– На элеваторы «Виллидж-Плейс».

– Это на орбите Сакефа? Чудесно. Давай сегодня отдохнем, а с завтрашнего дня начнем готовиться к походу. Вопросы, рядовой? – улыбнулся Хейс.

– Вопросов нет, сэр, – бодро ответил Джек.

Казавшиеся бесконечными болота Лингурии наконец остались позади, собрав обильную жатву с войска графа Гарди.

Первыми, как и следовало, на твердую землю выходили дунгары, гвардия войска Гарди. Полторы тысячи солдат, которым он доверял, как самому себе. За ними тянулся обессиленный сич – колонна из безропотных воинов-рабов, слепо повинующихся любому приказу.

После перехода через болота от пятидесяти тысяч сича осталось только тридцать тысяч еле переставляющих ноги доходяг, от которых трудно было ожидать воинских подвигов. Им срочно требовалась «сильная пища», но где ее взять, если не добыть в битве? А в таком состоянии сич не мог пережить и скоротечного боя…

Погруженный в тяжелые думы, граф Гарди не заметил, как к нему подошли оруженосец и двое слуг.

– Милорд, ваш шатер готов…

– Да-да, Синдо, я уже иду, – сказал, очнувшись от своих раздумий, граф и пошел к золотистому шатру, над которым развевался флаг Гарди. Болота кончились, и он мог позволить себе хотя бы сменить костюм.

Три долгие недели граф шагал вместе со своим войском по пояс в непролазной грязи. Хавир, боевой конь графа, шел позади колонны вместе с ломовыми тяжеловозами. Леонар Гарди не мог себе позволить ехать в седле, когда его воины брели по пояс в болотной жиже.

Войско прошло через Лингурию, сумев избежать сражения с объединенным войском барнейских баронов, неблагодарных вассалов, взбунтовавшихся против рода Гарди.

Барнейцы собрали более сотни тысяч отборного сича, а малочисленность терума – элитных войск – компенсировали двадцатью боевыми машинами.

Боевые машины были и у графа Гарди, но кохбальд, служивший для них топливом, давно уже иссяк во владениях графа. Не было его и у барнейцев, однако кто-то доставил его смутьянам, чтобы их руками расчистить дорогу к Воротам в мир Омри.

Род Гарди уже много веков был хранителем Ворот, но это никого не интересовало до тех пор, пока кохбальд добывался на всем пространстве от Облака Койт до планет Зеленых Озер. Однако пришел день, когда запасы иссякли, и боевые машины, грозные космические дредноуты и прочие атрибуты силы стали совершенно бесполезными. Только империя Финх-Недд, или, как ее называли, империя трехпалых, все еще поднимала свой флот, пользуясь запасами награбленного ранее кохбальда.

Вот тогда все вдруг вспомнили, что существуют Ворота в мир Омри, богатый кохбальдом и населенный драчливыми, но довольно глупыми существами – людьми.

На пути в сказочно богатую страну стояли графы Гарди, могущественный и старинный род, уважаемый даже в империи трехпалых. Сокрушить силу Гарди в одиночку было непросто, и тогда группа мелкопоместных баронов и графов, владеющих землями в Барнее, решили объединиться и уничтожить своих сюзеренов. Участники Барнейского союза надеялись поделить земли Гарди и, захватив Ворота, получить доступ к кохбальду.

Кровавая война разгорелась на трех материках планеты Усинор. Барнейцы были не слишком сильны, но они пользовались поддержкой страны Облака Койт, давно и тайно плетущей интриги вокруг кохбальда мира Омри. Сила графов Гарди казалась непобедимой, но не могла равняться с могуществом Облака Койт, войны с которым избегали даже трехпалые.

Последние запасы драгоценного топлива, хранившиеся у графов Гарди на крайний случай, были истрачены в процессе ведения войны. Как только это произошло, началось ничем не сдерживаемое наступление Барнейского союза, и войска Гарди, неся потери, стали отступать. И теперь последним оплотом Гарди являлся замок Линструм, стоявший у самых Ворот в мир Омри.

Владение Линструм находилось в самой труднодоступной и болотистой части материка – в Лингурии, и сиятельные графы Гарди уже триста лет не ступали в пределы старого родового замка.

Последние девяносто стадий до замка Леонар Гарди проехал на своем коне. Когда впереди показались позеленевшие от времени башни Линструма, маршировавшие во главе колонны дунгары застучали мечами по кирасам и радостно закричали, предвкушая скорый отдых.

Даже обессилевший сич, казалось, приободрился и прибавил шагу. Красный камень, которым некогда мостили дорогу, потрескался, и в его щелях бурно разрослась трава. Однако Гарди заметил, что за дорогой кто-то ухаживает, продолжая сохранять верность господину, которого никогда не видел.

По всей видимости, с башен замка увидели едущего графа, потому что на донжоне появился флаг Гарди и начал опускаться мост, служивший единственной переправой через широкий ров.

Копыта Хавира застучали по окованному железом мосту, и Леонар Гарди въехал на просторный двор, вымощенный крупным булыжником.

Его встречала немногочисленная челядь. Все они были наряжены в лучшие костюмы, пролежавшие в сундуках много лет.

При появлении господина слуги упали на колени, но граф сделал им знак подняться. Он спешился и, передав Хавира оруженосцу, подошел ближе к смущенным хранителям замка.

К его удивлению, все слуги были самый настоящий терум, а учитывая, что половина из них были мужчины, граф получал еще десять человек в ряды своих драгоценных дунгар.

– Кто у вас здесь за старшего? – спросил граф.

Вперед выступил мужчина лет сорока в древнем костюме придворного охотника.

– Я, ваша светлость. Меня зовут Надир.

– Не прячь свои глаза, Надир. Смотреть на господина не считается преступлением уже лет двести. Представь-ка мне лучше свой отряд. Кто у вас повар?

– Лумис, – Надир показал на высокого худого человека, – ему на кухне могут помогать Гвинна и Лукса.

Названные женщины поклонились графу.

– А где же остальные слуги? Где ваш сич, наконец?

– Вы правы, господин, нас было больше двухсот человек и еще целая деревня сича, но шесть лет назад здесь высаживались пираты Иннамара, этого трехпалого убийцы. Они перебили почти весь сич, а оставшихся в живых увезли с собой. Мы держали осаду три недели, все, кого вы видите, последние защитники Линструма.

– Что ж, я должен радоваться, что остались хотя бы вы, – сказал граф. – Биррис, – обратился он к старшему капитану дунгаров, – пусть гвардия заходит в замок, а сич расположите лагерем под стенами Линструма.

– Я понял, господин, – поклонился Биррис и бегом отправился выполнять приказание.

Вскоре первые сотни дунгар начали заходить во двор замка и под руководством капитанов располагаться прямо на мостовой. Солдаты были неприхотливы и радовались даже такой возможности отдыха.

– Как здесь с дичью, Надир? – спросил граф. – Войску нужно много мяса. Сидя на растительной пище, мой сич не сможет воевать.

– С этим все в порядке, мой господин, в лесах развелось много диких свиней. А рыбы в реке – просто пропасть. Людей здесь нет, вот живность и расплодилась. Если ваша светлость выделит мне помощников, я раздобуду вам много мяса.

– Кансай, – позвал граф одного из капитанов. Тот сейчас же подбежал к господину. – Кансай, выдели из своей сотни столько солдат, сколько попросит этот человек. Они пойдут в лес загонять свиней. А для ловли рыбы, я думаю, подойдет и сич. Как думаешь, Надир, сич сумеет ловить рыбу?

– Да, господин, сумеет, это нетрудно, – кивнул Надир.

– Тогда действуйте. А я пойду посмотрю, как устраиваются войска возле замка. Биррис!

– Я здесь, господин.

– Пойдем со мной за ворота…

– А как же Хавир, ваша светлость? – спросил оруженосец, удерживая коня.

– Уведи его в конюшню. Сегодня он мне больше не нужен, – распорядился граф Леонар и направился к воротам. За ним последовал Биррис. Как только граф ушел, капитаны вернулись к своим дунгарам.

Первым, что бросилось в глаза графу, когда он вышел из замка, был лежащий на земле сич. Воины обессилели от долгого марша и теперь валились с ног как подкошенные.