– Не беспокойся, найдется супруга.
– Да уж давно бы надо под венец, – зудела Тася, – холостяк – пустоцвет, ни деток, ни радости.
Я молча причесывался у зеркала. Ну, с последним заявлением можно поспорить. Основная масса моих приятелей женаты и имеют наследников подросткового возраста. Честно говоря, глядя на их семейную жизнь, я тихо радуюсь, что избежал ярма. Впрочем, я имею подругу, к которой питаю самые добрые чувства. Мне кажется, что Люси отвечает мне взаимностью, но к официальному оформлению наших отношений мы пока совсем не готовы.
– Отстань от него, – велела Николетта, влетая в прихожую. Я оглядел матушку и совершенно искренне сказал:
– Ты ослепительна!
Николетта подскочила к огромному, от потолка до пола, зеркалу, встала к нему боком и недовольно процедила:
– А мне кажется, что разжирела, как корова!
– Да что вы такое говорите, – всплеснула руками Тася, – талию двумя пальцами обхватить можно! Ни у кого из ваших подруг такой нет!
– Ты полагаешь? – протянула маменька.
– Кока чистая лошадь! – воскликнула Тася.
– Фу, как грубо, – сморщилась маменька.
– Зато справедливо, – улыбнулся я, накидывая ей на плечи пахнущую дорогими духами норковую шубку. – Кока и впрямь смахивает на водовозную клячу. Ей худоба совершенно не к лицу.
Услыхав, как мы с Тасей критикуем ее заклятую подругу, матушка мигом пришла в чудесное расположение духа и улыбнулась домработнице.
– Ладно тебе, гуляй тут, пей шампанское, смотри телевизор. Мы вернемся около шести.
Я вздрогнул, услышав эту информацию. Честно говоря, я надеялся, что вечер в ресторане закончится не позже двух, все-таки основному составу компании давно перевалило за шестьдесят, и вот теперь выясняется, что Николетта собирается веселиться до тех пор, пока администрация не начнет выталкивать гостей за ворота.
В самом радостном настроении матушка вышла из подъезда, увидела мои «Жигули» и мигом забрюзжала:
– Господи, Ваня, ну когда ты наконец купишь приличный автомобиль?
– Какой ты имеешь в виду? – спокойно поинтересовался я, распахивая перед ней дверцу.
Николетта села на заднее сиденье, она никогда не устраивается спереди. Ведь всем известно, что возле шофера сидит не хозяйка, а непонятная личность, подобранная водителем на дороге в целях пополнения собственного кошелька. Владелица машины всегда находится сзади. Эту мысль внушила матушке другая ее обожаемая подружка – Лёка.
Расправив необъятную юбку, Николетта ответила:
– Какую, какую, понятия не имею! А на какой зять возит Коку?
– На «Мерседесе», – обреченно ответил я, великолепно зная, что сейчас последует.
– Вот видишь! – кинулась в бой маменька. – И нам надо такую купить!
Я молча завел мотор.
– Отчего мы стоим? – негодовала Николетта.
– «Жигули» должны прогреться, на улице сильный мороз.
– «Мерседес» едет сразу, – безапелляционно заявила маменька.
Я не стал с ней спорить, это бесполезно, Николетта перекричит любого, у меня нет никаких шансов победить.
– «Мерседес» не трясется, в нем не воняет бензином, и выглядит он шикарно, – гнула свою линию Николетта. – Отчего тебе не купить его?
– Дорого очень, – проронил я и тотчас сообразил, что привел неправильный аргумент.
– Дорого?! – взвизгнула Николетта. – Почему?
Как ответить на подобный вопрос?
– Потому что я столько не зарабатываю.
– А вот зять Коки может купить «Мерседес», – заявила Николетта.
Я попытался сосредоточиться на дороге, слава богу, она была почти пустынна. Основная масса москвичей сейчас толчется на кухнях, упоенно режет «Оливье». Конечно, зять Коки может позволить себе и не такие покупки. Кока долго выбирала муженька для своей апатичной дочурки и, надо сказать, преуспела. Жора – владелец сети автозаправочных станций и богат до неприличия. Правда, его нельзя назвать светским человеком, и к тому же он «лицо кавказской национальности», которое держит жену в состоянии постоянной беременности, но Кока теперь ездит на «Мерседесе» и имеет шубу-недельку. Знаете, что это такое? Представьте, что в вашем шкафу висит семь манто и вы меняете их, как трусики, каждый день. В понедельник надеваете каракулевое, во вторник – норку, в среду – бобра… Ну и так далее.
Я с моим секретарским окладом никогда не смогу достичь благополучия зятя Коки, но Николетта не задумывается, откуда берутся деньги на ее содержание.
Честно говоря, мой папенька избаловал жену до безобразия. Он был писатель, достаточно обеспеченный человек, много издававшийся в годы советской власти, а маменька всю жизнь отличалась вздорным характером и умением превратить тихий семейный вечер в жаркий скандал. Поэтому отец просто откупался от жены. Ему было проще дать ей денег на новую шубу или бриллиантовые серьги, чем выслушивать упреки. С тех пор у Николетты сложилась твердая уверенность: стоит только потребовать нечто, как оно само падает ей в руки. При этом учтите, что моя матушка – бывшая актриса, не реализовавшаяся до конца на сцене.
Когда Павел Подушкин, мой отец, скончался, на сберкнижке осталось двести пятьдесят тысяч рублей. Тому, кто забыл, какие цены были при большевиках, напомню, что самая дорогая в коммунистические времена машина «Волга» стоила десять тысяч, поэтому в материальном плане для Николетты ничего не изменилось, и она со спокойной душой созывала гостей и устраивала файф-о-клоки и журфиксы[2].
Я же после окончания Литературного института мирно писал первую книгу стихов и работал в журнале редактором. Не случись перестройки, перестрелки и стремительного обнищания страны, мы бы с Николеттой прожили вполне хорошо. Скорей всего, я бы вступил в Союз писателей по отделению поэтов, а матушка продолжала бы по-прежнему блистать в свете. Но вы сами знаете, что произошло с нами после 1992 года.
Сбережения отца сгорели на костре экономических реформ, мы превратились в нищих. Я, честно говоря, растерялся. А вот Николетта совершенно не пала духом. Ей и в голову не пришло, что можно продать бриллианты или съехать в меньшую по площади квартиру. Нет, маменька продолжала закатывать вечеринки и приказывала Тасе покупать на рынке в декабре оранжерейный виноград. Честно говоря, я удивлялся, откуда у нее деньги. А потом решил, что Николетта просто тратит некий валютный запас, существование которого было от меня ранее скрыто.
Но вскоре ситуация прояснилась самым неприятным образом. Мне позвонил мужчина и, назвавшись банкиром, без всяких обиняков заявил:
– Когда собираетесь отдавать долг?
– Какой? – безмерно удивился я. – Разве я брал у вас деньги?
– Приезжайте в офис, – велел парень.
В полном недоумении я явился по указанному адресу и уставился на кучу бумажек, подписанных Николеттой.
– Ваша мать сказала, что вы расплатитесь, – буркнул барыга.
Я онемел. Сумма казалась фантастической. Выпросив у ростовщика неделю отсрочки, я рванул к Николетте и потребовал ответа.
Маменька спокойно отставила в сторону баночку с неприлично дорогим кремом для лица и заявила:
– Да, я брала в долг. А что делать? На сберкнижке пусто.
Проглотив фразу: «Следует жить по средствам», я ошарашенно спросил:
– Ну и где взять эту жуткую сумму?
Николетта повернулась к зеркалу и, похлопывая по щекам подушечками пальцев, невозмутимо сказала:
– А мне какое дело, где ты достанешь деньги!
Я растерялся окончательно.
– Но ведь их тратила ты!
– Между прочим, – «объяснила» маменька, – я делала тебе подарки. Кстати, мужчина не должен впутывать даму в финансовые расчеты. Я трачу – ты зарабатываешь, нормальная позиция.
Не буду вам рассказывать, как выкрутился из сложной ситуации, но до сих пор львиная доля денег, которые платит мне Элеонора, уходит на капризы Николетты. Так что «Мерседес» мне не купить никогда, если только решусь ограбить банк, что, учитывая мой характер, совершенно невозможно.
Наш столик в ресторане «Желтая мельница» был расположен у самого подиума, на котором выступали артисты. Компания разодетых мужчин и женщин поглощала напитки. Я понюхал содержимое своего бокала. Ярко-красный цвет жидкости смущал, пришлось подозвать официанта и спросить:
