Во-вторых, судя по чистому небу с россыпью звёзд и почти полному отсутствию облаков, он прибыл на «место спасения» девушки Дарьи как минимум на сутки раньше.

В-третьих, он совсем не знал города, где она жила.

В голове проскочила «электрическая искра».

«Суздаль Владимирской губернии, – забубнил в памяти сам собой включившийся эйконал Ста-Пана. – Расстояние от Москвы – двести три километра…»

Стас выслушал «запись», выбрался на мостовую. Прохожие, скрючившиеся от морозного ветра, с удивлением поглядывали на него, одетого в легкий костюм, а он вдруг с не меньшим удивлением заметил, что совсем не страдает от холода. Организм сам, «автоматически», на уровне инстинкта, начал «регулировать» внутренний биохимический обмен, поддерживая нужную температуру тела.

– Спасибо, – пробормотал Стас, имея в виду комбу Ста-Пана. «Родич» позаботился и об этом, передав ему знания и приёмы внутреннего регулирования.

«Однако надо готовиться к предстоящей операции, друг мой, – подумал Стас. – Но в первую очередь следует заняться обмундированием, чтобы люди вокруг перестали обращать на тебя внимание».

Он посмотрел на табличку с названием улицы: улица Калинина. Сюда он ещё вернётся. А где у них тут магазин одежды? Ближе к центру? И какие здесь ходят деньги?

Стас поднял воротник пиджака, сделал вид, что мёрзнет, остановил прохожего:

– Извините, вы не знаете, есть поблизости универмаг? – Заметив взгляд мужчины, добавил с извиняющейся улыбкой: – Прилетел с юга, не рассчитал погоду.

– На Васильевской целая куча магазинов, – ответил прохожий. – До перекрёстка и налево.

– Благодарю, – кивнул Стас, торопливо двигаясь в указанном направлении.

Универмаг с отделом по продаже одежды обнаружился ближе к площади, на которой располагались две церкви: Воскресенская и Цареконстантиновская. Шёл восьмой час вечера, над городом потянулись черные струи облаков, предвещая снегопад, дул пронзительный ветер, и покупателей в универмаге было мало.

Стас походил по отделам, присматриваясь к тем, кто платил в кассу деньги, никаких отличий местной валюты от своих купюр не заметил и направился на второй этаж универмага, где располагался отдел верхней одежды. Нашёл куртку нужного размера, вязаную шапочку наподобие спортивной, примерил, протянул продавщице:

– Я это возьму.

Девушка привычно выписала чек, начала складывать куртку.

– Не надо, – попросил Стас, – я её сразу надену.

Подошёл к кассе, протянул деньги, внутренне напрягаясь. Однако никакой реакции кассирши на его дензнаки не последовало. Девушка сунула тысячные купюры в аппарат контроля, протянула сдачу. Обрадованный удачей Стас вежливо поблагодарил продавщиц, сорвал с куртки все этикетки и тут же надел.

– Нормально.

Девушки переглянулись, он подмигнул им, помахал рукой и вышел из универмага, довольный тем, что первая часть задачи оказалась легко выполнимой. Теперь настала очередь устраиваться на ночлег.

Ни знакомых, ни родственников у Пановых здесь не было, поэтому Стас начал искать гостиницу и обнаружил таковую в квартале от универмага. Он уже выяснил, что прибыл в Суздаль «засыхающего квистора» восемнадцатого февраля, ровно за сутки до «момента икс», то есть до гибели девушки Дарьи. Ста-Пан, очевидно, поставил метку не только в виртуальном пространстве тхабс-режима, но и во времени, чтобы спаситель прибыл чуть раньше и смог разобраться в обстановке. В гостинице ему предстояло прожить всего лишь одну ночь.

На всякий случай Стас сделал небольшой круг, прошёл мимо детсада на улице Ленина, где Дарья работала воспитательницей, и лишь после этого вернулся к гостинице, вполне современной на первый взгляд, носящей гордое название «Отель «Кремлёвский».

Он усмехнулся, отдавая дань фантазии владельца. Потом подумал, что название гостинице могли дать вследствие близости местного кремля, и решительно шагнул в вестибюль сквозь вертящуюся стеклянную дверь.

Здесь его тоже не ждали неприятные сюрпризы.

Паспорт был при нём, и Панову без задержек предоставили одноместный полулюкс на втором этаже, с видом на Воскресенскую церковь. По-видимому, этот виртуал если и отличался от родного потока реальности, то совсем не намного. Стасу даже захотелось найти «себя самого», то есть Панова-местного, посмотреть на него хотя бы издали, узнать, чем тот занимается и знаком ли он с истинным положением вещей. Но делать этого не стоило во избежание нежелательных контактов с упырями, и Стас, усталый от пережитого, искупался в ванной, сонно пощёлкал кнопками переключения телеканалов, пытаясь найти отличия от информационных сообщений «родного Регулюма», и не заметил, как уснул.

Проснулся ночью, выключил работающий телевизор, снова упал на подушку, проваливаясь в мутный сон с погонями и перестрелками. И лишь под утро расслабился окончательно и успокоился.

Встал заметно посвежевшим. Сделал зарядку, потрогал щетину на щеках: бритву он, естественно, захватить не успел. Сходил в гостиничное кафе, позавтракал: яичница из двух яиц с ветчиной, кофе с молоком. Бодро направился к детсаду, собираясь понаблюдать за «объектом спасения».

На улице слегка потеплело, до минус одиннадцати градусов, небо затянули тучи, снежок то начинал сыпаться с неба, то втягивался в пухлую облачную пелену, прохожие торопились по своим делам, поток автомобилей плотнел, и не верилось, что этот мир «стёрт» из реальности, опущен в «хрономогилу» и доживает, может быть, последние годы, месяцы и дни.

Стас передёрнул плечами и, чувствуя себя шпионом «на вражеской территории», ловя мимолётные взгляды прохожих (как хорошо, что он купил «камуфляж»), двинулся в нужном направлении.

Сначала он понаблюдал за территорией детсада через узорчатую металлическую решётку. Собрался было наведаться в детсад и спросить Дарью Страшко, но тут вышла она в сопровождении стайки ребятишек.

Сердце ухнуло вниз, рванулось вверх и остановилось у горла.

Дарья как две капли воды походила на Дану! Это во-первых. Во-вторых, она была очень мила и естественна. Так мила, что сбивалось дыхание! И, судя по всему, она очень любила детей, так как вела себя с ними исключительно мягко, как заботливая мать.

Несколько минут Стас вбирал глазами все её жесты, движения, улыбки, разговоры с детьми. Выдохнул застрявший в лёгких воздух. Подумал с невольной завистью: у такой обязательно должен быть парень!

Тут же мелькнула мысль, что её парень, возможно, похож на него. Вторая мысль несла благодарность Ста-Пану за знакомство, третья – осуждение в его же адрес, потому что теперь Стас не мог отступить, отказаться от задания, поскольку такую девушку стоило спасать.

«А Дана?» – пискнула из глубины подсознания «справедливая» мысль.

«А что Дана? – пожал он плечами. – Просто знакомая…»

«Ты же её хотел!»

«Мало ли кого я хотел. Дану не надо спасать».

«Но ведь ты уже присох к этой Дарье!»

«Ничего я не присох, отстань!»

Мысль спряталась, а сумбур в голове остался. Хотя при этом Стас отчётливо осознавал, что спорит сам с собой для проформы. Дарья ему действительно понравилась. Сразу и бесповоротно! И он ничего не мог с этим поделать, да и не хотел.

Около часа девушка возилась с детьми на игровой площадке, помогая им взбираться на горку, поднимая упавших и уговаривая остальных уступать друг другу санки и игрушки. Потом увела группу в здание детсада.

Стас обнаружил, что хочет горячего кофе, собрался сбегать в ближайшее кафе и заметил подъехавший к воротам детсада чёрный джип «Паджеро Юнион». Мгновенно напряглись мышцы живота. Джип был тот самый, принадлежащий Сильвестру Яковенко, о котором говорилось в эйконале. Отец Кеши приехал предупредить воспитательницу, что с его сыном надо обращаться по меньшей мере как с арабским шейхом.

Стас уже разработал план своего вмешательства в процесс, поэтому в данный момент лишь проводил Сильвестра Яковенко оценивающим взглядом: бугай, однако, ещё тот! Затем дождался выхода Яковенко.

Бывший спортсмен вышел из детсада через десять минут, хлопнул дверью, ворча, оглядываясь, пиная снег ногой, сел в джип, джип уехал. Видимо, ему не понравилось, как его приняли в детсаду. У Стаса мелькнуло сомнение, правильно ли он оценил ситуацию. Тем не менее плана своего он не изменил. Сбегал в кафе, насладился чашкой горячего кофе и продолжил своё дневное бдение. Дождался конца рабочего дня, направился вслед за вышедшей из детсада Дарьей. В короткой белой шубке и белой пушистой шапочке она была прелестна.