Хорошо еще, машина осталась довольно далеко и они не смогли заметить номер. Здесь, в центре, была масса улочек с односторонним движением, и проще было пройти до обменного пешком, чем выискивать место для парковки…

Остановился вдруг, присмотрелся. Нет, никаких галлюцинаций – на лотке у двух симпатичных парней, примостившихся возле газетного киоска, лежали аккуратными рядками большие и маленькие черные пистолеты – «Вальтеры», какие-то стволы помельче…

Он подошел, всмотрелся. «Вальтеры» оказались безобидными духовыми «Кроссманами», зато маленькие – настоящие газовики, Лика раньше носила такой, пока не перешла на более престижную в их кругах модель. Газовики прямо на улице, с лотка – даже для Шантарска малость крутовато.

– Покупай, земляк, – по-свойски обратился к нему оживившийся коробейник. – Теща поперек что скажет – шмальнешь промеж глаз, чтоб плакала до утра…

– У меня получше… – рассеянно отозвался он. И тут вдруг наконец-то сообразил, какое оружие выбрать для вендетты. – Слушай, а дробовых патрончиков у тебя не найдется?

– К чему?

– Да так, для дела…

– Нет, я спрашиваю, к какому стволу? – ничуть не удивившись просьбе, уточнил симпатичный парнишка.

– МЕ-38, только не пистолет, а револьвер.

– «Лонг» подойдет, я пробовал, – сообщил напарнику второй парень. – Нормально лонговские входят…

– А точно! – Он, оглядевшись, извлек из внутреннего кармана прозрачную пластиковую коробочку. – Девяносто. Или тебе две надо?

– Одной хватит! – поразмыслив, сказал Родион. – Дичь не особенно и крупная…

– Ну, это твое дело, насчет дичи… – торопливо уточнил продавец.

– Это точно… – рассеянно повторил Родион, расплачиваясь. Сунул коробочку в задний карман и не спеша отошел. В самом деле, не бомбу же подкладывать (где купить бомбу непосвященному человеку?!), да и боевое оружие использовать не стоит – орлы мух не ловят…

Он совершенно не представлял, чем сейчас заняться. Сиеста выдалась насквозь неожиданная. На заводе в ближайшую пару месяцев делать нечего, стоит завод. Соне звонить, как ни подмывало, не стоило – придется мужественно ждать ее звонка, пусть убедится, что он стоит выше мелочной суеты… Интересно, найдется у нее что-то стоящее?

Вместо того, чтобы перейти улицу и сесть в машину, он прошел дальше и свернул во дворик, где определенно происходило что-то интересное: там на глазах разбухала толпа, слышались крики и перебранка, в эпицентре, судя по движениям стоявших вокруг, уже хватали друг друга за грудки. Идиотское выражение, подумал он лениво, вразвалочку направляясь туда: «друг друга…» Когда это друг друга хватал за грудки?

Над головами мелькнула милицейская фуражка, но крики и толкотня не стихли ничуть, наоборот, разгорелись с новой силой.

Приблизившись и достав сигарету, он рассмотрел, что весь сыр-бор кипит вокруг новенького строительного вагончика и могучего КамАЗа, груженного отборным кирпичом – небольшие штабельки в плотной полиэтиленовой пленке. Грузовик возвышался над скандалившими людьми, словно мамонт среди молодых сосенок.

– Сожгу к херам!

– Я тебе так сожгу, своих не узнаешь!

– Что, стрелять будешь? Ну, доставай, что у тебя там! Кирпичом кину, прицелиться не успеешь!

– Нужен ты больно, стрелять в тебя! По судам затаскаю, зараза!

– Что, уже и суд купил?

– А ты видел, что я его покупал? Плюс сто тридцать первая – клевета…

– И членовредительство не забудь, щас оно будет…

– Граждане! Граждане! Ну что вы, как вооруженная оппозиция, успокоились живенько… Документы попрошу…

– Слышь, лейтенант, а тебя тоже купили?

– Ты иди похмеляйся, горюшко, ты ж здесь и не живешь вовсе…

Понемногу Родион разобрался в декорациях и персонажах: возле БМВ цвета мокрого асфальта, лет семи-восьми от роду, но ухоженного и производившего кое-какое впечатление на фоне приткнувшихся тут же к тротуару двух «Запорожцев» и синего «Москвича-412», прижавшись спиной к дверце, стоял мужик лет пятидесяти, в синем тренировочном костюме и кожаной куртке. На него-то и наскакивали все прочие, что делало его чрезвычайно похожим на персонажа бессмертной басни И. А. Крылова «Волк на псарне». Судя по решительно озверевшему лицу мужичка, так просто сдаваться он не собирался.

Толпа заорала вовсе уж неразборчиво. Оглядевшись, Родион спросил высокого старичка, державшего на поводке рыжего кудрявенького пуделя:

– Из-за чего народное возмущение?

– Из-за гаражей, молодой человек…

– Так нет здесь никаких гаражей…

– В том-то и камень преткновения… Видите вон того субъекта с физиономией хозяина жизни? Решил выстроить тут несколько гаражей, прямо посреди двора, а народонаселение решительно воспротивилось. Вот и заваривается каша… Вообще-то свинство, конечно, единственный пятачок был, где можно и собаку выгулять, и детям поиграть… Видите, уже и кирпич подвез, и вагончик стоит…

– Слушайте, но ведь есть же закон какой-то…

– Увы, – сказал старичок с грустной покорностью судьбе. – Есть закон, есть и обходные пути… Вся эта компания имеет честь обитать в нашем же доме. У одного отец – инвалид войны, у другого – жертва сталинских репрессий, у третьего бабушка-ветеран первой обороны Белого Дома… Так что комар носа не подточит – оформлено все на заслуженных родителей, которые к этим гаражам потом и близко не подойдут…

Родион присмотрелся и прислушался – видимо, все это было чистейшей правдой, милиционер, изучив протянутые хозяином БМВ документы, развел руками и принялся втолковывать толпе, что все бумаги в полном порядке, законных препятствий не имеется, права ветеранов и инвалидов следует соблюдать, а посему лучше всем разойтись. В ответ ему закричали то, что Родион только что слышал от старичка: мол, престарелые отцы-ветераны и за рулем-то не сиживали и в дальнейшем сидеть не собираются… Лейтенант развел руками и грустно-философски возвестил, что закон, увы, в такие тонкости не вдается…

– И ведь построит, – печально вздохнул старичок.

– М-да? – сказал Родион, щурясь.

– Построят, молодой человек…

– А что сказал бы в такой ситуации Робин Гуд? – бросил Родион весело.

– Простите?

– Так, пустяки… – ухмыльнулся он и пошел прочь.

…На Каландаришвили ему замахало руками с тротуара целое семейство среднеазиатских людей самого экзотического вида – увидели пустую машину. Он преспокойно проскочил бы мимо – пора кончать с частным извозом, смешно как-то, но с некоторых пор стал смотреть на азиатов чуть иначе, со спокойным интересом охотника.

Притерся к тротуару. После недолгих переговоров кивнул, в машину к нему уселись живописный старик в полосатом халате и зеленой полосой на чалме, старуха в длинном черном пальто, из-под которого торчал пестрый подол, и двое совсем молодых парней – эти были одеты вполне по-европейски.

То ли урюк на базар привезли, то ли «беженцы» – недавно в Шантарск нахлынула волна таджиков, тут же принявшихся навязчиво клянчить милостыню на всех углах и ходить по квартирам с душещипательными рассказами. Довольно скоро выяснилось, что никакие это не мусульмане и вообще не таджики, а цыгане племени люли, изгнанные таджиками за непочтение к исламу, но не все еще об этом знали, и сердобольные шантарцы денежки экзотическим беглецам давали охотно. Так что пренебрегать возможными кандидатами в овечки для стрижки не стоило, авось да и пригодится адресок, сумок и чемоданов у них столько, что обязательно позовут подмогнуть…

Родион украдкой поглядывал на восседавшего рядом с ним старика – картинная личность, спору нет, начинаешь понимать, что такое загадочный восточный взгляд…

– Торговать приехали? – спросил он непринужденно. Старик посмотрел на него, собрал морщины в извиняющуюся улыбку.

– Дедушка по-русски совсем не говорит, – поторопился уточнить один из молодых. – У нас в Джезалаке никто из стариков не говорит, глухое место… Мы в армии были, научились…

– На базар, значит, приехали?

– Зачем – на базар? Дедушка здесь муллой будет.