– И не останетесь пообедать? Мы бы обмыли такое дело. Я приглашаю вас, Ричард?

– Эх… Отдыхать в достойном обществе, среди благородства речей, манер и лиц, гораздо приятнее, нежели копаться в грязи… Уверяю вас, сэр Тоук. Но мне придется выбрать второе.

– Да. Понимаю. Вот ваш чек. И передайте вашим боссам, что все-таки они очень дорого дерут за свои услуги. Мне не денег жалко, дело в принципе…

– Не всегда они меня слушают, особенно когда речь о принципах. К сожалению.

Если горничную он вызывает колокольчиком, то камердинера – электрическим звонком: два «дзыня». Если три – шоферу приготовиться. Один, но длинный – всем слугам собраться. Может быть, он горничную еще как-то использует, иначе зачем ему эта затея с индивидуальным колокольчиком?.. Впрочем, у психов свои причуды, а мне нужен Вальтер.

– Что, подслушивали? – Вальтер чуть вздергивает ямочку на подбородке, глубокую и очень порочную, надо отметить…

– Да не очень-то и вслушивался… Главное – нашлась вещичка. И что наш зажилился платить, тоже разобрал. Ну и ваши соловьиные трели. А так – мне это неинтересно совсем. Ну что, ко мне? Хотите – по рюмахе вдарим? Виски. Настоящий продукт, не штатовский.

– С Альбиона?

– Угу. Ирландия.

– Эх… В другой раз, мне еще сегодня работать, да и за рулем. Откройте уши, Вальтер и приготовьтесь слушать ничего не упуская, благо теперь нас с вами дверь не разделяет…

Короче говоря, обрисовал я камердинеру ситуацию, по возможности упростив изобразительные средства. Грядет очередная пропажа, а мне – опять приезжать с поисками – в лом, другой работы полно. Поэтому Вальтер должен изучить, или запомнить очередность знаков зодиака и действовать отныне сам. Но не детектива вместо меня изображать – как раз возьмут за жопу, да еще и посадят, по старой памяти… Что сопите? – я в курсе вашей биографии, да. Лавров вы на этом не пожнете, речь идет только о вашем душевном равновесии и безоблачном житии…

Вальтер быстро уразумел, что к чему и даже родил, почти самостоятельно, весьма неплохую мысль: каждый вечер и утро обходить дозором перспективные точки, в данном случае – всякие разные норки на втором этаже вокруг лестницы, где изображен знак Овна, и проверять – не прыгнула ли туда волшебная табакерка? Если нет – хорошо. Если да – изъять и водрузить на ее обычное место… Если же казус с пропажей все-таки случится – немедленно звонить в офис и звать меня.

– Загвоздка в том, что я не уверен, что знаю ее обычное место.

– Начните наблюдать с сегодняшнего дня. Остальным слугам пока не говорите.

– Почему?

– Потому что повысится фактор неопределенности.

– Чего?

– Ну… Повариха, либо шофер сопрет, а свалит на вас, да еще покажет место, как свидетель, где вы ее прятали и где полно ваших отпечатков пальцев. Зачем вообще другим знать – что я открыл именно вам?

– Резонно. Да… пожалуй. Спасибо! Так что, может быть, все-таки…

– Потом, как-нибудь, подегустируем виски из Ирландии. Мне и вправду пора ехать, Вальтер, время не ждет. Если что – звоните.

До офиса ехать – минут двадцать, иногда полчаса, – вполне достаточно, чтобы еще и еще раз прокрутить все в памяти и восхититься собственною крутизной… На работе-то не с кем поделиться, там от триумфатора ждут чека в клюве и трепа ненапряжного, ибо – все не на курорте. Дома – да, там бы можно было пожать овации и за куда более скромные свершения, но… Только начни рассказывать о работе – не успеешь оглянуться, как привыкнешь выбалтывать секретное, да и редки светлые случáи, все больше гниль, да грязь… Зачем ее в дом нести? Дом – он для радости.

Когда меня осенила идея, камердинер Вальтер даже на стену оглянулся, потому что я в нее смотрел с широко распахнутыми глазами. Может, она того и не стоила, но мне – понравилась. Идея, разумеется, стена – она и есть стена, я перед любой способен медитировать. А смысл идеи как раз и заключался в том, чтобы переложить большую часть «табакерочной» проблемы на Вальтера. Зачем, казалось бы? Не козырнее было бы приезжать раз в месяц, раз в два месяца, и в очередной раз гарантированно разыскивать пропажу в предсказанном месте? И пожинать гонорары, «Сове» и себе? Э-э, нет… не козырнее и не кошернее… Такие золотые яйца из под сомнительных куриц – не по мне. Слишком много, как я объяснял тому же Вальтеру, факторов непопределенности, которые суть – почти всегда опасность в нашей профессии и всегда риск. Тот же Пигги, хотя он и мистик, и маразматик, но на пятый раз – вполне способен заподозрить сговор, прислуги и нашего агентства «Сова» в моем лице, преступный сговор с целью имитировать пропажу имущества и выдавить оплату за якобы найденное и возвращенное. К чудесам люди привыкают стремительно, повтор еще похвалят, а уже на третий-четвертый раз начнут зевать и нос воротить. И подозревать подвох да подставу. Мы, конечно, предоставим доказательства и свидетельства обратному, однако, судебные тяжбы с ненормальными дееспособными мультимиллионерами – штука дорогостоящая и, случается, что крайне долгосрочная, на десятилетия. В то же время, на работе вполне способны, с одной стороны, привыкнуть к халявным чекам от одного из клиентов, а с другой – обвинить в стремлении к халяве того же меня. Из зависти, или по глупости… И что самое-самое важное во всем в этом: я боюсь привыкнуть к запаху дерьма в моем деле. Пусть лучше извне будет вонять, нежели меня пропитает до полного слияния. Свои деньги я заработаю, не век же мне в детективах по выгребным ямам шнырять.

Фук! – и кончилось мое хорошее настроение. Только я успел проехать мимо церкви святого Влада да спохватиться, что Шонна просила свечей купить, как я увидел… Э-э-х-х… Лучше бы я на дорогу смотрел… Батя мой мелькнул. Точно батя, глаз у меня наметанный: только что почти весь был виден над поребриком – как черт его сдернул вниз, в подземный переход… Господи помилуй, вот по чью душу свечки ставить надобно… Сердце у меня как у быка, а вот – скрипнуло… Алкаш он у меня и бомж. Мать его бросила в свое время, и правильно сделала, я считаю; деньги, жилье и работу он пропил, на увещевательные беседы не реагировал… Мы иногда пересекаемся с ним, на кладбище, там, или случайно… Н-не могу на эти темы спокойно разговаривать. Стоит, такой, обтрепыш пьяный, какая-то дрянь в руках, комок невесть из чего… Ну мог я его не заметить? Мог. Тем более, что он-то меня не видел… Но совесть… жалость… бессилие… Может, его за хобот и в «дурку», на принудительное излечение? Надо будет узнать, сколько это может стоить… Шонна мою матушку так-сяк, а уж папашу с первого взгляда невзлюбила, когда мы с нею только познакомились, и он еще на человека был похож… А тут уж придется бой выдержать – куда там «вольво»… Да насильно не вылечишь. Надо набрать в грудь дзена, да погуще, и забыть. Сегодня день мелкого служебного триумфа и легкого полузакоса от дальнейшей работы. Забыть, забыть, забыть, и думать о хорошем, о позитивном, если получится – порисовать что-нибудь тайком…

Как бы не так.

Только успел я добраться до рабочего стола, да сесть за «пишмаш», за электронную пишущую машинку, с целью настрочить рапорт о содеянном (с купюрами, естественно, без упоминания рационализаторских идей. На машинке – это еще пустяки, халява, а вот бесконечные письменные отчеты «от руки» – это настоящее наказание Господне), как переключают на меня звонок… Папа позвонил. Здравствуй, папа, называется. Батю в лягавку замели, и что-то там такое противное, иначе бы не стал он беспокоить меня по столь обыденному поводу. «Ни за что, честно-пречестно…» А голос дрожит так, что… У меня даже и задней мыслишки не ворохнулось – оставить его наедине с судьбой и не ехать никуда. Нет, ворохнулась, себе-то врать не надо, мощное было искушение – послать его раз и навсегда по гнусному адресу.

Я отчет в сторону, цоп Карлика: свободен? Карл, адвокат наш, свободен оказался. Да если бы и занят был – придумал бы что-нибудь ради меня, когда я обрисовал ему ситуацию в два слова. Мы с ним не друзья, но коллеги настоящие и друг друга уважаем: разбуди он меня в полночь, чтобы ехать с ним и решать вопросы – не откажусь, ибо он надежный товарищ и серьезный трудяга, точно так же и ему бы в голову не пришло от меня отнекаться.