– Я вижу, вам знакома эта работа.
– Конечно.
Ни тени смущения! Странно, но вместо того чтобы стыдиться содеянного, Розамунда вдруг подумала о супружестве, и на глаза ее навернулись слезы. Наверное, есть люди, которые, будучи мужем и женой, чередуют потрясающие мгновения любовной близости с задушевными беседами и приятными совместными занятиями.
Наконец он застегнул все крючки. Девушка поднялась, но он тотчас схватил ее за талию.
Ага! Все-таки не утерпел!
– Мне надо идти. Я принесу вам еду, – еле выдохнула Розамунда, сердце ее бешено заколотилось. Всего несколько минут назад она чувствовала себя вполне удовлетворенной, но сейчас опять томилась по его ласкам.
– Заботливая хозяйка! Но меня не надо обслуживать. Я и сам могу спуститься в кухню.
– Нет!
– Почему?
– Как вы пойдете туда в полотенце?
– Я замотаюсь в простыню, как в тогу.
– Не говорите глупостей! – Она попыталась вырваться, но безрезультатно.
– Почему вы все время запираете дверь? – прошептал он, приложив губы к ее уху.
– Вы чужой человек и можете сделать все что угодно, – заметно возбудившись, ответила она.
Он тихо засмеялся.
– Вы еще не видели всего того, на что я способен. – Бренд принялся ласкать ее языком, одновременно поглаживая ее по спине. – Прекрасная незнакомка, вы сделали меня своим пленником?
Она вздрогнула.
– Нет! Просто… просто я не хочу, чтобы вы ходили по дому.
– Вот как? А знаете, что мне кажется?
– Что же? – сдавленно прошептала она.
Продолжая нежно ласкать ее руками, он многозначительно произнес:
– Мне кажется, что я – ваш раб-любовник. Вы держите меня в заточении на диких болотах, чтобы я исполнял все ваши распутные прихоти.
Эти слова совпадали с ее мыслями… и с действительностью. Розамунда в ужасе дернулась, но вырваться все же не сумела.
– Можете назвать это кабальной службой, а меня – вашим крепостным. Разве не так? Я был перед вами в долгу, и вы потребовали плату.
– Но вы уже…
– Да, я расплатился, но только частично. Так что вы вольны распоряжаться мной. – Он повернул ее и повалил, задыхающуюся, на постель. – До завтрашнего утра я ваш. Приказывайте, моя госпожа. Чего изволите на тайные ночные часы?
– Ничего!
– Лгунья, – прошептал он, навалившись на нее всем телом.
Она с трудом перевела дыхание:
– Я изволю пойти вниз и собрать вам поесть.
– Зачем ходить? Вы и сами выглядите весьма аппетитно.
– Я принесу вам калорийную пищу!
– Госпожа желает, чтобы я подкрепился?
– Нет, я…
– Госпоже кажется, что я слишком худой?
Сдерживая смех, Розамунда оттолкнула его.
– Перестаньте! Хватит болтать глупости. Вы же сами сказали, что хотите есть.
– Если вы пожелаете, я буду голодать. – Он весело взглянул на нее, глазами приглашая вступить в игру. Интересно, можно ли мужчинам и женщинам играть в подобные игры? – Вы хотите, чтобы я голодал? – спросил он.
Она рванулась в сторону, пытаясь выползти из-под него, но он ее удержал.
– Конечно, нет.
– Признателен вам за вашу доброту, госпожа. Итак, когда я поем и восстановлю силы, каковы будут ваши распоряжения?
– Никаких распоряжений.
Она опять солгала, и он прекрасно все понял. В его взгляде вспыхнули озорные искорки, но он тут же потупил глаза.
– Жаль! Значит, я не сумел доставить вам удовольствие. Принесите-ка мне снова бритву, моя госпожа, и я покончу со своим бессмысленным существованием.
– Ни за что! Отныне вы будете растить бороду!
– Что ж, значит, придется повеситься на простынях.
– Тогда я заберу у вас все простыни.
Тут он и вовсе развеселился:
– Ага! Вы хотите, чтобы я был голым!
– Нет! – Смеясь, Розамунда опять попыталась вырваться и прекратить эту глупую болтовню. – Я ваша госпожа и приказываю вам жить. Повинуйтесь мне! – торжествующе воскликнула она и только тут сообразила, что ему удалось-таки втянуть ее в игру.
Глядя на него снизу вверх, она вдруг подумала, что это тоже входило в его щедрую плату: он дарил ей легкость и радость – то, чего не было в ее повседневной жизни, а она охотно поддалась беспечному настроению.
Тем не менее Розамунда вывернулась из-под него и встала с постели.
– Я знаю, кто вы такой, сэр! – со смехом объявила она. – Вы странствующий комедиант, а ваши друзья из Терека – это ваша театральная труппа!
– Увы, – сказал он, садясь на кровати и прикладывая руку к сердцу, вернее, к своей великолепной рельефной груди, – я всего лишь актер-любитель.
– Зато в любви вы профессионал, не так ли?
Он громко расхохотался:
– Нет, моя милая госпожа. В этом деле я тоже любитель, правда, не из простых.
Любитель… Тот, кто делает что-то по увлечению, а не ради денег.
Он имел в виду совсем другое, но веселая атмосфера игры была нарушена. Здесь нет места любви. Он просто отдает долг – платит ей за свою спасенную жизнь. И она пришла сюда не ради забавы, не для того, чтобы шутить и ребячиться. Ей нужно забеременеть. Больше того, она ни в коем случае не должна доверять этому сладкоречивому прохвосту. О да, он милый и обаятельный, но, без сомнения, прохвост. Разбойник с большой дороги или бесшабашный игрок, а может, и вовсе перекати-поле – кочует с места на место, разбивая сердца и ускользая от кредиторов.
– Что вы будете есть? – спросила Розамунда, нехотя возвращаясь к действительности. Покрутив головой, она нашла свои туфли и обулась.
– Я съем то, что пожелает моя госпожа, – ответил он, подперев руками подбородок.
Она нарочно стала перечислять те блюда, которые любила меньше всего:
– Гороховый пудинг? Угорь? Язык?
Он озорно блеснул глазами.
– Язык. Именно язык! – Розамунда покраснела до корней волос. О Господи, какая двусмысленность! – А вот от угря я воздержусь, – продолжил он. – Да, и молю вас, только не приносите мне местный деликатес, который готовят из коровьих копыт!
– А как насчет маринованных свиных ножек? – спросила она, едва сдерживая смех.
– Признаюсь, я еще никогда не видел такую ножку, которую мне хотелось бы съесть. – В глазах его вдруг вспыхнули веселые огоньки. – Впрочем, сейчас я могу укусить…
Она невольно поджала ноги.
– Не надо!
– Не надо? Как скажете, госпожа. Ваше желание для меня закон. До завтрашнего утра я ваш и не прикоснусь к вам без вашего согласия. А вы вольны делать со мной все, что пожелаете.
Он говорил совершенно серьезно, и Розамунда представила, как целует его нагое тело – дюйм за дюймом. Справившись с внезапным волнением, она шагнула вперед и наткнулась на его любопытный, поощряющий взгляд.
Полная грешных мыслей, она уже готова была переступить черту и покрыть поцелуями его нагого, безвольно лежащего под ней. Она не станет раздеваться, и это послужит ей защитой от его посягательств. Сумеет ли она сделать с ним то, что творил с ней он, – довести до высшей точки блаженства, а самой наблюдать и наслаждаться?
Бренд вдруг поднял взгляд, как будто она высказала вслух свои безумные фантазии, и ее накрыло жаркой волной желания. А в самом деле, почему бы не остаться с ним еще ненадолго? Не так уж это и опасно. Милли и Джесси работают внизу, они не станут…
Внезапно с улицы донеслось знакомое позвякивание колокольчиков.
– Не может быть! – испуганно охнула девушка, мигом сорвавшись с пламенных высей в пропасть холодной действительности.
– В чем дело? – Бренд вскочил с кровати, вмиг встревожившись и посерьезнев.
– Моя мама!
Он замер, потом непонимающе уставился на девушку:
– Ваша мама?
– Я слышу звон колокольчиков на упряжке ее пони. Черт, только этого мне не хватало!
Розамунда подбежала к окну, осторожно выглянула из-за шторы и увидела, как мать подъезжает в маленьком однолошадном экипаже к парадному крыльцу.
– Она не одна! – Розамунда обернулась. – Что же мне делать?
Он чуть не расхохотался:
– Мама и напроказившая дочка!
– Она все узнает!