– И откуда вам это известно?

Натэлла ткнула пальцем в стену:

– Оттуда.

Я проследила за ее рукой, увидела довольно симпатичную картину, изображавшую поле, усеянное белыми маргаритками, и вполне искренне ответила:

– Не понимаю.

– Сейчас объясню! – воскликнула молоденькая дурочка и вылила на меня ушат информации.

Меня лавина неожиданных фактов едва не погребла под собой, но я выстояла, тихо радуясь, что Сизов отправил меня к этой самозабвенной сплетнице.

Когда Гарик приобрел для Дома моделей здание, внутри оно выглядело не так, как сейчас. Сизов решил перегородить часть помещений, ему нужны были не многометровые залы, а комнаты. Перегородки поставили из гипсокартона, на капитальные стены тратиться не стали, да и кому они нужны?

Натэлла получила в свое распоряжение одну часть бывшего зала, а во второй обосновалась Майя Хвостова, шляпница. Как-то вечером Натэлла скучала у окна. Работы у нее не было, но Сизов, при всей своей внешней мягкости и подчеркнутой интеллигентности, поддерживал в Доме мод военный порядок. На службу следовало являться к девяти, а уходить в шесть независимо от того, есть клиенты или нет. Натэлла спокойно курила и вдруг услышала хорошо знакомый мужской голос:

– Майя, моя шляпа готова?

– Пока нет, – ответила соседка, – ровно в семь, где всегда.

На этом диалог прервался, ничего особенного в нем не было, к Майе часто заглядывали клиенты, но подавляющее большинство из них – женщины. И потом, что значит фраза «ровно в семь, где всегда»?

Натэлла очень любопытна, поэтому мигом подскочила к двери и глянула в щелку. По длинному коридору неторопливо шел Олег Гладышев. Натэлла почувствовала легкий укол. Бывший танцор нравился ей, и она как-то раз попыталась пригласить его в кино, но получила полный отлуп. Нет, все было вежливо и мило, Олег с приятной улыбкой заявил:

– Натэллочка, большое спасибо, но поищи другого кавалера, мы с женой уже видели эту картину.

Натэлла прикусила губу, так ее еще никто не унижал, тоже мне, монах-отшельник.

Решив выяснить, что за отношения связывают Олега и Майю, она осталась на рабочем месте до без десяти семь. Из-за гипсокартонной стенки не доносилось ничего интересного. Хвостова любила напевать за работой и мурлыкала какие-то мелодии. Около семи она ушла. Натэлла кинулась следом, старательно прячась, но она осторожничала зря. Майечка, ни разу не оглянувшись, дошла до площади, на которой стоял памятник, и стала прохаживаться у его подножия. Натэлла, спрятавшись за киоск с мороженым, ждала развязки.

Внезапно раздался резкий гудок. Шляпница пошла к проезжей части и села в подъехавшие «Жигули». Глазастая Натэлла запомнила номер, хотя она и так уже понимала, что к чему, но проверить не мешало.

Утро принесло подтверждение – «Жигули» принадлежат Гладышеву. Из чистого любопытства Натэлла стала следить за парочкой.

Надо отдать должное любовникам, они вели себя словно два шпиона, едва кивая друг другу при встречах. Олег никогда не заходил к Майе попить кофейку, если заглядывал в ее мастерскую, то только по делу. Натэлла лишь дивилась подобной конспирации. У Хвостовой имелся муж, у Гладышева – жена, ясное дело, они не хотели неприятностей.

– Но встречались регулярно, – закончила «информаторша», – я точно знаю.

– Как вам только не надоело за ними следить, – ухмыльнулась я.

Натэлла скривилась:

– А я такой человек, если начну какое дело, обязательно доведу до конца! Целеустремленность – вот мое основное качество.

Я промолчала. Целеустремленность! Да любопытство это, беспардонное и ничем не прикрытое.

– И вы не рассказали милиции о своих догадках, когда пропал Олег?

– Меня не спрашивали, – отрезала она.

– Неужели сыщики не опросили сотрудников?

Натэлла пожала плечами:

– Ходили здесь, разговаривали, только меня не было.

– Куда же вы подевались?

– Отдыхать уехала, взяла отпуск с двадцать пятого декабря, вернулась двадцатого января, весь Дом моделей гудел: «Гладышев пропал».

– И вы не пошли к следователю?

– Зачем? Никто меня не звал.

– Никому не рассказали о том, что знаете?

Натэлла захихикала:

– Ну почему же никому! Майку спросила разок: «Что, теперь до семи на работе не задерживаешься? Олегу-то шляпки больше не нужны?»

– А она?

Натэлла довольно улыбнулась:

– Побелела вся, прямо синяя стала и ответила: «Ты о чем, не понимаю».

Я резко встала.

– Майя, насколько я поняла, сидит в соседней комнате?

– Нет.

– Как нет?

– Уволилась она.

– Давно?

– Еще в прошлом году, весной. Так материал выбирать станем?

Пришлось листать альбом, снимать мерки и оплачивать совершенно ненужную мне вещь. Держа в руках квитанцию, я вышла в холл и сказала администратору:

– Вот заказала кое-что, теперь шляпка нужна.

– Прямо беда, – всплеснула руками дама, – ну не поверите, у нас нет шляпницы.

– Странно!

– И не говорите, просто ужасно, – забубнила она, – многие клиентки спрашивают, а сказать нечего.

– Но ведь работала здесь раньше эта… как ее… Хвостова!

– Майечка! Очень милая девочка, молоденькая, но рукастая и со вкусом. Уволилась, к сожалению, а новой шляпницы никак найти не можем.

Я вынула из сумочки зеленую купюру и положила на стол перед дамой.

– Знаю, что это не принято, но сделайте доброе дело, подскажите адрес Майи, мне шляпка позарез нужна.

Купюра исчезла мигом, я даже не успела понять, как это произошло.

– Телефон могу дать, – деловито сообщила администратор, – где Хвостова живет, не знаю, а номерок записан в книге.

Сжимая в руке бумажку, я села в «Пежо». Так, кое-что начинает проясняться. Трудно поверить в этот факт, но у Олега, кажется, была любовница. Очень хочется позвонить Хвостовой прямо сейчас, но я подавила желание. Вроде бы она замужем, скорей всего, ее супруг уже пришел с работы, и в его присутствии она не будет откровенна. Впрочем, сделаем так.

Я быстренько набрала номер и услышала тоненький детский голосок:

– Алло.

– Позови маму.

– Какую?

– Майю Хвостову можно?

– Это я.

– Ах, Майечка, – я прикинулась клинической идиоткой, – мне ваш телефончик дала Катюша Коткина, вы ей сделали такую шляпку! Просто восторг! Весна на носу, мне тоже нужен головной убор! Самый дорогой! Чтобы дороже, чем у всех! Лучший! Деточка, можете сделать такой?

– Попробую, – осторожно прервала меня Майя.

– О, отличненько, куда приезжать, дорогуша?

– Я работаю дома.

– Чудненько, прямо сейчас и примчусь!

– Лучше завтра, сегодня уже поздно.

– Ах, душенька, как прикажете, вы – кудесница, волшебница и имеете право на капризы. Завтра так завтра, адрес скажите.

Майя принялась растолковывать, как доехать.

В Ложкино я неслась страшно довольная собой. На Ленинградском проспекте есть одно очень неудобное место – мне нужно развернуться, но сделать это непросто, надо занять крайний левый ряд, а потом, мгновенно перестроившись, уйти в правый, потому что буквально через сто метров от разворота я должна повернуть вправо. Самое обидное, что перед неудобным разворотом имеется простой поворот, если поехать там, я сразу попаду на нужную улицу, но отчего-то ГИБДД поставила в этом месте знак: перечеркнутую стрелку. Как-то раз я от полного отчаяния нарушила правила и была немедленно остановлена суровым инспектором. Правда, получив пятьдесят рублей, он мигом растерял всю серьезность, а у меня сложилось впечатление, что знак висит тут специально для того, чтобы улучшить материальное положение сотрудников дорожно-постовой службы. С тех пор я иногда еду «под стрелку», если вижу, что инспектора нет.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.