– Могла ли она, на ваш взгляд, подменить инсулин? Вы все-таки немножко пожили вместе с Яной… Могла?

Ляля подняла голову и посмотрела детективу в глаза.

– Могла. Она ведь наследует после отца. А характером, видимо, в мать пошла: провинциалка и рвачка.

Алексей имел представление о снобизме москвичек по отношению к провинциалкам. Поэтому счел нужным уточнить:

– Рвачка? В чем это проявлялось, если не секрет?

– Во всем!

– А точнее?

– Да сами посудите: какие у нее могли быть чувства к недавно обретенному отцу? Откуда? Чужой дядька, вот и все! И если она переехала к нему – то понятно, ради чего…

Что ж, логика в словах Ляли имелась. Ошибочная или нет, но Кис взял ее на заметку.

– Удивительно, как легко рассказывать обо всем этом вам… – Глаза Ляли вдруг потеплели. – Обычно я совсем неразговорчива.

Алексей смущенно улыбнулся. Ему частенько говорили об этом клиенты, особенно женщины, но он никогда не знал, как реагировать на подобные признания.

Ляля коснулась его руки.

– Не напрягайтесь, ответа не требуется. У вас ведь наверняка есть еще вопросы, верно?

– Верно… – Кис оценил Лялину помощь. – Карачаев Яну удочерил?

– Уж надо думать. Пылинки сдувал с дочечки.

– Объясните мне, как так вышло, что Яну не нашли, чтобы сообщить ей о смерти отца?

– Она уехала отдыхать куда-то на острова с компанией друзей. Это все, что я знаю. Кеша пытался связаться с ней по мобильному, но ее телефон, должно быть, не ловит в этих диких местах… Вам лучше его самого расспросить.

Это вполне соответствовало намерениям детектива – особенно если учесть, что другие источники информации для него пока не обнаружились.

Иннокентий догуливал на свободе последние дни, если не часы. Все зависело от того, насколько быстро официальная экспертиза подтвердит информацию частного детектива об отпечатках. Но криминальные лаборатории, как всегда, перегружены, всем требуется «срочно!», а в результате из вещдоков, проходящих по разным делам, выстраивается длинная очередь на несколько дней, а то и недель. Алексею это было на руку – вернее, Кеша пока был под рукой.

Под рукой-то под рукой, да не совсем. Иннокентий быстро захлопнул дверь, как только увидел в щель детектива.

– Не валяйте дурака! – произнес Алексей. – В ваших интересах…

– В моих интересах?! – закричал из-за двери Кеша. – Я вам что-нибудь скажу, а вы опять против меня используете! Милиции передадите! Нет уж, уходите! Я не обязан с вами разговаривать, уходите!

– Хорошо, – миролюбиво согласился Алексей. – Но имейте в виду, что у меня с милицией разные методы работы. Их вполне устроят ваши пальчики на шприце и на картридже, и время терять на поиск иных кандидатур, кроме вашей, они не станут. Я же рассматриваю все возможные варианты, просеиваю их до полной ясности. И пришел я к вам, Иннокентий, с целью узнать как можно подробнее об окружении Карачаева. Если вы хотите использовать шанс и повернуть мой сыщицкий интерес в другую сторону, то вам имеет смысл быть со мной полюбезнее!

Дверь открылась, и недовольный Кеша пропустил детектива в квартиру.

…Любовница у Афанасия Карачаева была. Во всяком случае, Кеша так полагал. Он пару раз случайно заставал у дяди дома женщину и по каким-то неуловимым признакам решил, что это его новая любовница. Но она долго не задержалась. В последний год Кеша ее ни разу не видел.

– Уж на что у тети Ляли характер сильный, а и то Янка их с дочкой выжила. А эта была так, слабачка.

– С какой дочкой? Я что-то потерял нить…

– Да с тети-Лялиной дочкой, с Мариной!

– У Елены есть дочка?

– Ну да, Марина. Она жила с ними некоторое время вместе, с дядей и с тетей Лялей. А потом сняла квартиру пополам с какой-то подружкой, когда уже студенткой стала. Но приходила к ним часто, как у себя дома была.

– Простите, я вас правильно понял? У Елены есть дочь Марина, и она жила вместе с матерью в квартире Карачаева некоторое время? А потом стала жить отдельно, но хаживала к маме и к Карачаеву, как к себе домой?

– Так точно. И Яна их обеих выжила.

– Выжила? Что вы имеете в виду?

Кеша подумал и, поправив очки, ответил:

– Она, конечно, специально не выживала, но Яна имеет поразительное свойство захватывать все пространство вокруг себя. Другим просто не остается места в зоне ее экспансии.

Кеша вежливо-снисходительно улыбнулся, словно заранее извиняя собеседнику неспособность понять его мудреную фразу.

Алексей тоже вежливо улыбнулся:

– Иными словами, Яна выжила и вас?

– Ну почему… Мы с ней дружим…

«Дружим». Конечно, Кеша с ней «дружил»: поссориться с Яной означало потерять доступ к дяде. А дядя, помимо весомых материальных благ, представлял для Кеши единственного родного человека. К тому же такие слабаки, как Иннокентий, всегда непроизвольно тянутся к уверенным в себе, сильным и властным натурам, каковой являлся Карачаев. И Кеша наверняка Яну недолюбливал уже хотя бы потому, что она встала между ним и дядей. С ее появлением Кеше стало доставаться меньше и родственного тепла, и финансовой поддержки…

– Ждал ли дядя кого-то в тот вечер?

– Насколько я знаю, нет.

– А кто мог прийти к нему экспромтом? Или позвонить в такое позднее время и напроситься?

– Я у дяди допоздна обычно не задерживался. Вам лучше у Яны спросить.

– Хорошо. На какие острова она уехала? И где должен был с ней встретиться ваш дядя?

– На Московские.

– Московские?! – брови Алексея поползли вверх.

– На Московском море, – усмехнулся Кеша, беря реванш возможностью превзойти своей осведомленностью детектива.

– Московское море… Московское море… – бесплодно тужил память Кис. – А в Москве есть море?!

– Под Москвой, – любезно откликнулся Иннокентий. – Водохранилище в верховьях Волги. Затопленные территории: когда строили плотину, то затопили целые деревни. А из холмов образовались острова. Любители дикого отдыха там летом разбивают палаточные городки.

– И туда поехала Яна?

– Именно. С компанией друзей. А дядя собирался ее оттуда забрать, после чего они должны были лететь на острова. На этот раз на экзотические, на Мальдивы.

– Стало быть, они должны были вернуться в Москву – на Московском море аэропорта нет, как я понимаю. Скорее всего, сначала домой, может, на день-другой: после дикого отпуска набирается чемодан грязных вещей, и их нужно постирать перед отъездом, приготовить для нового вояжа…

– Ну что вы, у Яны достаточно вещей, чтобы оставить грязные дома и улететь на курорт с новым чемоданом!

«Ага, – сказал себе Кис, – надо глянуть, не стоит ли где готовый чемодан».

– А подробно я их планы не знал, – добавил Кеша. – Я же племянник, а не сын…

В его голосе прозвучала скрытая горечь и упрек: то ли судьбе, то ли Карачаеву за то, что Кеша имел его не отцом, а всего лишь дядей…

– Но почему же Яна не появилась, увидев, что отец за ней не приехал?

– Откуда мне знать? Я пытался дозвониться ей по мобильному, но он не отвечает.

– Это нормально. Вряд ли на островах есть электричество, чтобы подзарядить сотовый.

– Верно, – удивился Кеша. – А я не подумал…

Яна не появилась, потому что знала, что ее отец должен был погибнуть от подмененной ампулы? Но это довольно неосторожно с ее стороны. Для такого хитроумного убийства было бы слишком большой глупостью остаться на островах в компашке друзей и не побеспокоиться о «пропавшем» отце. По хитрой логике убийцы, она должна была примчаться домой в панике: где папа? Почему за мной не приехал? И потом рыдать и рвать на себе волосы от горя – разумеется, вымышленного.

Однако она этого не сделала. Почему? Неужто так глупа? Так неосторожна? Или, напротив, совесть ее совершенно чиста, к убийству Карачаева она не имеет ни малейшего отношения, а на островах застряла по девическому легкомыслию… А то и романчик с кем завела – какой уж тут папа, тут любая родня побоку…