Лица своего я не видел, но твердо знал – сейчас оно ничуть не свежее, чем у клиентов тетки Софьи! В общем, не подкопаешься! Однако имелись и значительные минусы. Тело стало вялым, силы в мышцах значительно поубавилось, реакция ослабла. Но… ничего не поделаешь. Искусство требует жертв! А с одним быком-вышибалой я сумею управиться даже в таком состоянии…

Проверив на всякий случай оружие, я сполз с холма, обогнул его с правой стороны и нетвердой ковыляющей походкой поплелся к заветной калитке, где в настоящий момент скопилась очередь из трех человек. Тетка Софья внимательно рассматривала золотые, филигранной работы серьги с изумрудами, принесенные неряшливой, худосочной девицей с безумным взглядом. Остальные двое наркоманов тихонько постанывали с жалобным нетерпением. Мордастый охранник флегматично почесывал кучерявую башку. Я скромненько пристроился в «хвосте» очереди. Прошло несколько минут. Наконец серьги были оценены в два «чека» и исчезли в холщовом мешочке у пояса торговки. Девица спорить не стала, жадно схватила крохотные пакетики с наркотиком, отошла в сторону, достала из кармана необходимые причиндалы и тут же, над огоньком зажигалки, начала готовить инъекцию.

– Ну, чего у тебя, болезный?! – когда настал мой черед, деловито осведомилась цыганка.

– Гостинец! – криво усмехнулся я и костяшками пальцев ударил тетку Софью под левое ухо. Не издав ни звука, она жабой плюхнулась на землю и застыла без движения.

Охранник шустро выхватил финку, умело пырнул меня точно в сердце, но… острие наткнулось на бронежилет, а я ударом по кисти выбил нож и засветил цыгану кулаком в челюсть. Он пошатнулся, но не пожелал отключаться вот так сразу и контратаковал размашистым свинго[12] в висок. С трудом увернувшись (кордит все-таки давал о себе знать), я ткнул его сложенными «копьем» пальцами в солнечное сплетение, наподдал коленом в склонившуюся физиономию и в завершение рубанул ребром ладони в основание черепа. Бугай потерял сознание. Наблюдавшие за нами наркоманы испуганно зашептались.

– Молчать, плесень, шеенки сверну! – свирепым змеем прошипел я. Рабы иглы мгновенно затихли. Переведя дыхание, я тщательно прислушался. Из усадьбы по– прежнему доносились бабьи стенания, но и только. Никакого подозрительного ажиотажа! Похоже, там не заметили инцидента у задней калитки. «Ну и чудненько!» – с облегчением подумал я, кряхтя от напряжения, взвалил на плечи увесистого «языка», двинулся к лесу и вдруг…

– Стоять, Корсаков! Не двигаться! Сопротивление бесполезно! – дружно заорали грубые голоса. Вокруг меня словно из– под земли, появились пятеро знакомых оперативников из злобинского отдела во главе с заместителем начальника майором Ляпуновым.

– Красиво тебя подловили, Рэмбо ты наш хренов, – ласково сказал он. – Прямо как в кино. Спасибо красотке Земфире. Здорово помогла!

И тут, в долю секунды, я понял все! Оказывается, безутешная цыганка засекла-таки меня у сосны, но шума поднимать не стала (видимо, сознавая исключительную выгодность моей позиции), а вместо этого потихоньку известила мужчин. Наверное, уже по пути в усадьбу. Те же, памятуя о печальной участи вчерашних «чавэлл», сами связываться со мной не рискнули, позвонили в Н-ск и запросили квалифицированную подмогу. Каковая в темпе и примчалась в виде шестерых оборотней.

Будучи профессионалами, они просчитали мои дальнейшие действия и организовали весьма грамотную засаду, в которую я благополучно угодил…

– Сдавайся, капитан! – настойчиво повторил Ляпунов. – Не заставляй нас лишний раз напрягаться, возиться с тобой, отбивать потроха. А в награду за покладистость я обещаю уговорить чеченцев, чтобы тебя не больно зарезали!

– Издеваешься, сука! – мрачно буркнул я.

– Ничего подобного! – живо возразил майор. – Видишь ли, Дима, за истекшие сутки ты ухитрился стать «кровником» сразу двух влиятельных тейпов. Так что, сам понимаешь, это действительно большая услуга!!! Короче, аккуратненько опусти Будулая на травку, положи ладони на затылок и замри истуканом. А я, как обещал, замолвлю за тебя словечко!

– Спасибо, великодушный ты наш! – горячо поблагодарил я Ляпунова. Поднатужившись, швырнул цыганскую тушу прямо на него, выхватил «макаров-особый» и выстрелил в голову ближайшему оперативнику.

Больше использовать оружие мне не дали. Оставшиеся на ногах oбoротни молча бросились на меня с разных сторон, умело выбили пистолет и повалили на землю. Я пытался достать «стечкин», но не вышло. Пришлось отбиваться голыми руками от четырех прекрасно подготовленных противников. В результате схватка в партере получилась яростной, но короткой и заняла от силы двадцать секунд. Под конец я каким-то образом ухитрился выскользнуть из-под груды навалившихся тел, выхватил из спинного крепления нож и метнул в грудь стоящему напротив Ляпунову. Однако у майора оказался под одеждой бронежилет, оборотень остался жив (хотя от удара сел на задницу), а вашему покорному слуге набросили сзади на шею удавку и коротким, резким рывком «усыпили[13]

Очнулся я уже крепко связанный по рукам и ногам и первым делом встретился взглядом с заместителем Злобина. Ляпунов натурально истекал ядом, аки кобра. В прищуренных глазах горела лютая ненависть.

– Чертов ублюдок! – держась за ушибленную грудь, прохрипел он. – Если бы не просьба Мамедова доставить тебя живым, собственноручно бы растерзал! Прямо здесь!.. Ну, ничего. Чеченцы устроят тебе экзекуцию по полной программе! Будешь плакать, как женщина, молить о смерти!!! Но сначала мы допросим тебя под пентоналом. Наизнанку, блин, вывернем! Все-е-е-е расскажешь, герой долбаный!!!

Тут я обратил внимание, что очухавшийся Будулай внимательно выслушал майора, потемнел лицом и незаметно юркнул в распахнутую калитку.

Тем временем из леса выехал вместительный импортный микроавтобус со спецномерами. Двое оперативников схватили меня за руки за ноги, бесцеремонно отволокли к машине, бросили там и повернули обратно, за телом убитого товарища.

«Занятный расклад! – подумал я. – Почему меня отдают именно чеченам, а не наркоцыганам, у которых ко мне тоже крупный счет?! Выходит, «чавэллы» занимают в этой гнусной спайке третьестепенное по значимости положение. Между тем цыгане народ горячий, мстительный, необузданный. В общем – плохо поддающийся контролю. Интересно, как они поведут себя теперь, когда у них вожделенный кусок изо рта вырывают?! Причем в наглую, под аккомпанемент плача о погибших?!» Ответ последовал очень быстро. Десяти секунд не прошло!

Во дворе усадьбы появилась шумная толпа цыган. Восемь мужчин с автоматами, десятка два женщин и целая свора маленьких цыганят. Среди женщин я узнал Земфиру с пылающим от гнева лицом.

– Отдайте Корсакова нам! – взмахом руки заставив соплеменников умолкнуть, сурово потребовал давешний пожилой мужик с окладистой бородой. – Он убил четверых наших людей, и мы собираемся отомстить. Разве вы не слышали, как горько рыдали вдовы?!

В тот же момент означенные вдовы, за исключением Земфиры, завыли по новой, еще пуще прежнего.

– А если бы не наша помощь, вы бы его вовек не поймали! – торжественно подытожил «пожилой».

– Зарываешься, Родион. Место свое забыл. Да и значение преувеличил, – презрительно скривился заместитель Злобина. – Зна-а-а-ю тебя, как облупленного, блин! Ты вечно норовишь загрести жар чужими руками! Случайно заметив в лесу Корсакова, вы попросту обоссались и спешно позвали нас: «Выручайте! Погибаем!» А когда дело сделано, норовите на халяву проскочить. Нет уж! Дудки!!! Брали Корсакова мы, следовательно, и распоряжаться им будем мы! А ты, хмырь хитрожопый, вали-ка отсюда, пока я добрый… Иначе силком обрею! – Последнюю фразу майор произнес явно в шутку, видимо, надеясь отчасти разрядить ситуацию, но… жестоко просчитался! Не учел национального менталитета.

Белые зубы Родиона хищно оскалились. В темных глазах вспыхнули волчьи огоньки.