— Но я могу легко доказать, что могу убить, не причиняя вреда этому беззащитному человеку.

— Как? — закричал Тирос.

— Я могу убить тебя, — сказал я.

Фигурально говоря, Тирос чуть не пробил головой дырку в потолке. Его жабры яростно захлопали и он выдувал воздух с такой силой, что в течение минуты не мог говорить.

— Схватить его! — закричал он страже. — Схватить и забрать у него этот предмет.

— Стойте! — приказал я, — если кто-нибудь подойдет или станет угрожать мне, я убью тебя, Тирос. Я могу убить любого, находящегося в этой комнате, если захочу. Но мне не хотелось бы этого делать, если только меня не вынудят. Все чего я прошу — это освободить мою подругу Дуари, меня и моих двух друзей Кандара и Артола. Если вы это сделаете, мы уйдем и не тронем вас. Пока я нахожусь в Мипосе, никто не может чувствовать себя в безопасности. Что ты скажешь на это, Тирос?

Его воины колебались, повернувшись к нему. Тирос был в затруднении. Если он покажет страх передо мной, он потеряет свое лицо. Если он будет настаивать на выполении своего приказа, он потеряет жизнь. Он решил уклониться от ответа. Он повернулся к Юрону.

— Предатель! — вскричал он. — Убийца! Ты подослал этого человека, чтобы убить меня. Так как он отказался подчиняться тебе, я прощаю ему его слова. В конце концов он всего навсего невежественное существо низкого сословия. Он ничего больше не понимает. Но ты, негодяй! Ты умрешь! За государственную измену я приговариваю тебя к смерти и этот человек будет твоим палачом. Уведите этого раба и поставьте Юрона на его место возле колонны, — приказал он. Потом он повернулся ко мне. — А теперь мы посмотрим, что сделает это существо. Убей Юрона!

— Я уже говорил, что убиваю только для самозащиты. Если ты хочешь, чтобы я кого-нибудь убил, подойди сам и попробуй напасть на меня, или же замолчи.

Как и большинство деспотов-тиранов, Тирос был полусумашедшим. Он совсем или почти не контролировал свое состояние и теперь был взбешен. Он злился и мычал, хлопал жабрами и рвал на себе бороду. Но я видел, что он меня боится, так как не сделал ни одного движения, чтобы атаковать меня и не отдал приказа, чтобы это сделали другие.

— Послушай, — сказал я. Мне надо было кричать, чтобы быть услышанным из-за шума, который он создавал. — Освободи нас, как я предлагал тебе, и дай нам возможность уйти. Если ты не сделаешь этого, я буду вынужден убить тебя, чтобы совершить побег.

— Надо избавиться от него любой ценой, — сказал один из придворных.

Это было спасительной соломинкой для Тироса.

— Если это воля моего народа, — сказал он, — я подумаю над ней. А сейчас возвратите его в отделение для рабов и больше не показывайте мне.

Когда я вернулся в отделение, то обнаружил, что раб, которого я отказался убивать, рассказал историю моего столкновения с Тиросом. И как всегда бывает со сплетнями, самое главное в них было утеряно. Одни рабы смотрели на меня как на воскресшего из могилы, другие как на заключенного, которого ведут в камеру смерти, что было более точной аналогией. Они толпились вокруг меня, задавая множество вопросов. Некоторые с удовольствием трогали меня, как смельчака, выступившего против льва в его клетке. Плин хвалил меня громче всех. Кандар кажется был взволнован. Он считал, что судьба моя была решена. Артол искренне гордился мной. Он реагироварал как настоящий воин — за то, что я сделал, стоило отдать жизнь. В похвалах Плина сквозила зависть. В конце концов, он был мипосанцем.

Кандар, Артол и я наконец оторвались от других и сели на утоптанную землю, чтобы поговорить. Они были очень благодарны за то, что я включил их в мои требования об освобождении, но ни у кого из них не было ни малейшей надежды на то, Тирос освободит нас.

— Он найдет способ уничтожить тебя, — сказал Кандар. — В конце концов один человек не может победить целый город врагов.

— Но как? — спросил Артол. — Ты знаешь как?

— Тс-с-с! — предупредил Кандар. — Сюда идет Плин.

Итак, Кандар не доверял Плину. Этот парень был слишком льстивым, и его проявления дружбы были сверх всякой меры.

Кандар, Артол и я поддерживали ночное дежурство. Кто-нибудь из нас старался не спать, но этой ночью мы проморгали и на следующее утро моего пистолета уже не было. Он был украден, когда мы спали. Я обнаружил пропажу сразу как только проснулся. Когда я сказал об этом другим, Кандар спросил:

— А где Плин?

Плина не было в отделении. Мы удивлялись, как он не побоялся дотронуться до оружия. То ли обещанная награда, то ли боязнь наказания были слишком велики для него. Как видите, мы не сомневались, что это был Плин.

Я ожидал, что меня казнят немедленно, но появилось одно обстоятельсто, которое спасло меня на время. Это был королевский праздник. У одного из детей Тироса появились руки, ноги и легкие и он уже мог выходить из бассейна — будущий король Мипоса. Для празднования требовалось много рабов и мы столпились в большом дворе королевского дворца, занимающего несколько акров, в центре которого находился бассейн с развивающимися королевскими чудовищами.

Двор был заполнен придворными, воинами, женщинами и рабами. Я увидел Плина и подошел к нему, но он быстро перешел в половину сада, отведенную для трех человек. Вот какова была награда Плина! Конечно, я не мог следовать за ним. За этим следили воины.

Один из дворцовых рабов увидел как Плин убежал от меня, а воины грубо оттолкнули меня. Он улыбнулся мне.

— Ты наверное тот самый раб, у которого Плин украл странное оружие, — спросил он.

— Да, — ответил я. — Жаль, что я не знаю где оно.

— Оно в бассейне. Тирос так испугался, что, охваченный ужасом, приказал Плину бросить его в бассейн.

Хотя теперь я знал, где находится мой пистолет, это не давало мне никаких преимуществ. Он может остаться там лежать вечно, так как металл, из которого он сделан, не ржавеет. И, безусловно, ни один мипосанец не рискнет достать его оттуда.

Была грандиозная попойка. В основном пили крепкое пиво, которое мипосанцы умели варить. Тирос много пил и был пьян. Я увидел Скабру, его жену — чрезвычайно грубую женщину. Теперь я не удивлялся тому, что Тирос боится ее. Я также увидел Дуари, но не мог поймать ее взгляда. Там были сотни людей, круживших вокруг бассейна.

В полдень поднялся страшный крик. Все смотрели на бассейн, из которого показалась отвратительная амфибия. У нее по-прежнему была рыбья голова. Дворяне попытались словить ее, но она уклонялась от них. Тогда на нее набросили сети и отнесли в королевские покои, где она должна была завершить свое развитие.

К этому времени Тирос был совсем пьян. Я видел как он приблизился к Дуари и как Скабра поднялась со своей скамьи и подошла к ним. Я не мог слышать, что Тирос сказал Дуари, но видел как она вздернула свой маленький подбородок и отвернулась от него. Голос Скабры стал грубым и пронзительным, а Тирос, осмелевший от хмеля, стал кричать на нее в ответ. Они стали ругать друг друга совсем не по этикету. Все наблюдали за ними.

Вдруг Тирос схватил Дуари начал тащить ее прочь. Я последовал за ним. Никто не обратил на меня внимания. Все были заняты событиями, развернувшимися в королевском треугольнике. Скабра начала их преследовать.

Тирос побежал к бассейну, таща за собой Дуари. Он подбежал к краю и, к моему ужасу, нырнул, увлекая ее под воду.

Воин пытался преградить мне путь к бассейну. Я ударил его в челюсть с правой руки и он упал. Когда я нырял, над моей головой прожужжал трезубец. Еще один трезубец упал в воду позади меня, после того, как я погрузился. Но никто меня не преследовал. Возможно они понимали, что Тирос находится в родной стихии и не нуждается в защите. Возможно им было наплевать, что случится с Тиросом, так как все его боялись и ненавидели.

Бассейн был глубоким, очень глубоким. Впереди на глубине я увидел фигуры Тироса и Дуари, погружающихся все глубже и глубже. Смогу ли я догнать их, прежде чем Дуари утонет? Выживет ли кто-нибудь из нас в этой схватке с королем амфибий и выйдет ли живым на поверхность? Эти сомнения одолевали меня, но я продолжал плыть.