не промолвил ничего, что вовсе не характерно для представителей его профессии. Напротив, он, стиснув зубы, прилагал все усилия, чтоб не издать ни звука. Еще более странно – такое поведение ничуть не удивляло Ауди и графа.

– А я, со своей стороны, имею ли право спросить, что делает в этой степи граф Бан Атасный, Великий Магистр гидрантов, вдали от своего замка и своего ордена?

Граф Бан вздохнул.

– Увы, дитя мое. Нет больше графа Бана Атасного, есть воевода Бан Заволчанский. И нет больше прежних гидрантов.

Я невольно покосилась на Кирдыка и Ласкавого. Их лица были невозмутимы. Впрочем, Кирдык мог и не знать про гидрантов. Его сфера деятельности – другой регион.

– Это очень долгая и печальная история… – сказал граф (называть его воеводой у меня язык не поворачивался).

– … и ее неплохо бы запить, – наконец разомкнул уста миннезингер. Голос у него был хриплый, не в пример многим собратьям. – Ежели, конечно, у вас есть жрачка.

– Это можно, – откликнулся Ласкавый. Похоже, ему так осточертели вода и молоко, что он готов был поделиться последней бараниной. – Кирдык, приведи лошадей!

– Нет уж! – заявила я. – Кирдык здесь побудет. А лошадей мы с тобой приведем.

Как только мы отошли от костра, я спросила:

– Ты уже знал, что приключилось с гидрантами, когда арестовал меня в Суржике?

– Ну, знал. Оттого, собственно, ты и привлекла внимание нашей конторы.

– Что же ты мне не сказал, когда мы из этой конторы утекли. Я понимаю – раньше не мог, но после-то?..

– Сначала некогда было… а потом как-то необходимость отпала…

После нашего возвращения Ласкавый принялся подогревать мясо, поддев его на саблю, а по рукам пошла миннезингерова фляга с аквавитой. Даже Кирдык не отказался глотнуть.

Но и я не собиралась отказываться от рассказа графа Бана.

– Так что же случилось с гидрантами?

– О, история эта не новость, она случалась во все времена. Мы стали слишком сильны, слишком богаты… и его императорское величество взревновал к нашей славе. Тем более, что после гибели Армии Теней и разгрома мятежного маршала Мордальона империи ничто не угрожало, и мы стали не нужны.

О чем-то подобном намекал мне по приезде в Киндергартен дознаватель ван Штанген. Но потом я была слишком занята, чтобы поинтересоваться развитием событий.

– Ах, эта извечная неблагодарность власть имущих… Нас обвинили в государственной измене в пользу Шерамура. Поскольку маршал Мордальон, с которым сражались гидранты, бунтовал против короля Шерамурского, извечного врага империи, а враг нашего врага – наш друг.

– Ну, если на то пошло, Мордальона прикончила Армия Теней, а вовсе не гидранты.

– Кого это волновало? И кто вообще верил к тому времени в Армию Теней? Ведь с ней воевали только гидранты… Короче, был отдан приказ об аресте орденских братьев. По счастью нас успели предупредить…

– И вы бежали.

– Вы вправе осудить меня… увы, это так. Мы постановили, что лучше скрыться, чем предстать перед предвзятыми судьями. Стыдно признаться, из Динас-Атаса мы бежали, спрятавшись в возу с сеном…

– Хорош же должен быть воз… – пробормотала я. – И что же было дальше?

– Те орденские братья, что находились в капитанствах на побережье Радужного моря, бежали в Кабальерру. Большинство тех, кто ушел от ареста, нашли приют на пиратском острове Флеш-Рояль и бросили вызов империи, нападая на ее корабли. Я же с горсткой верных людей испросил политического убежища у Иванов, повторив стихи древнего поэта:

Миннезингер Шланг утробно заурчал, но от комментариев снова воздержался.

– Царь Иван Родства-не-Помнящий теперь в дела управления не вмешивается. Но регент, царевич Иван, принял нас милостиво. И тогда я сложил с себя звание Великого Магистра – ведь я потерял на него права, постыдно бежав от суда – и передал их Ивану-Ду… то есть царевичу.