Я тряхнула Стаса. Голова его упала на грудь, тело накренилось, и Комолов рухнул на стулья. Мы с капельдинершей завизжали, на звук мигом примчалось несколько теток, похожих, словно близнецы. Все одинаково причесаны, одеты в темные костюмы и светлые блузки.
Поднялась суматоха, прибыла «Скорая помощь». Врач, разводя руками, констатировала смерть, тут же появилась милиция, меня отвели в довольно просторную комнату, и молодой человек, одетый в джинсы и вытянутую трикотажную кофту, начал устало задавать вопросы. Имя, фамилия, год рождения, местожительство… Я старательно отвечала. Умершего совсем не знаю, зовут его Стас Комолов, в антракте жаловался на плохое самочувствие, накапала ему валокордин.
– Вы носите с собой лекарство? – уточнил дознаватель.
– Нет.
– Откуда тогда капли?
– Дежурный дал, тот, который следит за порядком в ложе, такой симпатичный человек лет тридцати в синем костюме. Он сходил за валокордином и водой. Кстати, вот.
Я раскрыла сумочку, вытащила лекарство, пустую бутылочку из-под воды и стаканчик.
– Хотела вернуть валокордин, но не нашла служащего. Вы же, наверное, станете говорить с сотрудниками Большого зала, передайте в аптечку. А бутылку некуда выбросить.
Парень ткнул пальцем в футляр из крокодиловой кожи.
– Это что?
Я быстро откинула крышечку.
– Это принадлежит Комолову. Видите, тут небольшой серебряный стаканчик, он помещен в «обложку» и почти герметично закрывается. Очень удобно, выпили, сунули назад в сумочку, и ничего не испачкается, не всегда же можно ополоснуть емкость, в которой был коньяк или кока-кола.
– Однако у них в консерватории дорогие прибамбасики дают зрителям, – протянул мент, – стаканчик серебряный, футляр, похоже, из настоящей кожи…
Я хотела было возразить, что в Большом зале не зрители, а слушатели, но не стала поправлять парня и просто еще раз повторила:
– Стаканчик принадлежит Стасу.
– Он носил его с собой? – удивился милиционер. – Зачем? Ну ладно раньше, когда стаканы граненые в буфетах стояли, но сейчас же кругом одноразовая посуда, за каким фигом лишнюю тяжесть таскать?
Я посмотрела на его потерявшую всякий вид, очевидно, купленную на дешевой барахолке трикотажную рубашку и подавила тяжелый вздох. Имея в приятелях полковника Дегтярева, всю жизнь служащего в органах МВД, я хорошо знаю, какие нищенские оклады получают те, кто борется с преступностью. Ну откуда этому юноше знать об игрушках, которыми балуют себя богатые мужики?
– Понимаете, – осторожно сказала я, – сейчас очень модно иметь при себе наборчик: фляжка, стаканчик и портсигар. Все выполнено в одном духе, обтянуто кожей, гладкой телячьей или фактурной, принадлежавшей при жизни крокодилу или другой рептилии… Ну фенька такая у обеспеченных людей. Еще бывает чехольчик для зажигалки, расчески, очечник и ключница.
Парень кивнул:
– Ясно, кошелек, органайзер…
– Нет, нет, эти вещи, как правило, иные.
– Почему?
Я растерялась:
– Не знаю, так принято. Портмоне должно отличаться от этого набора, а органайзер с собой вообще не носят.
Допрашивающий вздернул брови:
– Да? А как же записать нужную информацию? Мой «склерозник» всегда в портфеле.
– Видите ли, – замямлила я, страшно боясь, что юноша посчитает, что я намекаю на его нищенство, и обидится, – видите ли, в последнее время появилось новое поколение мобильных телефонов, с прямым выходом в Интернет. Кое-кто подключает свои аппараты к компьютеру секретаря и сообщает информацию.
– Это как?
– Ну набирает номер и диктует: «Завтра в десять утра встреча у Ивана Ивановича». Информация попадает на жесткий диск и сохраняется, нет нужды таскать органайзер, достаточно крохотного телефончика.
– Да уж, – хмыкнул парень, – если носишь с собой фляжку, стакан, портсигар, то органайзер точно лишний.
Я не нашлась, что возразить, и спросила:
– Мне можно ехать?
– Да, – сухо бросил юноша. – С вами свяжутся, если понадобитесь.
– Отчего умер Стас?
– Сейчас невозможно сказать, скорей всего, сердечный приступ, инфаркт, может, инсульт…
Я вышла на улицу и побрела в сторону паркинга. Радужное настроение было напрочь испорчено. До чего хрупка человеческая жизнь. Только что Стас улыбался, наслаждался музыкой, разговаривал, и вот, пожалуйста, не прошло и трех часов, как его неподвижное тело отправлено в морг.
Глава 3
В Ложкино я ехала, чувствуя себя очень плохо. Болела голова, отчего-то заныл под коронкой давно мертвый зуб, и в довершение всего разыгрался гастрит, заработанный в те времена, когда приходилось бегать по урокам, питаясь бутербродами и печеньем. Мечтая о кровати, я ехала по шоссе и была остановлена инспектором. Высунувшись в окошко, я крикнула:
– Ничего не нарушила, скорость не превышала, в чем дело?
Довольно молодой парень, поигрывая полосатым жезлом, лениво оглядел новенький серебристый «Пежо-206», окинул взглядом меня и ответил:
– Плановая проверка автомобиля.
– Но он новый, куплен недавно, техосмотр пройден, талончик на ветровом стекле.
– Огнетушитель имеется?
Мальчишка явно хотел заработать и искал повод, чтобы «обуть» обеспеченную тетку, которая нагло разъезжает в новехонькой иномарке. Надо было просто открыть кошелек и дать ему пятьдесят рублей. Но внезапно меня охватила злость. Это с какой стати я должна поощрять разбой на дороге? Между прочим, я совсем не виновата. Ладно бы нарушила правила, тогда и раскошелиться не жаль, но просто так совать наглецу рубли?! Знаю, знаю. Сейчас вы начнете говорить про то, что у сотрудников ГИБДД крохотные оклады и огромные, многодетные семьи, но ведь врачи, учителя, пожарные тоже не могут похвастаться огромными зарплатами.
Я вылезла из машины, открыла багажник и сунула красный баллончик парню под нос.
– Вот.
– Знак аварийной остановки, – мент решил просто так не сдаваться.
Я ткнула пальцем в железный треугольник:
– В наличии.
Скрипнув зубами от злости, гибэдэдэшник велел:
– Откройте капот.
– Не могу.
– Почему?
– Не знаю, как это сделать!
– Но ведь автомобиль, судя по документам, принадлежит вам!
– И что же? У меня нет никакой необходимости лазить в мотор.
– А если сломается?
Я пожала плечами:
– Вызову представителей сервиса «Пежо-Арманд», пусть ремонтом занимаются профессионалы.
Потерпев неудачу, мент отрывисто рявкнул:
– Аптечка.
Я вытащила черный чемоданчик:
– Пожалуйста.
Насвистывая, патрульный принялся перебирать содержимое, неожиданно глаза его радостно блеснули:
– Так! Презервативов нет, непорядок.
Я взвилась от злости:
– Молодой человек, в силу возраста и положения я не занимаюсь сексом на заднем сиденье. Или вы считаете меня путаной?
– Ну, для работы на дороге вы, пожалуй, старая, – схамил сержант, – но правила есть правила, индивидуальное средство защиты должно лежать между аспирином и валидолом, имеется список лекарств, могу показать! Квитанцию выписывать или как?
Я уже хотела ответить:
– Или как, – но тут же радостно воскликнула: – Погодите!
Через секунду парень уставился на небольшой пакетик и протянул:
– Ага, только что жаловались, что не занимаетесь сексом, а гондон в кармане таскаете!
Я поджала губы. Ну не объяснять же юному наглецу, что днем в кафе вместе со счетом мне подали и пакетик из фольги.
– Мы проводим сегодня день борьбы со СПИДом, – мило пояснила официантка, – это вам в подарок.
Не желая обижать девушку, я сунула в карман «сувенирчик» и благополучно забыла о нем, и вот, пригодился.
– Надеюсь, теперь я могу ехать?
– Нет, – отрезал мальчишка, – презервативов-то нет.
– Ты совсем с ума сошел, – не выдержала я, – а это что?
– Он один, а положено четыре.
– Что?! Сколько?!
– Четыре!
– Офигел, да?
– Я при исполнении, – налился кровью противный мальчишка, – попрошу вас…