Тут Олег напрягся, с трудом поймал-таки мысль и теперь готовился преподнести ее во всем блеске:
– Или ей помешали его спрятать. – Он был горд тем, что временами его мозг способен выдавать такие тонкие суждения.
– Помешали?! – Штрих аж закашлялся.
– Не знаю, но все могло быть. – Олег не умел доказывать состоятельность своих идей. В отличие от Штриха.
– Нет, не могло, она ясно сказала: диск в третьей кабинке. Раз она так сказала, значит, в этот момент он там и находился.
– Ну… логично, – поддался Олег.
Но тут опять встрял Алексей:
– Извините меня еще раз…
Олег, который уже не чаял вырваться из этой западни, снова сорвался и навел пистолет, целясь Алексею в глаз.
– Если ты пытаешься меня достать, у тебя это начинает получаться. – Олег без всякого выражения смотрел на, вполне возможно, будущий труп.
Алексей сглотнул слюну, которая комом застряла в горле. Ему стоило невероятных усилий выдавить из себя:
– Я просто услышал, что вы ищете что-то конкретно в третьей кабинке. Я прав?
Олег подошел к Алексею и приставил пистолет к его лбу. Сегодня он уже один раз сдержался, для него этого вполне достаточно. Это прогресс. Ничего страшного не произойдет, если теперь он размозжит голову этому придурку.
– Да, мать твою, ты прав! Что дальше? Очень советую, подумай, прежде чем ответить, потому что от этого будет напрямую зависеть, останется ли кафель сзади тебя таким же чистым, серым и гладким или окрасится в цвет советского флага, да еще с налипшими на него ошметками мозгов. – В глазах Олега читалось, что он искренне хочет, чтобы Алексей облажался и чтобы для него, Олега, не осталось ничего другого, как привести свои угрозы в исполнение.
Алексей уже пожалел о том, что встрял в разговор этих отморозков:
– Я просто хотел спросить, если диск, который вам нужен, находится в третьей, то почему вы ищете его в пятой кабинке?
– Что значит в пятой? – Олег отнял дуло своей «Беретты» от потного лба Алексея, обернулся и посмотрел на кабинки.
– Почему в пятой? Она третья.
– Третья если считать справа налево, а если считать слева направо – пятая. Вообще-то у нас принято читать и считать слева направо, – произнес Алексей. – Но, может быть, я ошибаюсь, – осторожно добавил он с интонациями ослика Иа-Иа.
Олег взглянул на Алексея, и в его взгляде что-то мелькнуло. Все-таки хорошо, что этот придурок не довел его до очередного умопомрачения. Олег хмыкнул и повернулся к Штриху:
– Черт! А ведь он прав.
Лицо Штриха тоже повеселело:
– Ну и кретины мы с тобой!
Алексей вытер испарину со лба. Он был еще жив! Какой странный сон ему снится!
Олег подошел к кабинке, взялся за ручку и попытался открыть дверь, но она оказалась заперта.
– Что это за срань?! Там что, кто-то есть? – растерялся Олег.
– Если она заперта изнутри, значит, там кто-то засел, – с умным видом констатировал Штрих. Прямо как светило медицины оглашает диагноз аккурат перед тем как получить гонорар. Только у этих, в сортире, шансы получить гонорар все уменьшались.
Олег повернулся к Алексею и Котенку:
– Вы тут что, групповуху устраиваете?
– Никакой групповухой мы не занимались! Мы сами думали, что здесь больше никого нет. – Вид у Алексея был потерянный. Вот что значит потерять лицо… как там у китайцев… или японцев… Хотя нет, лицо он потерял значительно раньше, просто понял это только теперь.
– Черт, какой-то урод там затаился и подслушивал весь наш разговор. А может, он каждый день нас подслушивал?! – забыв все свои страхи, завопила Котенок. – Выходи, извращенец!!! – Ее голос прозвучал устрашающе. Но ответом была тишина. Все переглянулись.
– Может быть так, что кабинка закрыта, а там никого нет? – то ли спросил, то ли просто вслух подумал Олег.
– Не может! Чтобы ее закрыть, нужно туда войти. А выйти можно только через дверь. Так что без вариантов. – Алексею вспомнились всякие дурацкие истории про призраков, которыми так увлекалась его мать. Но вслух вспоминать о чем-нибудь таком он не рискнул.
– М-да. – Олег развернулся лицом к кабинке, вынул из кармана глушитель и стал навинчивать его на дуло пистолета.
– Эй, ты меня слышишь? Я знаю, что слышишь, так вот: слушай меня очень внимательно. Я просил тебя выйти, просил по-хорошему, но ты никак не прореагировал. Ты проигнорировал мою просьбу, предпочтя промолчать, а мало того, что это просто невежливо и неуважительно по отношению ко мне. Это, мать твою, то же самое, что послать меня в задницу, во всяком случае, я именно так расцениваю твое молчание! А никто – слышишь, урод?! – никто не может просто так посылать меня в задницу! – Произнеся этот сложнейший монолог, Олег вздохнул и направил пистолет на дверь: – Но я готов дать тебе последний шанс. Пока я буду считать до пяти, ты еще можешь выйти оттуда! А вот если ты этого не сделаешь, лучше тебе помолиться, потому что я тебе не завидую, и никто из присутствующих здесь тебе не позавидует! Слышишь?! – Он обернулся к Алексею и Котенку, будто ожидая услышать от них самих подтверждение сказанному, но парочка молчала и с интересом ожидала, что будет дальше.
Выдержав паузу, Олег начал отсчет:
– Пять!.. Четыре!.. Три!.. Два!.. Я сказал два! Лучше тебе не испытывать мое терпение!!! – надрывно прокричал он.
Он взглянул на Штриха, ища моральной поддержки. Тот кивнул, мол, давай, разнеси эту дверь в щепки, прихлопни того, кто за ней затаился, как клопа!
– Один!!! – Сразу за этим возгласом последовало три выстрела, в том месте, где у двери был замок, образовалось небольшое отверстие, а сама дверь медленно приоткрылась.
Все переглянулись. Алеша и Котенок поднялись с пола и приблизились к остальным. Олег со Штрихом были уже у двери. Резким движением Олег распахнул ее.
Любопытную мордочку Котенка перекосило от ужаса.
– А-а-а-а-а!!!! – Котенок закрыла лицо ладонями и для верности зажмурилась. До нее даже не сразу дошло, что кричит не кто-нибудь, а она. В кабинке, развалившись в неестественной позе, на унитазе сидел парень двадцати с небольшим лет, одетый в дешевый спортивный костюм. Левый рукав куртки был засучен, руку в районе бицепса перетягивал черный жгут. Рядом на полу валялся шприц.
Алеша, видевший такое только по телевизору, почувствовал, что ему ужасно душно, а сегодняшний обед просится наружу. Он собрал всю свою волю, чтобы не облажаться на глазах у Котенка.
– Он что, умер? – Котенок смотрела на парня в спортивной куртке с таким участием, словно это была ее родная бабушка.
– Мертвее не бывает, похоже, перебрал с наркотой, – со знанием дела произнес Штрих.
– Откуда он взялся в женском туалете? – Олег разглядывал следы уколов на руке парня.
– Теперь он нам об этом не расскажет, – задумчиво произнес Штрих.
Последний укол Ринго
Загнувшегося от передоза парня, которого обнаружили Олег со Штрихом, звали Ринго. Как ни странно, это было его настоящее имя.
Родители Ринго, типичные советские интеллигенты, росли и мужали в годы запретов на все заграничное. Как известно, тлетворное влияние Запада цинично развращало умы советских людей, а несознательные советские люди, и особенно молодежь, упорно тянулись ко всему запретному и с восторгом, как и родители Ринго, с младых ногтей слушали «Биттлз», естественно, втихаря от предков, которые вечно были недовольны своими крейзанутыми на рок-музыке детьми. «Биттлз» произвели на обоих такое впечатление, что позже, когда они поженились и на свет появился замечательный крепенький малыш, долго выбирать ему имя не пришлось: чуть ли не в тот же день было решено назвать его Ринго, в честь Ринго Старра. Джон Леннон и Джордж Харрисон отпали сразу, потому что имена Джон и Джордж ассоциировались у советских людей в первую очередь с Джоном Кеннеди и Джорджем Вашингтоном. Трудно сказать, какая судьба была бы уготована дитяте, назови они ребенка именем американского президента. С Полом Маккартни была другая загвоздка. Родителям казалось, что такое имя стало бы поводом для бесконечных дразнилок – про пол. А как известно, это и вовсе была запретная тема. К тому же, прибавим мы, мальчик мог отреагировать на дразнилки неоднозначно и вообще впоследствии заделаться трансвеститом. Сами понимаете, имя Ринго было наилучшим из всех вариантов. Если к тому же учесть, что Джона убили, а Джордж, как выяснилось, тоже был не жилец.
