– Значит, ты задумал погубить империю… Благородная цель, кто ж спорит, – сказал он вслух. – Только нелепая. Я бы с радостью послужил вам в этом деле без всякого принуждения, будь у вас хоть малейший шанс на удачу. То, что ты сказал – просто безумие. Проще сразу объявить войну Небесной Иерархии. Или подчинить себе мировой океан.

– Ты прав, действительно проще, – проговорил Сахемоти, надвинув шапку на глаза. – Но этого мало. Пока существует империя, все прочие усилия будут впустую. Империя должна быть уничтожена. И ты нам в этом поможешь, Кагеру. Что ты молчишь? Ты не веришь, что я могу добиться успеха?

– Брат, да что ты с ним возишься?! – воскликнул Анук. – Я прикажу ему – и он сделает все, что нам надо.

– Я бы предпочел, чтобы он стал нашим добровольным соучастником.

– Зачем тебе моя добрая воля? – ядовито спросил Кагеру. – Ради чего мне стараться?

– Ради Кирима, и ради себя самого, – серьезно ответил бывший бог. – Анук, конечно, прав: ты и так сделаешь все, что мы скажем. Но если присоединишься к нам по доброй воле и будешь полезен, я тебя награжу.

– Я тоже, – глумливо добавил Анук. – Прямо не терпится.

Сахемоти взглянул на него с досадой. Кагеру поймал этот взгляд – и неожиданно понял: то, что он жив – заслуга вовсе не Анука. Сахемоти приказал брату возродить его для своих целей, и когда эти цели будут достигнуты, Анук с удовольствием его прикончит. Тогда как воспринимать слова Сахемоти о награде? Издевательство или… намек? Тот самый намек, которого он и не чаял дождаться от Анука?

Дождь снова усиливался, и каждая холодная капля казалась мокквисину ожогом. По его телу снова начинал разливаться постоянно мучающий его ядовитый холод. Кагеру решился.

– С восстанием ничего не выйдет, – сказал он, глядя в лицо Сахемоти. – По крайней мере, пока у власти клан Касима. О том, чтобы погубить империю, забудьте. Разве что она развалится сама. Но я даже не представляю, что для этого должно произойти. Внешних врагов у империи почти не осталось, значит – только изнутри. Заговор, покушение на императора, смена династии – все это в истории бывало, и неоднократно. Империя от этого только крепла. Кроме того, заговор такого масштаба вряд ли удастся сохранить в тайне. А как только вы о себе заявите, до вас тут же доберется Небесная Иерархия.

– А я не собираюсь ничего держать в тайне. Не будет никакого заговора. Все произойдет само, причем без нарушения закона. Наоборот, чем шире будет огласка, тем лучше. Если всё пойдет, как я планирую, империя сама организует и даже оплатит свою гибель.

Анук захихикал.

– Отлично звучит, старший брат!

– Завтра ты отправишься с нами на юг, – сказал Сахемоти. – Доберемся вместе до Асадаля. Там разделимся: мы отправимся дальше, а ты останешься в столице и какое-то время поживешь там. Постарайся заработать добрую репутацию, установить отношения с местными иерархами и книжниками. При твоей хитрости и учености это не составит труда, тем более, что с некоторыми ты наверняка состоял в переписке. Твоя цель – библиотеки. Самые лучшие и древние собрания – монастырские, княжеские…

– Что я буду там искать? – спросил Кагеру.

– Пьесу. Старинную театральную пьесу. Сюжет не важен. Но ее действие должно происходить непременно на берегу моря. И одним из действующих лиц должен быть царь-дракон…

Солнце скатилось за сосновый бор, затрещали цикады. Белесые ночные мотыльки порхают, словно неуспокоенные души. На холме среди леса сияет в темноте ночи замок Ниэно, летняя резиденция князей Касима. Там, за резными галереями, за вощеной бумагой – свет, веселье. Стряхнув дневную дрему, хозяева радуются прохладе и отдыху от дурманящего зноя.

На галерее, за расписными ширмами, прошуршали шаги. Отодвинулась дверь, внутрь малого приемного зала заглянуло набеленное лицо дежурной фрейлины:

– Госпожа княгиня, там пришел ученый книжник, от настоятеля храма Небесного Балдахина…

В зале стало тихо. Молодая княгиня подняла голову, на ее губах промелькнула загадочная улыбка.

– Пусть почтенный книжник насладится пока ночной прохладой на галерее, – велела она. – Я скоро приглашу его. Вот только отпущу мужей…

Иро Касиме шел восемнадцатый год. Ее – тоненькую, зеленоглазую и черноволосую, – придворные льстецы восхваляли как одну из первых красавиц страны. По смерти княгини-матери она правила Киримом всего лишь второе лето, и еще ничем особенным проявить себя не успела.

Да и как тут себя проявишь? Последние лет четыреста князья Кирима к управлению землей своих предков отношение имели весьма косвенное – все решал наместник, назначенный императором. И был ли он блестящим князем, как Вольгван Енгон, или скромным, незаметным чиновником, как его преемник, для рода Касима ничего не менялось. У прежней княгини было хоть одно развлечение – внутренние интриги, но Иро и этого не досталось. Традиционные враги и соперники Рода Касима – клан Аозора, – волей императора были изгнаны из столицы и теперь пребывали не то в почетной ссылке, не то в заключении на далеких южных островах. Касиме – одной из немногих – было кое-что известно о причинах этой опалы. Но она помалкивала. С Небесным Городом не шутят.

Княгиня Касима, как и ее мать, предпочитала проводить время не в столице, а в путешествиях по провинции. Главная княжеская резиденция находилась в Асадале, но Касиме больше нравилось гостить в замках. Некогда, в давние времена, киримским аристократам было предписано не строить новых укреплений, а у уже существующих замков разрушить внешние стены. (Не потому ли хитрые Аозора поселились на островах – спрятались от врагов, не нарушая закона?) Новые киримские замки были обычными загородными усадьбами: длинные одноэтажные деревянные постройки под резными крышами, утопающие в зелени. Так издавна повелось на островах: на людях – имперское, парадное, для себя – что-то местное, попроще.

Зато в семейных отношениях киримская знать крепко держалась обычаев древности. У Касимы уже было два мужа, обоих ей сосватала еще покойная мать. Теперь она подумывала взять и третьего, по своему выбору.

– Что это за книжник к тебе пришел, Иро? – добродушно улыбаясь, спросил княгиню старший муж, служивший при ее матери Левым министром. – Опять что-то затеваешь?

Касима улыбнулась с хитрым видом.

– Пока еще не знаю. Возможно.

– Ну, прощай, выдумщица.

– В первый день Голодных Духов мы вместе едем приносить жертвы предкам, – напомнила княгиня, провожая старшего мужа церемонным поклоном. – Да, имей в виду – твоя идея уйти в монахи меня просто возмутила. Даже не думай! Что я буду делать без твоих мудрых советов?

– Мне тоже уйти? – лукаво спросил второй муж.

Не занимая никакую официальную должность, он ведал всем, что касалось безопасности княгини и рода в целом.

– Ни в коем случае! – Касима состроила ему глазки. – Ночь обещает быть холодной – кто же согреет мне ложе? Ты можешь просто заткнуть уши. Или я прикажу книжнику молчать, и мы будем обмениваться записками.

По залу пронеслись смешки фрейлин. Всем было весело. На столах выставлены легкие закуски: печенья, сладости, всеми любимая пастила из водорослей, травяной и цветочный чай, сладкое сливовое вино. Поскольку прием был домашний, придворные дамы нарядились в нешитые шелковые платья нежных персиковых и сиреневых оттенков. Это шелк ткали на материке специально для киримской знати – в империи предпочитали яркие, насыщенные краски. Только платье Касимы было строго предписанных гербовых цветов – золотого, как полуденное солнце, и белого, как чистая совесть.

– Приятно посмотреть на дам в национальных уборах! Кажется, что мы вернулись в древние сказочные времена. За возрождение традиций! – провозгласил муж, поднимая чарку с вином.

Касима взглянула на него с досадой.

«Что-то уже унюхал, вы на него посмотрите! – подумала она. – Ну что ж, это как-никак его работа – всё про всех знать…»

– Что бы я ни собиралась сделать, это будет во благо родной провинции и к вящей славе императора, – сказала она, с вызовом глянув ему в глаза.