Яна заметила подругу, помахала ей рукой, и они обе кинулись в объятия друг друга. Ася прослезилась.
- Выглядишь шикарно!
- Последнее время сорю деньгами направо и налево, никак не могу насладиться богатой жизнью после стольких лет безденежья и нищеты. - Яна обвела взглядом голубых глаз помещение аэропорта. - Вот я и на родине! Я отсюда уезжала без сожаления, но с какой радостью вернулась обратно! Да что мы тут разговариваем стоя! Пойдем, подруга, в самый лучший ресторан, посидим, поговорим обо всем. - И Яна решительно взяла подругу под руку и зацокала каблуками на выход, Ася засеменила рядом, еле поспевая за Яниными семимильными шагами.
- Ты так ярко одета, - подала Ася робкий голос, - на нас все смотрят.
- Ха! Меня часто принимают за особу легкого поведения, но эти умники получают достойный отпор, я даже смею предположить, что они больше не будут интересоваться легкомысленными девицами никогда, в страхе снова ошибиться. Почему порядочная женщина не может ярко одеться? Кто устанавливает нормы? Может, я люблю ажурные чулки, короткие юбки, блестящую бижутерию, насыщенные цвета! Вообще-то я согласна, что у меня своеобразный вкус, можно даже сказать, его совсем нет, но я в этом не виновата. - Яна рассмеялась.
Ася, счастливо улыбаясь, смахнула озябшей рукой слезу с ресниц, Яна заметила этот жест и отреагировала, похлопав подругу по плечу:
- А ты, как все беременные женщины, стала совсем сентиментальной. Скоро ждать крестницу?
- Крестника, - поправила ее Ася, - ультразвуковое исследование показало, что будет мальчик.
- Все равно!
Подруги подошли к Асиным «Жигулям». Яна скептически осмотрела машину и произнесла:
- Я думаю, что мой багаж сюда не поместится.
- Большой чемодан? - уточнила Ася и осеклась, увидев груду чемоданов, сумок, коробок, саквояжей, которые везли вслед за ними на больших тележках. - За вами летел грузовой самолет?
- Нет, но половину багажного отделения я заняла, - невозмутимо ответила Яна.
- Неужели эта огромная куча вещей вся твоя? - не могла поверить подруга.
- Это малая часть, - задумчиво произнесла Яна и тут же, встрепенувшись, закричала, быстро срываясь с места:
- Жди меня здесь!
Через двадцать минут подъехал грузовик. Двое мужчин еще двадцать минут грузили вещи, оставшуюся часть решено было сдать в камеру хранения аэропорта. Ася запретила ехать подруге в гостиницу и предоставила в ее распоряжение свою пустующую квартиру. Яна отдала вконец ошалевшим мужчинам на грузовике деньги, ключи от квартиры и бумажку с адресом квартиры, попросив их привезти туда все вещи и разгрузить их.
- Ты не боишься, что они украдут часть твоих вещей? - обеспокоенно поинтересовалась Ася.
На что Яна глубокомысленно изрекла:
- Надо уметь доверять людям, тем более что я все равно не смогу понять, взяли ли они что-нибудь или нет, я не помню всего, что сама собирала.
Позже они устроились за уютным столиком на двоих в небольшом, но дорогом, элитном ресторане русской кухни. Яна заказала все меню, жутко соскучившись по родным блинчикам с икрой, подаваемой в хрустальных розетках на льду, и семге в винном соусе. Из напитков Яна заказала белое вино, а Асе вишневый сок и минеральную воду.
Ася отпила глоток сока и начала разговор:
- Судя по количеству привезенных вещей, ты приехала надолго?
На лице Яны промелькнула тень беспокойства, она ответила:
- Надолго, по крайней мере я на это надеюсь.
Если бы ты знала, Ася, как я устала от тоскливой, сытой жизни. Вступить в наследство за неимением других наследников оказалось довольно-таки простой и быстрой процедурой. То, что мне расписывали как слегка запущенный дом, мне показалось сногсшибательным дворцом. Я быстро уладила вопрос с прислуживающими в доме людьми - парой итальянцев преклонного возраста, ни слова, естественно, не понимающих по-русски и очень плохо изъясняющихся с помощью английского языка.
Я подписала контракт, где взяла на себя обязательства в течение пяти лет выплачивать им зарплату, вне зависимости от того, где я сама буду находиться. Взамен они будут содержать мой дом, домище, в состоянии эксплуатационной готовности и в соответствии с санитарными нормами.
- Что ты сказала? - не поняла Ася.
- А! - махнула рукой Яна. - Когда на голову сваливается такое хозяйство, поневоле начинаешь разбираться в таких вопросах.
- Значит, у тебя была прислуга? - с восторгом спросила Ася. - Вот бы мне лежать на диване и командовать кем-нибудь, чтобы убирали, стирали, готовили, шли за покупками.
- Нечему так восхищаться, все не совсем так, как ты представляешь, - мрачно ответила Яна, - или это я не такая, или наши люди еще не привыкли к обслуживающему персоналу, но для, меня прислуга была в тягость. Совесть не позволяла смотреть, как убеленная сединами женщина моет пол, вытирает пыль, заметь, в моем доме. Я, как ненормальная, выхватывала у нее тряпку и начинала мыть пол сама, а она, видимо, думала, что я недовольна ее уборкой и поэтому показываю, как следует убираться. Домоправительница хваталась за сердце и пыталась отнять у меня тряпку, я не отдавала, стараясь уговорить ее присесть на диван и отдохнуть, а со стороны это выглядело, словно я наказываю, то есть дерусь с прислугой. Еще более дико выглядела эта старушенция с подносом, полным еды, появляющаяся каждое утро в моей спальне. Я напрасно пыталась убедить ее, что я не завтракаю в постели. Она насильно усаживала меня в кровати, неодобрительно цокая языком и покачивая головой. А уж когда домработница случайно обнаружила меня за мытьем посуды, ее чуть удар не хватил. Ей все-таки под конец удалось приучить меня к мысли, что я обязана использовать их труд, потому что это является их работой и они с мужем получают за это от меня неплохие деньги. Но я едва не довела ее до сумасшествия тем, что за каждую услугу, что она мне оказывала, я кланялась, расшаркивалась, краснела, по сто раз говорила: «Спасибо!» В конце концов это ее тоже сильно утомило, и мы стали друг от друга прятаться.
- Но тебе повезло хотя бы в том, что ты пожила в таком огромном доме! - Ася все-таки была настроена на оптимистический лад.
- Не все и здесь так просто, - отрезвила ее Яна. - Надо родиться в таком доме и в такой обстановке, чтобы чувствовать себя там уютно и хорошо. Я же боялась такого большого помещения и вообще не понимала, зачем мне столько комнат.
Люди, приходящие к нам в гости, принимали мою экономку - седую, величественную даму в безупречном черном платье с белоснежным накрахмаленным воротником - за владелицу дома. Откуда им было знать, что хозяйкой дома является глупо улыбающаяся особа, скромно сидящая в уголке дивана.
Яна поставила пустой бокал на стол и вздохнула:
- Хорошо еще, что Ричард был со мной.
- Да, расскажи мне, как у тебя с ним? - загорелись глаза у подруги. - Вы столько пережили с ним, чтобы быть вместе.
- Скажи еще, что столько людей положили.
- Да, трупов было предостаточно! Роковая любовь, - мечтательно протянула Ася.
- Гробовая любовь, - уточнила Яна, - по крайней мере кончилась эта любовь именно так.
- Господи, он что, умер? - всполошилась Ася, округлив и без того круглые глаза.
- Смотрю я на тебя, подруга, и начинаю верить господину Споку, говорившему, что все женщины во время ожидания потомства глупеют. Неужели ты думаешь, что я сидела бы здесь и развлекалась, если бы мужчина всей моей грешной жизни обитал на небесах? Мы жили в Италии вместе в моем доме. Он каждое утро приносил мне в спальню розы, только что срезанные в саду, и осыпал ими мою огромную старинную кровать. Яркое, теплое солнце прорывалось ко мне на постель причудливыми бликами сквозь арочное окно. Солнечные зайчики плясали на его смуглой шее, в густых темных волосах.
Ася смотрела на подругу, широко открыв глаза.
- Яна, ты случайно не увлеклась чтением женских любовных романов?
- Нет, подруга, это сама жизнь навеяла на меня вдохновение. Мы проводили с Ричардом время, словно в раю, я поняла, что не ошиблась, решив, что Ричард - моя единственная любовь и один шанс из миллиона стать счастливой.
