– Нет вопросов, – с неохотой откликнулся Бен. Он чувствовал, что глаза всех присутствующих – репортеров, присяжных, даже Кристины – внимательно следят за ним.

– Обвинение еще имеет вопросы? – спросил Дерик.

– Нет, ваша честь, – ответил Мольтке. – Обвинение отдыхает.

– Очень хорошо. Думаю, на сегодня достаточно. Завтра утром, в девять, защита представит нам свое дело. Заседание закрыто.

Зал ожил. Репортеры повскакивали со своих мест, забив проходы между рядами. Засверкали лампы-вспышки. Мольтке приготовился дать еще одну пресс-конференцию о своем триумфе, о победе справедливости. Несколько репортеров обратились с вопросами к Бену, тот их проигнорировал.

Он чувствовал на себе взгляд Кристины. Она не понимала, да и как она могла это понять? Ее же не было здесь прошлым вечером. Она знала только традиционную мудрость: обвиняемый в уголовном деле выигрывает, разбивая обвинение. Если адвокат защиты не смог ничего поделать к тому времени, как приходится вызывать свидетелей защиты, то уже невозможно изменить мнение присяжных заседателей.

– Нам нужно обсудить... нашу будущую стратегию, – произнесла Кристина.

Бен кивнул. Они начали пробираться к дверям, расталкивая репортеров.

– Кого вы собираетесь вызвать? Вы думаете, у нее есть хоть малейший шанс? Это было убийство из мести? – сыпались вопросы. Не обращая на них внимания, почти ослепнув от света вспышек и удушающего чувства надвигающейся беды, которое сгущалось вокруг них, Бен и Кристина с трудом вырвались из зала суда.

Бен вбежал в офис, расшвыряв кур во все стороны.

– Как идет война? – спросил Джонс.

– Неважно. Мы должны завтра представить в суде наше дело, если предположить, что к завтрашнему утру оно у нас будет. Что это такое? – спросил он, показав на коричневый бугор на столе Джонса.

– Миссис Мармелстейн прислала вам фруктовый кекс: Она по телевизору смотрит заседание суда. Решила, что вам нужна ее поддержка.

– Ненавижу фруктовые кексы!

– Все их ненавидят. Однако важно ее отношение к вам.

– Ты прав, конечно. Избавь меня от него. О'кей?

– Будет сделано, босс. Интересно, куры едят фруктовые кексы?

– Меня бы это не удивило.

– Привет, шкипер!

Бен развернулся на сто восемьдесят градусов и увидел в прихожей Лавинга.

– Привет, шкипер. Как идет великий процесс?

– Дай подумать: судья меня ненавидит, присяжные уверены в том, что Кристина виновна, – у нас нет ни одного доказательства нашей невиновности.

– Могло быть и хуже.

– Как ты можешь шутить?

– Это потому, что он выиграл джекпот!

Бен сел рядом с Лавингом, на котором была та же видавшая виды футболка. Черт подери, его футболка единственная или у него было несколько таких же, подумал Бен.

– Ты достал документы Декарло?

– Ну, достал, – ответил тот, вроде бы иначе и быть не могло. – Я не знал, какие из них важнее, поэтому решил взять все.

Секретарь может выбрать все, что нужно.

– Потрясающе! Как тебе это удалось!

– Черт, оказалось, это весьма непросто. Мне помогли знакомые ребята. Прошлой ночью я ждал этого парня в машине.

Он сперва немного удивился...

– Надеюсь, ты не совершил ничего противозаконного?

– Нет, я ему вежливо объяснил, что для его здоровья будет лучше, если я получу документы Декарло.

– Для его здоровья будет лучше, если Декарло не узнает, что он тебе показал эти документы.

– Так он мне и сказал. Поэтому пришлось ему описать несколько способов, как можно привести в порядок его лицо, не проронив и капли пота. Он ответил, что подумает и постарается достать документы. Я обещал ему, что верну их через двадцать четыре часа. Декарло сейчас волнует ход судебного процесса, пока он ничего не заметит.

– Джонс, сделай копии со всего, что нам может понадобиться.

– Уже сделал, босс. Я уже начал сопоставлять эти документы с документами Ломбарди. Не все совпадает. Много необъяснимых денежных взносов от Декарло – Ломбарди.

Думаю, вам станет понятно, что у Декарло была веская причина убрать Ломбарди. Если бы Ломбарди свалили, следующим стал бы Декарло.

– Это может сработать, – сказал Бен, думая вслух. – Даже если мы не сможем полностью доказать, что Декарло его убил или нанял кого-то, чтобы убить, простое предположение наличия мотивов для убийства и вовлечение такой известной фигуры теневого мира может создать разумные сомнения в вине Кристины.

– Можем мы прислать Декарло вызов в суд для дачи показаний? – спросил Джонс.

– Может быть, уже слишком поздно. Надо учесть, что у него наверняка имеется батальон адвокатов, которые будут стараться аннулировать вызов. Но сегодня я видел его в зале суда.

Может быть, он сделает глупость и появится снова завтра?

Напечатай повестку, датируй ее завтрашним числом, Джонс.

Так, на всякий случай.

– Будет сделано, босс.

– Лавинг, не могу передать, как я тебе благодарен. За все время это первый солидный куш доказательств, который удалось обнаружить. Вполне вероятно, что благодаря тебе удастся сохранить жизнь женщине. Считайте, что мы с тобой квиты.

– Господи, – тихо произнес Лавинг, – я в этой жизни пока еще ничего хорошего не сделал. Никогда этого не забуду. Вы самый лучший человек, шкипер. Абсолютно-чертовски-лучший!

Бен прошел вперед прежде, чем Лавинг успел обнять его за плечи.

– Джонс, я у себя в кабинете. Готовлюсь к завтрашнему заседанию. Меня не беспокоить.

– Покажите им завтра, босс. Будьте как Перри Мейсон!

– О да, – с энтузиазмом поддержал Лавинг. – Люблю эти фильмы. И непременно смотрю повторный показ. Здорово – найти убийцу прямо во время дачи свидетельских показаний.

Клянусь, вы тоже их смотрите, шкипер?

– Нет. Терпеть не могу. Сущее вранье. Ничего подобного в жизни не происходит!

Лавинг выглядел расстроенным.

– Плохо, – заметил Джонс. – Тогда мы можем воспользоваться стилем Раймонда Барра.

– Не возражаете, шкипер, если я воспользуюсь вашим телефоном?

– Конечно пользуйся. – И Бен направился в свой кабинет.

– Босс, – окликнул его Джонс.

– Да?

– Пока суд еще не в самом разгаре, разрешите мне провести свое собственное маленькое расследование на месте преступления?

– Совершенно исключается. Ты мне необходим здесь, нужно сопоставить все документы.

– А что, если я кончу пораньше?

– Тебе повезет, если кончишь к рассвету, а суд начинается в девять утра.

– С вами иногда очень сложно сговориться.

– Уж такие сложные времена.

– Эй, шкипер!

– Послушайте, у меня полно работы! В чем еще дело, Лавинг?

– Ваш телефон. С ним что-то не так.

– Скажи об этом Джонсу. Он отвечает за оборудование.

– Вы меня не поняли. Я звонил тому парню, хотел дать ему знать, что я скоро верну документы...

– Ну и что?

– Послушайте! – Он взял трубку, и Бен услышал отдаленный щелчок, за которым послышался длинный гудок набора номера.

– О'кей, – сказал Бен. – Ну и что?

– Может быть, вы не знаете, что это означает, шкипер, но я-то знаю. – Он опять снял трубку и дал им послушать: щелчок! – Кто-то подключил к вашему телефону прослушивающее устройство.

Бен сидел за своим письменным столом, пытаясь в который раз прокрутить дело со всех точек зрения. Что он мог упустить?

Какой замечательный вопрос он забыл задать? Он старался перечитать свои заметки во время заседания – пустой номер. Невозможно писать и вести защиту одновременно. Обычно записи делает юридический помощник, но у него никогда такого помощника не было. Если не считать Кристины. Но нельзя же просить обвиняемую делать для него записи во время заседания. Он перебрал в уме все жертвы этого дела: Кристина, Марго, Волк.

Он заставлял себя сфокусировать внимание на плане завтрашних действий. Все дело построено на косвенных доказательствах, но их набралось слишком много! Ни одно из доказательств не было абсолютно неоспоримым, но общий эффект совокупных улик давил на сознание присяжных. Никто не хотел брать на себя ответственность за освобождение предполагаемой убийцы, и Мольтке дал присяжным почувствовать, что, пока они не вынесут осуждающий вердикт, они как бы сами являются соучастниками убийства.