Иван, выслушав длинный монолог своего нового командира, выглядел озадаченным. Действительно утверждения капитана Мищенко шли вразрез с общепринятыми мнениями.

– Не загружайся особо. Втянешься понемногу, хотя гарантировать тебе время на раскачку не могу. Ситуация постоянно меняется. Сегодня тихо, завтра война, только не смотри на меня как на ксенофоба, ладно? Мы инсектов, как правило, не трогаем, но им жутко не нравится сам факт военного присутствия Конфедерации. Большинство Глав Семей предпочли бы видеть на месте базы скопление обломков. Пока им не удается предпринять серьезные действия, в основном из-за внутренних междоусобиц, хотя попытки атак со стороны отдельных Семей уже были.

– И какая задача в действительности стоит перед нами? – Иван постепенно начал вникать в обстановку.

– Говоря простым, понятным языком, главная задача – выжить. Не больше и не меньше. При этом мы обязаны обеспечивать эскорты различных миссий Совета Безопасности и, в меру своих возможностей, помогать особо рьяным бизнесменам, везущим инсектам «плоды цивилизации» в надежде обогатиться на меновой торговле.

– А что могут им предложить инсекты? И вообще, как относятся они к торговцам?

– Как к добыче. Конечно, есть люди, способные выторговать у них изрядное количество артефактов, но таких мы отлавливаем сами.

– Почему?

– Да потому, что инсектов в плане меновой торговли интересует только оружие. Наше оружие, – недобро усмехнувшись, пояснил Мищенко.

– А свое?

– Есть и свое, – кивнул капитан. – Деградация расы инсектов – это миф. У них существуют собственные уникальные технологии вооружений, постройки кораблей. Рассказывать долго, проще будет, если ты сам ознакомишься с техническими справками.

– Сделаю, – кивнул Иван.

– Теперь по тебе конкретно. «Тайфуны» на базе, конечно, есть, но в силу особой специфики службы мне приходится выжимать из офицеров все, на что они способны. Так что, – Мищенко подмигнул Ивану, – готовься: будешь водить и серв-машины, и транспорты – скучать не дам.

– Серв-машины какого типа? – сразу уточнил Дорохов.

– В смысле? – удивился подобному вопросу капитан. – Как обычно. «Фалангеры», «Хоплиты», есть один «Ворон», но он в резерве. Для особо тяжелых случаев.

– Я не о том, Сергей Дмитриевич, меня интересует схема управления сервомеханизмами.

– «Одиночки», – коротко осведомил его капитан. – Имеешь фобии относительно искусственных интеллектов? – тут же поинтересовался он.

– Нет, не имею, – ответил Иван. – Но, насколько я знаю, нейросети «Одиночек» периодически стерилизуются, чтобы машина не переступала определенный порог саморазвития.

– Только не у нас, лейтенант, – спокойно ответил Мищенко. – Инструкция отменена по моему приказу. Под личную ответственность, так сказать. Знаю, ты сейчас, наверное, вспомнил об учебниках истории? – Капитан дождался кивка и пояснил: – Кристаллосхемы «Одиночек», как ты знаешь, накапливают в нейромодулях не только конкретный боевой опыт, они вольно или невольно принимают эмоциональное состояние пилота, его характер мышления. Учитывая хронический некомплект личного состава, я предпочитаю допускать к управлению серв-машинами тех офицеров, которым полностью доверяю. Таким образом, у меня в резерве всегда находится несколько боевых сервомеханизмов, способных действовать самостоятельно в сложной оперативной обстановке, но их поведение адекватно поведению тех людей, с кем «Одиночки» вступали в прямой нейросенсорный контакт. Улавливаешь?

– Улавливаю, – ответил Иван. Он сталкивался с подобной ситуацией только теоретически и не мог сейчас выдать категоричного суждения – оправдан подобный риск или нет?

Историческое наследие Галактической войны предостерегало от такого рода экспериментов, а трактовка капитана Мищенко еще не гарантировала, что модули «Одиночек» однажды не перехватят инициативу… Впрочем, судить пока рано, – мысленно одернул себя Дорохов.

– Ну что, лейтенант, давай закругляться с формальностями. Обстановку в общих чертах я тебе обрисовал. Легкой службы не обещаю, но сутки на адаптацию, пожалуй, дам. Осмотрись, познакомься с личным составом, почувствуй атмосферу на станции. Есть ко мне вопросы?

– Пока нет. Как появятся – задам.

– Не проблема. Появятся вопросы – отвечу. Носить в себе и молчать – не рекомендую.

– Я понял.

– Тогда иди, устраивайся. – Мищенко протянул руку. – И прошу не путать панибратство с боевым братством, договорились?

Иван пожал сильную, сухую ладонь.

Перспективы, скупо обрисованные командиром базы ВКС, гарантировали, что скучать, как полагал Иван, тут не придется.

Вещей у Дорохова было немного: к тридцати пяти годам он, отдавая почти все время службе, незаметно для самого себя привык к тесноте отсеков, стандартным планировкам орбитальных станций или космических баз. Несколько сувениров с далеких планет, кристаллы с видеозаписями, пара кибстеков (один именной от командующего флотом), парадная форма – вот, пожалуй, все личные вещи, что привез с собой Иван.

Отыскав отведенную ему каюту, он лишний раз убедился в неизменности гарнизонного быта: стандартное помещение жилого модуля станции отличалось от предыдущих разве что незначительными деталями интерьера. Кейс с его вещами сиротливо стоял подле встроенного в переборку шкафа, спать не хотелось, и он решил внять совету капитана Мищенко: познакомиться с офицерами.

Где искать личный состав, не занятый в данный момент на службе, гадать не приходилось.

«Коридор жилого модуля никогда не оканчивается тупиком», – бородатая дежурная шутка, на самом деле в точности соответствующая действительности.

Перед Иваном услужливо распахнулись двери помещения, где, по негласной, сложившейся в космическом флоте традиции, все были равны: от рядового до адмирала.

Неформальная обстановка бывает разной – эту истину Иван усвоил сразу по окончании училища, когда менять гарнизоны приходилось по нескольку раз в год. Эмосфера, царящая в кают-компаниях станций, всегда с точностью отражала сложившиеся в подразделениях отношения, по ней можно было с уверенностью судить, куда ты попал – на заштатную караульную службу в тыловом гарнизоне или в условия, приближенные к боевым: если офицеры не чурались проводить часы отдыха вместе с подчиненными, значит, тебя ждут напряженные боевые будни…

Иван осмотрелся.

В дымном прокуренном сумраке помещения звучала ностальгическая мелодия кьюганского вальса, к чистым нотам элианских скрипок примешивался передаваемый переборкой глухой ритм ультрасовременного «энерго». Попавший в поле зрения Ивана официант (стандартный бытовой агрегат: цилиндрический корпус, тускло подсвеченные ряды сенсорных кнопок, отображающих пункты меню, четыре гибких манипулятора) выглядел неважно: один из штатных манипуляторов отсутствовал вообще, несколько латок на корпусе подозрительно походили на заделанные пулевые отверстия…

Взгляд быстро адаптировался к сумраку. Иван разглядел стойку, за которой традиционно возвышался сложный кибернетический комплекс, двух андроидов, подающих напитки, и хотел для начала пройти туда, но его остановил голос:

– Ба, да нашего полку прибыло!.. Давай к нам, лейтенант.

Он повернулся.

Вопреки всем нормам безопасности несколько столиков были сняты с крепежных кронштейнов и сдвинуты вместе так, чтобы за ними могла разместиться компания человек в десять.

Сейчас там сидели четыре офицера, один из них, со знаками различия полковника ВКС на расстегнутом кителе, обернулся, призывно подняв руку.

– Давай, не стесняйся.

Иван, знакомый с традициями (и уважавший их), последовал приглашению. Прежде чем сесть в свободное кресло, он кивнул собравшимся, коротко представившись:

– Галактлейтенант Дорохов Иван Андреевич, к вашим услугам, господа.

В ответ встал только один офицер.

– Галакткапитан Фирсов. – Он протянул руку для пожатия. – Приятно видеть нового человека. Присаживайся, лейтенант.