– Что это?

– Наш подарок клиентам, – ответил халдей, – коктейль «Огни Москвы»!

– Из чего он сделан?

– Шампанское, водка, клюквенный сироп, – услужливо перечислил ингредиенты парень.

Я с тревогой посмотрел на Николетту, прихлебывавшую жидкость ядовитого цвета. Шампанское с водкой! Во времена моей молодости такая гремучая смесь называлась «Северное сияние» и валила с ног здоровенных мужиков.

Я осторожно тронул маменьку за локоть:

– Не пей.

– Почему? – удивилась та. – Очень вкусно.

– Это не слишком хорошая штука.

– Господи, вечно ты всем недоволен, – процедила Николетта, поставила на скатерть пустой бокал и схватила мой, полный до краев. – Хоть в Новый год не занудничай. Не нравится – не пей, а мне по вкусу.

Я положил себе на тарелку салат и взял приборы. Ладно, посмотрим, что она запоет утром.

Праздник катился своим чередом. Сначала три девушки, что называется «унисекс», исполнили нечто вроде канкана. Затем они же вышли в кокошниках, потом в перьях и, наконец, в расшитых шароварах. Девицы старались изо всех сил. Мне стало их жаль. Судьба обошлась с ними жестоко. Народ бодро празднует Новый год, а они задирают вверх тощие ножки, старательно изображая веселье.

Затем настал кульминационный момент, одна из танцорок расстегнула бюстгальтер. Я вздохнул, вот уж, право, жалкое зрелище. Грудь у несчастной девочки просто отсутствовала, к тому же ей явно холодно, кожа покрылась пупырышками. Не знаю, как остальных мужчин, но меня это зрелище не возбуждало. Голая девица не вызывала никакого желания положить ее к себе в койку. Хотелось подать ей пальто и по-отечески предложить: «Прикройся, милая, так и воспаление легких схватить можно».

Правда, другая танцорка выглядела аппетитно, этакий розовый молочный поросенок, слишком тучный для плясок на сцене.

Я отвернулся и занялся жюльеном. Празднество катилось к финалу. Появилась престарелая эстрадная дива в парике, с накладными ресницами и слишком торчащим бюстом. Я украдкой глянул на часы: ровно четыре. Может, намекнуть Николетте на то, что пора домой? Но раскрасневшаяся маменька весело хохотала и ковыряла вилкой жареную картошку. Очевидно, Николетта решила сегодня забыть все запреты, потому что вкусные и питательные клубни она не ест очень давно, даже в отварном виде.

Я промаялся еще с полчаса и пересел на небольшой диванчик, стоящий у стены. В конце концов, попробую подремать, что, учитывая громкую музыку, весьма проблематично. Все же мои глаза закрылись, усталость взяла верх над грохотом. Я совсем было отбыл в царство Морфея, но тут раздался восторженный вопль:

– Вау!!!

Кое-как разлепив веки, я глянул на сцену и вскочил на ноги.

В ослепительно белом свете прожектора танцевал молодой парень. Из одежды на мальчишке были только кожаные трусики, вернее, фиговый листочек, держащийся на тоненьких ремешках. Справедливости ради следует признать, что выглядел паренек, словно молодой греческий бог, наверное, большую часть своей юной жизни он провел в тренажерном зале и солярии. Накачанная фигура дергалась в разные стороны, нагибаясь к лежащей на полу партнерше. Я в полном негодовании дошел до подиума.

Только не подумайте, что я ханжа и вознегодовал при виде мужского стриптиза. Вовсе нет, меня совершенно не смутил голый мальчишка, просто не понравилось, что его партнершей была Николетта.

Маменька лежала на спине, безостановочно смеясь. Стриптизер изображал эфиопскую страсть, зал выл. Я в недоумении наблюдал за действом. Как поступить? Утащить Николетту со сцены? Это глупо. Но смотреть на «спектакль» было невыносимо. Представляю, что завтра станет рассказывать всем Кока.

Проснувшись этак часов в шесть вечера, она схватится за трубку и начнет всем названивать: «Ах, ах, только представь себе картину! Николетта Адилье лежит на полу, а над ней скачет стриптизер!»

Но, переведя взгляд на Коку, я увидел, что светская дама, законодательница моды, женщина безупречного поведения, в полном восторге бьет в ладоши. А когда она, засунув в ярко накрашенный рот два пальца, унизанные бриллиантовыми кольцами, издала свист, которому позавидовал бы и Соловей-разбойник, до меня внезапно дошло: Кока пьяна. Впрочем, Николетта и другие дамы тоже. Фирменный коктейль свалил с ног всех.

Наконец музыка стихла. Николетта села и, продолжая хохотать, принялась засовывать пареньку в трусики зеленые бумажки. Я только дивился, глядя на представление. Откуда маменька знает, как расплачиваются со стриптизером?

Около шести утра полупьяные кавалеры подхватили совершенно раскисших дам. Я довез Николетту до дому и сдал на руки Тасе.

– У нее завтра будет болеть голова, – предупредил я домработницу.

– Да уж ясное дело, – ответила та, укрывая хозяйку одеялом, – похмелье скрутит. Зачем она столько выпила?

Я спустился к машине. Николетту сгубил коктейль. Зачем она столько выпила? Затем, что никогда никого не слушается и всегда поступает по-своему.

Около часа дня меня разбудила Элеонора. Просто вкатилась в мою спальню, отдернула занавески и заявила:

– Хватит дрыхнуть.

Я сел и спросил:

– Почему?

– Вставай, – велела хозяйка, выезжая в коридор, – брейся и иди в гостиную.

Через полчаса, отхлебнув кофе, я услышал:

– Сейчас поедешь к Беате, найдешь там этих свидетелей, ну Катю Мамонтову, ребенка которой толкнула Соня, потом бабку Евдокию Петровну…

– Зачем?

– Побеседуешь, потолкуешь…

– Но…

– Иван Павлович, – сурово заявила Нора, – ты мой секретарь и обязан подчиняться.

– Но я никак в толк не возьму…

– Соня не убивала Беату!

Я чуть не пролил отвратительно сваренный кофе.

– А улики?

– Бред, я хочу доказать, что они сфабрикованы.

– Но…

– Собирайся. И помни, я – Ниро Вульф, ты – Арчи.

Чувствуя, что голову сжимает железным обручем, я безнадежно кивнул. Понятно, Норе опять приспичило поиграть в детектива.

Моя хозяйка страстная любительница детективных романов. Все шкафы в ее спальне забиты соответствующей литературой. На полках стоят тома Дика Фрэнсиса, Нейо Марш, Чейза, Макбейна, Картера Брауна, Агаты Кристи. Естественно, представлены тут и отечественные писатели: Леонов, Адамов, братья Вайнеры, вся Маринина, Дашкова, Полякова… Но самым любимым автором хозяйки является Рекс Стаут, придумавший толстяка Ниро Вульфа и его помощника Арчи Гудвина.

Ниро никогда не выходит из дома, он расследует преступления, сидя в кресле. Сведения для него добывает Арчи, без устали носящийся по городу. Когда у нас случилась пренеприятная история, связанная с внучкой Элеоноры Ритой[3], хозяйке пришла в голову «замечательная» идея. Она сама найдет преступника, станет как Ниро Вульф. Неблагодарная роль мальчика на побегушках отводилась мне.

Я был не большой охотник до криминальных историй. Мой литературный вкус развивал отец, поэтому на тумбочке у кровати я всегда держал книги кого-нибудь из поэтов Серебряного века и качественную фантастику. Но Нора, чтобы поставить «чистый эксперимент», заставила меня прочитать более чем тридцатитомное собрание Рекса Стаута. Сначала я с огромным трудом «жевал» страницы, старательно преодолевая отвращение. За спиной у меня пять лет обучения в Литературном институте, а педагоги этого вуза более чем пренебрежительно отзываются об авторах криминальных историй. Но примерно на четвертой книге я поймал себя на том, что с нетерпением жду развязки событий. Конечно, среди детективов много низкопробных поделок, но есть классика жанра и писатели, создающие великолепные вещи, написанные сочным языком, с лихо закрученными сюжетами. С тех пор я начал почитывать томики из библиотеки Элеоноры, и она об этом знает, но никогда не ехидничает.

К слову сказать, в истории с Ритой «Ниро Вульф» и «Арчи» достойно выдержали испытания, мы нашли того, кто задумал дьявольскую историю. Другое дело, что это оказался совсем не тот человек, которого хотелось бы видеть на месте убийцы, и мы с Норой испытали настоящий шок, поняв, каких огромных и мрачных псов случайно разбудили своими действиями. Но это другая сторона вопроса.