Проклятый Прокопенко наглым образом соврал. «Мяч» угодил отнюдь не в чеченский гроб, а с силой треснул меня в грудную клетку. Захлебнувшись воздухом, я упал на спину. Отрезанная голова скатилась к моему подбородку, и тут я с ужасом узнал лицо майора Пескова, искаженное гримасой запредельного страдания. (Похоже, обезглавливали Андрюху заживо.) Покойники разразились сатанинским хохотом.

– Поздоровайтесь, коллеги!.. Пообщайтесь тет-на-тет!.. Обсудите план операции! – на звериный манер завывали они. – А после мы отпилим ножовкой твою дурацкую башку. Не торопя-я-ясь!!! С удовольствием!!! Так же, как и ему!!!

Во исполнение означенной угрозы мертвецы вооружились тупыми пилами и, кровожадно урча, двинулись в мою сторону.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного! – истово прошептал я. В ту же секунду полыхнул ослепительный свет, земля разверзлась, поглотив агрессивную нежить, а в ушах зазвучал приглушенный голос Оксаны-Виктории: «…отобрали паспорт, избили, «хором» изнасиловали и сделали штатной подстилкой. Денег, разумеется, не платят. Но мне еще относительно повезло. Большинство девушек оптом переправляют на Кавказ или в страны Персидского залива. Особо строптивых предварительно сажают на иглу…» Я медленно открыл глаза. В номере мягко светил торшер с розовым абажуром. На столе лежал открытый «дипломат». А напротив кровати сидел в кожаном кресле полковник Рябов, слушал диктофонную запись с показаниями Виктории Антонюк и одновременно просматривал трофейные документы…

– Докладывай, – завершив изучение вещдоков, коротко приказал Владимир Анатольевич.

Усевшись на постели, я запахнул халат, подробно изложил события минувшего дня и высказал предположение – без молодой мачехи Марины и бойфренда Арцибашева в деле не обошлось. Они наверняка причастны к исчезновению девушки. По крайней мере косвенно!

– Логично мыслишь, – одобрительно кивнул полковник. – Покойный майор Песков, несомненно, придерживался аналогичного мнения и начал поиски с них.

– Покойный?!!

– Да, – помрачнел Рябов. – Труп Андрея с отрезанной головой нашли сегодня утром в лесу, в пяти километрах от поселка Хомутовка.

Тут я вспомнил недавний, отвратительный сон и невольно поежился.

– Добытая тобой информация о «Кактусе» проливает свет на некоторые занятные вещи, – продолжал между тем Рябов. – Наша Контора всегда интересуется подобными заведениями, и «Кактус» давно находится в разработке. Заведение курирует подполковник Злобин. Но вот парадокс! Он неизменно докладывает руководству: «Серьезных нарушений закона в клубе не наблюдается. Связи с преступными группировками отсутствуют». Кстати, известный тебе старлей Прокопенко непосредственно подчинялся Злобину.

– Ага, попались голубчики! – хищно ощерился я. – Теперь вы их запросто «спеленаете»!

– К сожалению, не все так просто, – покачал головой шеф. – Во-первых, я уверен, подведомственный Злобину отдел целиком состоит из оборотней, повязанных жесткой круговой порукой. Они стопроцентно обзавелись железными алиби, и в легкую к ним не подступишься. Во-вторых, существует множество подводных камней, о которых ты не знаешь, да и не должен знать! Спокойнее спать будешь! Короче – произвести официальные аресты пока не получается. Придется задействовать Чистильщика.

– Кого? – удивился я.

Полковник выразительно промолчал, окинув меня укоризненным взглядом. Поняв, что проявил излишнее любопытство, я изобразил на физиономии глубочайшее раскаяние.

– Твоя задача потрясти цыган, чеченов, а также щенка Арцибашева, – после минутной паузы сказал Рябов. – Попробуй отыскать Марину или хотя бы выясни ее судьбу. Но главное, не давать оборотням покоя! В результате твоих действий они должны постоянно нервничать, суетиться, высовываться из нор… Тогда Чистильщику будет проще работать! И еще – в этом доме переночуешь только сегодня. В дальнейшем подыщи себе другое жилье. Денег-то у тебя предостаточно. В пачке свыше пятнадцати тысяч долларов. – Он указал глазами на дипломат и вдруг хитровато подмигнул. – У чеченов небось конфисковал?!

– У цыган, – вежливо поправил я.

– Не важно! – поднимаясь с кресла, махнул рукой Владимир Анатольевич. – Пользуйся ими на собственное усмотрение. Ну, капитан, с Богом!!!

Уже выходя в коридор, шеф неожиданно обернулся.

– Личная просьба, Дима! – произнес он каким-то странным голосом. – Ты там особо не того… не геройствуй без надобности! В общем, постарайся остаться в живых!!!

Дверь с грохотом захлопнулась, а я прилег обратно на подушку, закурил сигарету и задумался. Новый вариант задания Рябова меня вполне устраивал. В первую очередь – конкретикой. Знай себе бей по обозначенным целям да гони дичь на таинственного Чистильщика. Малоперспективные поиски пропавшей девчонки автоматически отодвигались на второй план. (Хотя я и не собирался от них отказываться.) Правда, на сей раз шеф ни словом не обмолвился о связи, но… теперь она вроде бы ни к чему! Воюй «до победного», а когда все закончится, начальство тебя само найдет. Живого… или мертвого. Н-да! Возможен, кстати, и второй вариант. Очень даже возможен!

Шансы уцелеть в начинающейся мясорубке составляют примерно пятьдесят процентов из ста. (При оптимистическом взгляде на дальнейшее развитие событий.) А при пессимистическом – процентов двадцать, от силы тридцать. Но тут уж ничего не попишешь! Это моя работа, и никто меня на нее силком не гнал. Более того, для другой – мирной, тихой, кабинетной – я попросту не гожусь. Уже первая чеченская война, которую я прошел в качестве бойца разведывательно-диверсионной роты, наложила на психику неизгладимый отпечаток. Нет, я вовсе не стал маньяком-убийцей, но… без постоянного притока адреналина в кровь моментально зачахну от тоски! Или сопьюсь…

Мои размышления прервал донесшийся из коридора голос Валерия Петровича:

– Молодой человек. Пора ужинать! Вниз по лестнице. Вторая дверь налево. Желаю приятного аппетита!

Послышались шаркающие, удаляющиеся шаги. Тут я вспомнил, что с момента утреннего рандеву с полковником крошки во рту не держал, ощутил в желудке голодное урчание, поспешно оделся и чуть ли не вскачь понесся в указанном направлении. За названной стариком дверью находилась просторная чистенькая столовая с развешанными по стенам цветными натюрмортами. Людей в помещении не было, а накрытым оказался один-единственный одноместный столик. От расставленных на нем тарелок шел вкусный, дразнящий ноздри аромат. «Интересно, где сейчас Валерий Петрович? – усаживаясь за стол, подумал я. – Может, с Рябовым общается? И вообще, кто он такой? Внештатный, но доверенный сотрудник Конторы?.. Личный друг шефа?.. Родственник?.. А, ладно! Зачем гадать попусту!!! Приютил, обогрел, свел с полковником… и на том спасибо!»

Выбросив из головы загадочного старика, я вооружился столовым прибором и с жадностью набросился на отменно приготовленную еду…

Утром меня разбудил все тот же Валерий Петрович, накормил завтраком, дал время собраться, привести себя в порядок и вежливо выпроводил восвояси. На прощание он вручил мне ключи от известной читателю усовершенствованной «Нивы», доверенность на нее, а также водительские права на имя Дмитрия Лемешева. После чего пожелал удачи и скрылся в доме. Окинув последним взглядом свое неказистое с виду ночное пристанище, я уселся за руль, прогрел мотор и на средней скорости поехал в город на улицу Гагарина. Еще накануне вечером я решил предоставить чеченам с цыганами маленькую передышку (на полдня примерно) и заняться вплотную диджеем Арцибашевым. Бойфрендом, блин! (Ненавижу эти дурацкие иностранные словечки.)

Часы показывали без четверти девять, и Артурчика, пташку ночную, я надеялся застать в постельке. Тепленьким, сонным и не ждущим от жизни никаких неприятных сюрпризов. Типа допроса с пристрастием.

Сегодня с утра заметно распогодилось. Уползли куда-то хмурые тучи. В заголубевшем небе радостно улыбалось солнце. Прохожие гордо шествовали без зонтов. Некоторые даже без осенних плащей и курток. О вечернем ненастье напоминали лишь обильные лужи на тротуарах. Дом номер восемь, где обитал Арцибашев, представлял собой кирпичную девятиэтажку, выстроенную на краю огромного пустыря, заросшего сорной травой и чахлым кустарником. Кое-где там были проложены дорожки, поставлены деревянные лавочки, а посему пустырь именовался «парком». Во дворе арцибашевского дома стояло несколько иномарок. Бегло оглядев машины, я насторожился. В глаза бросились два агатово-черных джипа, одинаковых, как однояйцевые близнецы. Именно на таких «катафалках» подлетела вчера к дому покойной Оксаны-Виктории чеченская «группа быстрого реагирования». Конечно, между понятиями «джип» и «чеченец» нет обязательной взаимосвязи. На подобных тачках много кто катается, но… уж больно любят их наши лихие хлопцы с гор. Буквально души не чают! Да и хомутовские цыгане везли меня в лес пытать-убивать на аналогичном авто. Присмотревшись повнимательнее к «близнецам», я заметил – над ветровым стеклом у каждого болтается маленькая фигурка волка, пресловутого символа «великой Ичкерии». Настороженность усилилась, достигнув апогея. Поставив «Ниву» на краю общего ряда, я не стал глушить мотор, проверил нож на ноге, дослал патрон в патронник и беспечной походкой двинулся к дому. Квартира номер пятьдесят находилась во втором подъезде на первом этаже. Изнутри доносились приглушенные мужские голоса, прислушавшись, я понял, что говорят по-чеченски, разобрал обрывок фразы «…дави щенка скорее, нечего тут…», выбил бесшумным выстрелом замок, кубарем прокатился через маленький холл и, миновав дверной проем роскошной спальни, выстрелил из положения лежа в молодого нохчу с петлей в руках. Пуля попала ему в горло. Судорожно стиснув веревку, чеченец упал спиной на снятую с крюка хрустальную люстру и принялся дергать ногами в агонии. Тем временем я продолжал стрелять, переведя огонь на трех его товарищей, успевших с похвальной быстротой задействовать оружие. Скажу честно, спасло меня тогда только чудо! Нохчи оказались опытные, понюхавшие пороху, и почему ни одна из выпущенных ими пуль в меня не попала – до сих пор не пойму!!!