Не подозревая о его мучении, Айвори выгнулась, прижимаясь к нему, овладевая всем его существом. Его губы снова вернулись к ее губам, и она провела своим языком по его языку, делая этот поцелуй своим собственным, но следующий уже был его. Она прильнула к его плечам и сжала руками его волосы, потому что страсть, которую он разбудил в ней, была сродни сладкой боли, которую она не могла выносить одна. Она прижалась бедрами к его бедрам и заглушила его мучительный стон поцелуем.

Погрузившись в сладость этой минуты, Чейз все равно понимал, кто он такой и кто такая Айвори, и каким безумием было заниматься с ней любовью на пустынном берегу. Но это уже не имело никакого значения Он сбросил свою одежду, потом раздел ее. Обнаженная, ее тонкая фигура светилась под звездами, и он потянулся к ее груди, прикасаясь к бледно-розовым соскам языком, потом обхватил один из них ртом. Ее тело было таким же сладким, как и ее поцелуи, но и это не могло удовлетворить его растущего голода.

Айвори скользнула руками по его широким плечам. Его мускулы напрягались под ее рукой, отзываясь на прикосновение, и казалось, будто татуированный Ворон взмахивает над нею своими крыльями. Задыхаясь в исступлении страсти, она чувствовала, будто сливается воедино с этой великолепной птицей и парит в пропитанном солью морском воздухе, пока Чейз не охватил ее своими пламенными объятиями. Он увлек ее назад на песок и обжигающим стремительным движением овладел ею.

Она задыхалась, плача скорее от удивления, чем от боли, потому что эта агония была такой сладкой. Она чувствовала не боль, а скорее свою целостность, завершенность впервые в жизни. Это было так, как будто ее объятия были созданы для мужчины, и она наконец стала такой, какой должна была быть. Она хотела, чтобы эта чудесная близость никогда не кончалась.

Она благодарно возвращала Чейзу его лихорадочные поцелуи, чувствуя, как страсть захлестывает его волнами и перекатывается от него к ней. Древний ритм жизни отдавался эхом в биении их сердец, и она никогда не чувствовала в себе такой замечательной полноты жизни. И когда он достиг пика наслаждения и дрожь прокатилась по его телу, она сжала его крепче и подумала, что она никогда в своей жизни не полюбит другого мужчину.

Придя в себя, Чейз покрыл лицо Айвори нежными поцелуями.

— Прости меня, я хотел быть нежным, я хотел…

Поцелуй Айвори прервал поток его оправданий:

— Ты был самим собой. Только таким тебе и нужно быть рядом со мной.

Чейз слегка вздохнул и отвел волосы с ее лица.

— Я всю свою жизнь искал тебя, и я не хочу тебя когда-нибудь потерять. Выходи за меня замуж, Айвори. Здесь должен быть кто-то, какие-нибудь службы, которые могут нас обвенчать. Я хочу, чтобы ты вернулась домой моей женой.

— Чтобы поставить моего отца перед свершившимся фактом?

Упоминание о Спайдере мгновенно прояснило рассудок Чейза и вызвало в нем гнев.

— Я хочу тебя потому, что люблю, а не потому, что ты дочь Спайдера Даймонда. Как я могу доказать это тебе?

Он все еще лежал с ней и опять почувствовал, как в нем поднимается страсть, и он вновь начал двигаться, исследуя жаркие глубины ее тела.

— Так хорошо с тобой, — прошептал он, касаясь ее щеки, — ты такая гибкая и горячая.

Айвори наслаждалась замечательной теплотой его кожи и силой всего его тела, так тесно слившегося с ее собственным. Его запах смешивался с запахом моря, и ей страстно хотелось верить ему.

— Но ты сказал, что никогда не был влюблен.

— Я тебе солгал, — признался Чейз. — Потому что уже тогда я любил тебя.

Он поцеловал ее медленно, глубоко, и они продолжали двигаться в нежном ритме, как он хотел с самого начала. Он скользнул вперед, слегка меняя свое положение, чтобы дать ей то удовольствие, которое, как он всегда хотел, она должна была разделить с ним. Ее дыхание учащалось, и он понял, что это ему удалось. Она была удивительно отзывчива, и он чувствовал, как сокращаются ее мускулы, снова вызывая в нем тот экстаз, который он старался сдерживать, пока мог. И потом он присоединился к ней в этой горячечной спешке и вновь достиг пика, так, что его оглушило до самого основания.

На этот раз он откатился на спину, продолжая держать Айвори в своих объятиях. Он разглаживал ее спутавшиеся кудри и ждал, пока снова не осмелился заговорить:

— Я все еще жду ответа на мое предложение, Айвори. Я попросил тебя выйти за меня замуж: ты не можешь ничего мне не ответить.

Айвори в ответ лениво вытянулась, потом еще крепче прижалась к нему:

— Я никогда не встречала другого мужчину, за которого хотела бы выйти.

— Это согласие?

Айвори провела пальцами по его груди. Чейз поймал ее руку и повел ее ниже. Ее рисунки, когда она рисовала его обнаженным, были откровенными во всех деталях, но прикасаться к нему было совсем другое дело. Она последовала его желанию и стала ласкать его уверенными и любящими прикосновениями.

— Это условное согласие, — прошептала она.

— Но могу я по крайней мере считать, что мы помолвлены?

— Иначе все это будет слишком походить на простой эксперимент, верно?

Чейз обнял ее:

— Хорошо, Я постараюсь пока удовлетвориться этим, но, я надеюсь, ты не собираешься затягивать помолвку слишком надолго.

— Только настолько, чтобы увериться, что ты не на столько хорош, чтобы быть правдой.

Эти слова пронзили сердце Чейза острым чувством вины, потому, что хотя его чувства к ней были, несомненно, настоящими, сам Чейз Данкан настоящим не был. Он был такой же подделкой, как и эта мелкая лагуна перед ними. Он не мог перенести мысли, как больно будет Айвори узнать о том, кто он на самом деле, и сел, потянув ее за собой.

— Пойдем в дом, примем душ, наденем шелковые пижамы и поспим немного: чтобы не бояться, что проснемся тут утром, окруженные любопытными детишками.

Представив себе эту картину и рассмеявшись, Айвори не заметила изменения настроения Чейза. Она собрала свои вещи, пока он собирал свои, и рука об руку они пошли к его коттеджу. Он был такой же, как и у нее, только смотрел в другую сторону. Не стыдясь своей наготы, она перекинула одежду через спинку стула, сняла прекрасные новые серьги и первой направилась в душ. Она только успела пустить воду, как Чейз присоединился к ней.

— Здесь воду повторно перерабатывают, но мы все равно должны ее экономить, — заметил он шутливо.

Его великолепное тело блестело под якобы драгоценной водой, и Айвори сомневалась, что экономия была на самом деле его целью. Ее она тоже не волновала. Она потянулась к Чейзу и поцеловала его. Его страстный ответ пробрал ее дрожью до самого основания. В его взгляде была нежность, и каждый поцелуй придавал ей уверенности, которая так была ей необходима, — уверенности в том, что он любит ее саму, такой, как она есть, только за это и ни за что другое. Засыпая в постели в его объятиях, она почти что верила, что это правда.

Чейз ждал до полудня, прежде чем разбудить Айвори. Ему и тогда не хотелось этого делать, но он почувствовал себя слишком одиноко и не мог дать ей проспать целый день.

— Вот чай с корицей. У меня есть еще кое-что для тебя, но сначала пей свой чай.

Айвори лениво потянулась и села, закатывая рукава шелковой пижамы. Она была удивлена, увидев Чейза уже одетым, и сонно зевнула, беря из его рук чай.

— Который час?

— Самое время для ленча. Хочешь есть?

Айвори глотнула чай. Он был теплым и сладким, совсем как Чейз, подумала она. Он присел на край кровати и смотрел на нее. Его лукавая улыбка удивила ее.

— Что там еще у тебя? Что-нибудь поесть?

— Нет. Я думаю, мы зайдем в еще один курортный ресторан, когда ты встанешь и оденешься.

Он все еще не сводил с нее глаз, очень довольный собой, и Айвори догадалась почему.

— Я не помню, чтобы я соглашалась провести здесь еще один день. Ты что, взял это на себя и продлил наше пребывание?

— Точно так. Прости, если это было слишком самонадеянно с моей стороны, но ты же спала и не могла помочь мне построить наши планы.