Збруева запихнула пузырек в какой-то аппарат, чем-то похожий на кухонный комбайн.

– Нет, – сказала она, нажимая на кнопки, – данные владельца бейсболки я не назову.

– Почему? – подскочила я.

– Могу сообщить, кто надевал головной убор, – нудно пояснила подруга, – чей волос застрял в пряжке, но, как сама понимаешь, на основании этих сведений невозможно утверждать, что данный человек является владельцем бейсболки. Ее могли ему дать поносить, померить, потеряли ее в конце концов…

У меня закружилась голова. Нет, Регина редкая зануда!

– А если в твоей базе не найдется материала для сравнения? – перебила я ее.

– Значит, владелец волоса останется не определен.

– Замечательно!

– Конечно, – абсолютно серьезно кивнула Збруева. – Ведь когда ты обнаружишь преступника, я сумею точно ответить, он ли ходил в бейсболке. Поняла?

– Да, – мрачно кивнула я. – Интересно, какова вероятность, что безумец, способный купить кепарик с козырьком и черепом за восемь тысяч рублей, очутится в твоей базе?

– Это не моя база, а общая, – меланхолично поправила меня Регина.

Я устроилась на табуретке. Збруева невыносима! Интересно, как ее терпит дочь? Ленке надо памятник при жизни соорудить.

– Отлично… – бубнила Збруева, хватая выползшую из аппарата бумагу, – теперь сюда… заработало… пошло…

Я уставилась на мигающий экран монитора.

– Что он делает?

– Ищет, – пояснила Збруева, – сравнивает, анализирует. Зверь-машина!

– Как же вы работали раньше? Когда компов не было?

Регина махнула рукой.

– Не спрашивай! Впрочем, анализ ДНК делают не так уж давно, и мы… О! Есть!

Монитор прекратил мигать, на нем замерла фотография и высветился текст.

– Нашел! – заликовала я. – Обалдеть!

– Фомина Наталья Викторовна, – начала озвучивать текст Регина, – тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения, десятое декабря, адрес по прописке – улица Красильщикова, дом шестьдесят четыре, квартира два. Так, так… примерная дата смерти пятнадцатое мая… ща… угу… ясно.

– Эй, эй, – заволновалась я, – она умерла?

– Секундочку, – сказала Регина, – сейчас. Вот оно. Хочешь подробности?

– Да!! – заорала я.

Из дальнего угла лаборатории донесся писк.

– Тише, – укоризненно сказала подруга, – мышей испугаешь, они резкие звуки не выносят.

– Зачем тебе грызуны? – на секунду отвлеклась я от дела.

– Для души, – улыбнулась Регина. – Устану, посмотрю на них, и сердце радуется. Значит, так! Фомина пропала, есть соответствующее заявление, потом было найдено тело в состоянии, непригодном для опознания.

– Как же определили, что это Фомина?

– По карте зубного врача, – пояснила Регина. – ДНК получили из волос, они застряли в расческе. Кроме того при ней сумка была с паспортом.

– Интересно, – протянула я. – Тело не опознаваемо, а ридикюль цел?

Регина поморщилась.

– Она сгорела на даче в бане, а сумка осталась в доме, в ней и лежали документы. Хорошо хоть череп сохранился, очень характерные зубы, через один на штифтах. Немного странно для молодой девушки, но всякое случается. Эту кепку носила покойница.

– Здорово! – заявила я. – Только она была на голове у парня.

– Значит, он взял чужую вещь.

– Когда умерла Фомина?

– Два года назад.

– Можешь определить время выдерга этого волоска?

– Какое замечательное слово «выдерг», – покачала головой Регина. – Похоже, несколько часов назад. Однако странно!

– Надо же, – скривилась я, – тебе что-то кажется странным?

– Конечно, – без тени улыбки ответила Збруева. – Так не бывает: человек мертв двадцать четыре месяца, а его волосы присутствуют на бейсболке, причем вырвали их только что. Нонсенс.

– Ты умеешь делать выводы, – фыркнула я.

– Не стоит меня хвалить, такие же соображения придут в голову даже младенцу, – ответила Збруева.

– Что у тебя еще есть по Фоминой?

– У меня – ничего.

– Поройся в данных, – терпеливо сказала я. – Извини, я употребила не то выражение. Что есть в базе? Можешь выяснить подробности дела?

– Вообще-то это запрещено, – уперлась Збруева, – в базе хранятся сведения для внутреннего пользования.

– Представь, как Лев Яковлевич обрадуется пейзажу… – тоном змея-искусителя пропела я.

Регина тяжело вздохнула и включила принтер, он с тихим шуршанием стал выплевывать листы бумаги.

– Если разобраться, – начала оправдываться она, – то ничего плохого я не совершаю, дело давно закрыто. Так когда ты принесешь картину? У свекра через две недели юбилей.

– Завтра попрошу Кирюшу, он привезет, – пообещала я.

– Очень хорошо, – обрадовалась Регина.

Сев в машину, я принялась изучать добытые материалы.

Наташа Фомина была обычной москвичкой. После школы поступила в институт, у нее был молодой человек, его звали Константин Рогов, он учился в том же вузе. Два года назад Наташа уехала на занятия и пропала. Родители забили тревогу, обзвонили все организации, куда обращаются в подобных случаях. Отца и мать успокоили: ни в одно ДТП их дочь не попадала, ни в больницах, ни в морге ее нет, следовательно, она скоро вернется. Но Наташа не вернулась домой. В конце концов машина поиска со скрипом заработала. Были опрошены приятели Фоминой, Рогов в том числе. Парень сообщил, что не виделся с девушкой уже неделю. Нет, они не ссорились – просто сессия, экзамены. Где Ната, что с ней случилось, Костя не знает.

Следователю его заявление показалось странным. Допустим, молодые люди не встречались из-за подготовки к зачетам, но человечество давным-давно придумало телефон, а сейчас у всех еще и мобильники есть. Но Костя упорно повторял:

– Мы семь дней не общались.

Свет на загадочные обстоятельства пролила Леся Рыбалко, лучшая подруга Наташи.

– Врет он, – заявила девушка и пояснила: – Он на дачу ее пригласил!

– Куда? – сделал стойку следователь.

Леся развела руками.

– Она ему от меня звонила. Костька сказал: «Приезжай, в баню сходим». Натка и помчалась.

Следователь выяснил: дача Роговых расположена в Папкино. Там на участке обнаружили сгоревшую баню, на пепелище нашли череп, а в доме сумку Наты. Разыскали и шофера, который подбросил Фомину из Москвы до Панкино.

Спустя неделю Рогова арестовали. Соседи в деревне сказали, что парень приезжал за пару часов до пожара, затем прикатила девица на такси, молодые люди поругались, юноша ушел, а едва он покинул дом, как в бане полыхнуло пламя. Рогова посадили, останки Фоминой похоронили.

Я отложила листы. Если Фомина погибла в огне, ее волос никак не мог оказаться на бейсболке. Но он там есть, значит, Наташа жива, а Константин Рогов невинно мотает срок. Если Фомина не умерла, то где она? Вернулась к родителям? Вполне вероятно, что ситуация давным-давно устаканилась: Наташа снова дома, а Константина отпустили. Девушка купила бейсболку, поносила ее несколько дней и подарила своему новому кавалеру, жулику и вору. Или, наоборот, кепарик приобрел грабитель и разрешил Фоминой померить обновку. А может, бейсболку украли? Но в любом случае все нити ведут к Наташе. Я посмотрела на часы и поехала на улицу Красильщикова.

В подъезд большого дома мне удалось попасть без проблем – тут не было ни охранника, ни консьержки. Квартира номер два располагалась на первом этаже, прямо у почтовых ящиков.

Я нажала на звонок раз, другой, третий – никто не спешил открывать. Потоптавшись немного возле двери, я ушла, решив приехать попозже вечером (скорей всего сейчас все члены семьи Фоминых на работе или учатся). А у меня пока есть возможность заглянуть в «Скарлино» и попытаться выяснить хоть какие-то подробности о личности владельца бейсболки.

Я не являюсь постоянной посетительницей пафосных бутиков, у меня, с одной стороны, нет таких денег, с другой, я считаю, что платить за кофточку тысячу евро аморально. Ну не может кусок тряпки с пуговицами иметь подобную цену! Приобретая шмотку за нереальные деньги, вы платите не за эксклюзивную вещь, а за возможность небрежно сказать подругам: «Недавно отхватила новинку от самого…» – далее следует громкое имя.