Снова пристальный взгляд на телефон.

Ирина решилась и сняла трубку телефона. Прислушалась к дыханию Кисина, набрала код Самары, номер. Откашлялась. Слегка замялась, услышав женский голос:

– Слушаю вас.

– Извините, мне Дамира Игоревича.

– Можно поинтересоваться, кто его спрашивает? – Дальше женский голос прозвучал с менторскими интонациями: – Если мои часы не врут, а они не врут, сейчас шесть часов тридцать минут. Утра.

– Меня зовут Ирина Владимировна. Фамилия Андрианова. Я клиентка Дамира Игоревича. Скорее всего, врут мои часы, и показывают они один час тридцать одну минуту. Дня.

Пауза.

– Одну минуту, Ирина Владимировна, я узнаю, свободен ли сейчас Дамир Игоревич.

Он оказался свободен. Не прошло и десяти секунд, как он ответил:

– Да?

«На», – мысленно дерзнула Ирина.

– Это Ирина. Мы встречались в моей квартире, где вы обратили внимание на мою кровать.

– Я узнал вас. Чего вы хотите?

– Вы адвокат, не я. Может быть, мне помогут ваши консультации, советы.

– Ближе к делу, пожалуйста.

– Меня угораздило попасть на режимное предприятие, где штампуют фальшивую валюту. Вы адвокат, – повторилась она. – Из бывших военных. Вы знаете, к кому обратиться за помощью. Если хотите, я нанимаю вас за пачку фальшивых «франклинов». Не вешайте трубку.

Ирина скороговоркой объяснила положение вещей. Во время разговора больше упирала на тот факт, что является свидетельницей преступлений и носителем информации, что в общем и целом поможет раскрыть целую серию тяжких преступлений.

– Я требую гарантий, – несмело закончила она.

– Так, где вы сейчас?

– На заводе. – «Вот тупица!» – ЗАО «Торговый дом «Багратион».

– Как вы туда попали?

– Не поняли еще? Я же говорила: по вашей милости. А еще по милости Сергея Каменева. Алло? Алло? Идиот! Сволочь, бросил трубку!

Ирина тихо выматерилась: рассказала все, кроме одной вещи – смерти Сергея.

Минутой позже она представила Дамира Гурари на пути к главку. Большой милицейский чин приветливо встречает его...

Дамир прошел в спальню. Покачав головой, направился в кабинет. Устроившись за рабочим столом, он развел руками: «Какого черта она бросила трубку?» Когда позвонила Ирина, он еще не завтракал, не вставал с постели. Только сейчас отметил время: без четверти семь. «Отличное начало дня», – проворчал он, раскуривая натощак трубку. Поначалу он, услышав голос Ирины, рассчитывал нарваться на грубость, оскорбления, забыл о свежей информации. Почти все новостные каналы начинали вещание с одной новости: расстрел караульных, побег особо опасных преступников и захват заложников в Верхних Городищах. Эти новости прошли бы мимо, если бы не упоминание в очередном репортаже знакомой фамилии.

Об Ирине Андриановой адвокат постарался забыть, но тому мешал сын, при взгляде на которого рядом невольно возникал облик Ирины. Становилось стыдно за себя, будто стоишь на пороге чужой спальни. Нет, жалко никого не было, ни сына, ни тем более его любовницу, просто стыдно, и все. И еще что-то, какая-то невидимая глазу червоточина. Впрочем вполне даже видимая, написанная бледными красками на лице сына.

– Ты выгнал ее, да?

– Просто посоветовал ей уехать.

– Это не одно и тоже?

– Сядь, поговорим спокойно.

– Я не могу говорить спокойно, когда влезают в мою жизнь!

– Ты забыл добавить «кто-то».

– Пожалуйста: «кто-то».

– Но этот кто-то твой отец. Пока еще я имею право влезать, как ты выразился, в твою личную жизнь. Пока не закончишь институт.

– Да?..

– Да, – ответил Дамир, словно передразнил сына. – Твоя Ирина уже имя твое забыла.

– Зато не забудет моего отчества.

Дамир не нашел ответа.

Первый серьезный разговор на серьезную тему. Может, раньше надо было вести какие-нибудь профилактические разговоры? Но обстоятельства и дети меняются так быстро.

Теперь встал еще один вопрос: говорить Игорю о происшествии в Верхних Городищах или нет. Сказать – станет приставать с глупыми просьбами: помоги.

Чем?

Пару дней назад ответил бы: «Могу нарочным послать ей еще тысячу». А сейчас после двух-трех незапланированных разговоров с сыном призадумался и не мог найти ответа.

Дамир открыл справочник и нашел там реквизиты генерал-майора Даньшина, проходящего службу в войсковой части 44388 – Главное разведывательное управление Генштаба. Они были ровесниками. Оба окончили военную академию. Только Гурари вовремя «сменил ориентацию» и к нынешнему моменту считался продвинутым адвокатом.

– Юрий Сергеевич? – приветствовал он своего давнего знакомого, взявшего трубку в Москве. – Гурари тебя беспокоит. И в первую очередь хочет спросить: не рано ли? Правда? А я не помню, когда последний раз делал гимнастику. Когда, где и с кем я смогу поговорить о книге под названием «Военно-криминальный роман»? Да, разговор серьезный. Надеюсь на это. Хочу спасти одного человека. – Дамир посмотрел на часы. – Через двадцать минут? Как его зовут и кто он по званию? Ага, Бондаренко, полковник, начальник разведотдела 2-й армии.

Михаил Бондаренко отметил время, а заодно и пунктуальность Дамира. Он сам открыл заднюю дверцу служебной «Волги» и подвинулся на заднем сиденье.

– Трогай, Толя, – отдал полковник распоряжению водителю.

– Покатаемся по городу, Михаил Сергеевич?

– Может, затронем и пригород, – тихо рассмеялся Бондаренко. И дальше обращался только к адвокату.

Гурари не стал ничего скрывать от начальника разведотдела. Тем более посчитал семейную историю не рядовым случаем и уже начал расширять круг посвященных в нее.

Бондаренко слушал его внимательно. Пару раз прервал адвоката, связавшись с кем-то по телефону.

Гурари заметил:

– Вижу, вы ничего не записываете.

– Я все запоминаю.

Через двадцать минут водитель остановил машину напротив подъезда. Бондаренко остался верен своей привычке и, прощаясь, не вышел из машины.

– Спасибо за встречу, Дамир Игоревич, – поблагодарил полковник нового знакомого. – Я обязательно свяжусь с вами. Не обещаю держать вас в курсе событий. Вам-то это зачем?

«Действительно, незачем», – согласился Гурари, глядя вслед служебной машине.

– В штаб, – отдал очередное распоряжение Бондаренко, – потом в аэропорт.

Москва

Начальник оперативного управления ГРУ генерал-лейтенант Даньшин собрал срочное совещание, на которое пригласил двух своих помощников, старших оперативных офицеров и срочно прибывшего из Самары полковника Бондаренко. Самолично зачитал оперативные сводки из Верхних Городищ, получил первичные данные о том, кто ведет «городищенское» дело.

– Все сходится, – наконец подытожил он, – за исключением одной вещи. Оперативные группы не знают местонахождения беглецов, мы же в пределах человеческой погрешности можем указать место с точностью до метра.

К этому времени уже начали стекаться данные на «Багратион». Даньшин читал сам, передавал бумаги подчиненным, и наоборот. Выругался:

– Черт знает что! Военный завод, пусть он даже частично акционировался и назвался «домом», выпускает продукцию по рассекреченным технологиям. Но охрану несет милицейское управление. Под началом... – Он нашел в бумагах имя начальника охраны, – Майора Страхова. Соображения, – потребовал он от подчиненных.

Слово взял старший оперативный офицер Евгений Пахомов в чине подполковника.

– Сергей Каменев, Ирина Андрианова, еще трое военнослужащих находятся сейчас на режимном объекте. Считаю, что выхода оттуда у них нет. Согласно вашим данным, товарищ генерал, утром в цехе соберется куча народа.

– Я говорил о трех людях.

– Тем более. А наши беглецы вооружены, – напомнил Пахомов. – Мы не сможем предупредить начальника цеха, начальника охраны объекта, потому что они руководят подпольным цехом по изготовлению фальшивых долларов. Ввести их в курс дела, означает, помочь преступникам замести следы и провалить то, что вот сейчас рождается в этих стенах: спасение трех военнослужащих и одного гражданского лица. Рецидивиста Каменева я опускаю. Нам ничего другого не остается, как ждать. Если четверка беглецов сумеет выбраться из режимного объекта, честь им их хвала. Если нет...