Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Думаю, это кузнецы, в городе большая кузнечная слобода – там и стрелки, там и мастера, отковавшие эти подарочки.

С этими словами де Гиссар размахнулся и забросил наконечник в ров.

– Ну, что там у нас с лестницами? – спросил он, хотя и сам прекрасно видел, что работы мастеровых бригад движутся к завершению.

– Уже скоро мы сможем начать, хозяин, – заверил его Анувей.

В этот момент один из гельфигов точным выстрелом поразил в лицо любопытного ополченца. Тот громко вскрикнул и упал с яруса, было слышно, как его тело загрохотало по ступеням.

В ответ прилетело несколько камней, однако они не причинили осаждавшим вреда —бросали их вслепую, поскольку высовываться никто не решался.

Дымов над городом становилось все больше, а значит, росло количество разогретой смолы.

Одна… две… три… Готовые лестницы быстро ложились на землю, до штурма оставалось совсем немного. Уйгуны в нетерпении повизгивали, а гельфиги внимательно следили за стеной. Опасность представляли узкие, не шире ладони, бойницы, из которых уже пару раз стреляли из арбалетов. Пока что стрелки де Гиссара успевали вовремя «законопачивать» эти позиции точно пущенными стрелами.

6

Прошло совсем немного времени, и тысячники стали докладывать де Гиссару о готовности к штурму.

Граф потянул носом – запах смолы, доносимый ветром из-за крепостных стен, все усиливался. Пришло время применить уловку номер один.

– Эй, вы там – наверху! – крикнул граф и махнул гельфигам рукой, чтобы те опустили луки. – Жители города Коттона!

Кто-то несмело выглянул из-за крепостного зубца и, заметив, что гельфиги стоят с опущенными луками, высунул голову.

– Ну – чего тебе? – спросил он басом.

Судя по толщине шеи и луженому горлу, это был один из кузнецов, что растягивали тугие луки и пускали тяжелые стрелы с множеством каленых жал.

– Я хочу поговорить с вашими военачальниками.

– Зачем?

– Желаю обсудить условия сдачи города.

– Нечего тут обсуждать. Мы будем драться – от тебя пощады не дождешься, ты убийца, де Гиссар!

– Да, я де Гиссар, – подтвердил граф и довольно заулыбался. Ему нравилось, когда его боялись. – Однако у меня есть что вам предложить. Зови самого главного командира, я хочу с ним поговорить.

– Сначала отведи своих лучников.

– Хорошо. На пятьдесят шагов будет достаточно? Переговорщик кивнул.

Тысячник Анувей отдал приказ, и гельфиги, развернувшись, отошли на обусловленное расстояние.

Это произвело впечатление, и над крепостными стенами появилось еще несколько голов. Они с интересом рассматривали уложенные вдоль рва мостки и заготовленные штурмовые лестницы.

Вскоре любопытные стали прятаться, потому что на деревянных ярусах, звеня шпорами, появился командующий обороной. Его голова в старинном массивном шлеме показалась над стеной.

Де Гиссар оценил и шлем, и помятые наплечники с кирасой. Должно быть, этот горожанин в свое время послужил в армии герцога и теперь был избран на должность городского полковника.

– Я полковник города Рамштайн! Зачем ты меня звал?

– Приветствую вас, полковник. Я хотел бы говорить с вами и вашим заместителем одновременно. – Это еще зачем?

– На тот случай, если вам нужно будет посоветоваться, то, что я скажу, – очень важно.

– Ну, хорошо, – после недолгого раздумья согласился полковник. – Мартинес, – позвал он, и рядом с ним встал молодой человек лет двадцати, с тонкой шеей, торчавшей из слишком большой для него кирасы.

– Это лейтенант Мартинес, он мой заместитель, – важно произнес полковник. Лейтенант кивнул, и огромный шлем съехал ему на глаза. Де Гиссар едва удержался от улыбки.

– Очень приятно, господа. Суть моих предложений состоит в следующем – я предлагаю вам сдаться или умереть.

– Мы не сдадимся! – воскликнул лейтенант тонким голоском.

– Тогда умрите! – сказал де Гиссар. В воздухе запели быстрые стрелы, и оба городских военачальника были поражены прямо в лицо.

За стеной началась суматоха, послышались проклятия по адресу де Гиссара, однако он лишь громко хохотал, довольный тем, как ловко расправился с этими недотепами.

– Шатры! – крикнул граф, и воины, подхватив огромные полотнища, потащили их к стенам. Затем, под прикрытием гельфигов, группы по сорок солдат взялись за края и растянули полотна, отчего они зазвенели, как барабаны.

Всего шатров набралось два десятка, и на каждый из них взобрался один гельфиг.

Под громкие подбадривающие крики стрелки стали раскачиваться, а державшие полотно солдаты подбрасывать их все выше. Вылетая на уровень крепостной стены, гельфиги начали на выбор уничтожать скрывавшихся на ярусах защитников города. Те пытались отстреливаться, однако соперничать с эльфами-полукровками никто не мог.

На ярусах началась паника, черные стрелы вонзались в самых сильных, а также в тех, кто тащил емкости со смолой и кипятком. Опрокидывались чаны, и на нижние ярусы обрушивалась кипящая смола, в которой заживо сварились десятки людей. Их жуткие крики разносились на весь город, пугая даже стоявших на безопасном расстоянии лошадей армии де Гиссара.

7

Как только колчан летающего гельфига оказывался пуст, стрелок сходил с шатра, а ему на смену приходил другой, и все повторялось сначала. После нескольких таких замен на верхнем ярусе ив проулках, которые вели к южной стене, никого не осталось – только утыканные стрелами тела. Теперь ничто не мешало начать штурм.

Де Гиссар небрежно махнул перчаткой, давая понять, что можно начинать.

И снова в ход пошли шатры. Гельфигов сменили уйгуны, которых словно раскаленные ядра стали перебрасывать через стены. Визжа и размахивая кривыми мечами, они уносились в город и вступали в бой с теми, кто еще оставался под стенами. Кому-то из уйгунов не везло, и он попадал в чан с кипевшей смолой. Де Гиссар слышал эти ужасные крики и, морщась, прикрывал уши руками.

Еще одного уйгуна подстрелили из арбалета прямо в полете. Тяжелый болт прошиб его насквозь, отбросив назад, и бедняга рухнул в жидкую грязь крепостного рва.

– Отличный выстрел, – прокомментировал граф. – Пошли вперед!

На приступ пошли солдаты тысячника Мюрата, а остальная часть армии двинулась к южным воротам – они вот-вот должны были открыться.

К графу и его штабу подбежали конюхи, таща на поводу лошадей, город должен был скоро пасть, и победителю следовало показаться на его улицах верхом.

Перерезав стражников, уйгуны опустили мост. Тысяча за тысячей по нему прошли солдаты графа, а затем в город вступил сам де Гиссар.

Повсюду на улицах была кровь и лежали трупы. Те немногие защитники, что уцелели, побросали на мостовую оружие и стояли, низко опустив головы. Уйгуны с горящими глазами рыскали по улицам, ища повод прирезать очередную жертву. До особого распоряжения хозяина им запрещалось убивать всех подряд, они подвывали от нетерпения, скалясь на перепуганных женщин и подавленных мужчин.

В окружении своего штаба граф выехал на центральную площадь города, на которой его непременно бы повесили, не ускользни он в тот раз, когда неожиданно был опознан прямо на улице.

По уже сложившемуся обычаю в каждом захваченном городе де Гиссар любил сказать при народе несколько слов, поэтому ему обеспечивали благодарную аудиторию. В этот раз согнали около трехсот собранных на улицах горожан. Среди них оказался бургомистр со своими клерками, они мяли в руках синие лапсиновые шляпы, смотрели на победителя снизу вверх и подобострастно ему улыбались.

Потом бургомистр протиснулся ближе к графу и, достав из-под одежд огромный, позеленевший от времени ключ, подал его на вытянутых руках со словами:

– Смиренно сдаемся на милость, вашего сиятельства и передаем этот ключ как символ преданности и покорности.

– Очень рад, что дождался от вас этой чести, – в тон бургомистру ответил де Гиссар и, приняв ключ, бросил его в седельную сумку. – Однако я ждал этого ключа там, – граф махнул рукой в сторону ворот, – перед стеной, а теперь я взял город, и в этом нет заслуги его жителей. И твоей тоже, жалкий чинуша.

4
{"b":"34602","o":1}