Прислушиваясь к музыке, Кэтлин прошла через арку и миновала две колонны у входа в зал. Виноградные листья и искусно вырезанные цветы, инкрустированные золотом, увивали подножия мраморных колонн. Кэтлин сосредоточенно размышляла о том, где сейчас Гай Синклер. Не сомневаясь, что Оуэн пригласил его, она хотела избежать встречи с ним. Зная, где он, Кэтлин могла бы держаться от него подальше. В таком огромном зале и при таком стечении гостей это не составило бы особого труда. Когда музыка стихла и танцующие пары освободили центр зала, Кэтлин увидела, что в самом его конце Синклер беседует с Оуэном.

— Кэтлин, как ты прекрасно выглядишь! — воскликнула Эстелла, заметив племянницу. Сама Эстелла уже начинала стареть, но все еще была весьма привлекательна. Сейчас на щеках ее играл румянец, а глаза радостно сияли. Ее очень красило темно-бордовое бархатное платье с небольшим декольте.

Ярко-зеленое атласное платье Кэтлин так облегало ее стройную фигуру, что взоры всех мужчин обратились на нее.

Вскоре один из кавалеров пригласил ее на танец, после чего Кэтлин уже ни на минуту не оставляли в покое. Непрерывно протанцевав более часа, она, несмотря на усталость, не отказывала ни одному из джентльменов. Из центра зала ей было очень удобно следить за Гаем Синклером. И несколько раз Кэтлин принимала приглашения лишь для того, чтобы увести своего партнера подальше от приближающегося к ней Гая.

Наконец после одной кадрили Кэтлин отклонила настойчивое приглашение кавалера. У нее кружилась голова, и она опасалась потерять сознание. Получив отказ, удрученный джентльмен удалился, но не успела Кэтлин добраться до стула, как кто-то коснулся ее плеча. Обернувшись, она увидела Руфь Эллу Махаон, одну из самых назойливых женщин в городе. Однако сейчас та появилась весьма кстати: ухватившись за нее, Кэтлин устояла на ногах. Мадам Махаон повела ее куда-то, протискиваясь через толпу гостей и непрерывно болтая. Вдова Махаон имела особую склонность к сплетням. Если кто-то хотел узнать пикантную новость, стоило лишь намекнуть этой женщине, и уже вскоре она выкладывала все известные ей подробности. Зная все о прибывших в город людях, мадам Махаон обожала делиться сведениями о них с местным обществом.

— …он только что приехал, но уже хочет с вами поговорить. Он видел, как вы танцевали, и уверена, найдет с вами общий язык, — тараторила мадам Махаон, однако Кэтлин почти не слушала ее. Приведя свою спутницу в противоположный конец зала, вдова проговорила: — А вот и он, дорогая. Мисс Кэтлин Валентин, имею удовольствие представить вам капитана Эрика Кросса, лорда Кандлейского.

Потрясенная, Кэтлин онемела. Поскольку Эрик тоже молчал, миссис Махаон почувствовала себя неловко.

— Ну что ж, я покину вас ненадолго, а вы пока получше познакомьтесь друг с другом. — И она ретировалась.

Немного оправившись от шока, Кэтлин заметила, что Эрик очень изменился. Сейчас он казался ей совершенно чужим. Его глаза, обычно теплые, сейчас выражали гнев и злобу, на скулах играли желваки. Появилась в нем и странная холодность, какой она не видела прежде. Да и смотрел он на нее с явной недоброжелательностью.

— Думаю, вы не ожидали увидеть меня снова, мисс Валентин. — В его глубоком, звучном голосе тоже слышалась необъяснимая злоба.

— Да, капитан, не ожидала. Я слышала, что вы уплыли на юг от Ямайки. Впрочем, это было несколько месяцев назад…

— В этом году сезон ураганов пришелся мне не по вкусу, вот я и решил направиться в более спокойные воды…

— И поэтому приплыли сюда.

На мгновение Кэтлин показалось, что суровое лицо Эрика несколько смягчилось и тепло снова появилось в его глазах, однако это мимолетное впечатление исчезло. Взгляд Эрика пронзал ее как кинжал.

Внезапно оркестр смолк, и Кэтлин услышала голос дяди. Он обратился к гостям с небольшого возвышения, где сидели музыканты:

— Друзья мои, искренне благодарю вас за то, что вы почтили сегодня своим присутствием наш веселый праздник. Благодарю вас и за терпение: ведь много раз, когда вы спрашивали меня, в честь чего устроено сегодняшнее торжество, я уходил от ответа. Что ж, все собравшиеся здесь — друзья, поэтому для веселья нам не нужен предлог. И все-таки сегодня я собрал вас сюда в связи с одним радостным обстоятельством. — Умолкнув, Оуэн устремил взгляд в толпу, и Кэтлин заметила, что гости, стоявшие ближе к нему, начали расступаться. Казалось, взгляд Оуэна обращен к кому-то определенному, однако Кэтлин не видела, к кому именно.

— Леди и джентльмены, имею честь сообщить вам о предстоящей свадьбе моей племянницы и подопечной Кэтлин Валентин и мистера Гая Синклера…

«Нет!» — хотела закричать Кэтлин, но из горла ее вырвался всего лишь слабый стон. И как только Оуэн решился на это? Перед глазами Кэтлин все закружилось и поплыло, пол покачнулся, и ей показалось, что она куда-то проваливается.

Эрик был потрясен сообщением Оуэна не меньше, чем Кэтлин.

Разгневанный, он протянул к ней руки, но ослабил хватку, поняв, что Кэтлин в глубоком обмороке. Прижав Кэтлин к себе и глядя на ее прекрасное лицо, он почувствовал, что злоба его иссякла.

Кэтлин была сейчас такой ранимой и беззащитной… Однако в Эрике тотчас всколыхнулись воспоминания о том, какую жестокость и бессердечность она проявила. И злоба снова охватила его.

По толпе гостей прошел ропот изумления, когда Эрик подхватил Кэтлин на руки и понес через зал к выходу. Он выглядел столь внушительно, что все расступались перед ним, но еще больше пугало людей выражение его глаз.

Увидев в конце зала женщину, представленную ему как хозяйку дома, Эрик бесцеремонно обратился к ней:

— Покажите мне комнату, где ее можно положить. Услышав властный тон Эрика, Эстелла кивнула, намереваясь проводить его, но тут увидела спешащего к ней Оуэна. За ним следовал Гай.

— Спасибо, что помогли нашей Кэтлин, сэр, однако теперь мы справимся и сами. Гай! — Оуэн сделал жест рукой, и Синклер подошел к Эрику, чтобы взять у него Кэтлин. Но взгляд горящих глаз капитана пригвоздил его к месту.

— Попробуй только дотронуться до этой леди — и клянусь, тебе не сносить головы!

Поняв, что с незнакомцем шутки плохи, Гай поспешил опустить руки.

— А теперь, мадам, — снова обратился Эрик к Эстелле, — покажите мне комнату Кэтлин.

— Вот сюда, пожалуйста. — И Эстелла, встревоженная состоянием племянницы, провела Эрика по коридору и по лестнице к спальне.

Следуя за Эстеллой, Эрик заметил, что Оуэн и жених Кэтлин идут за ним по пятам. Войдя в комнату Кэтлин, Эрик осторожно уложил ее на кровать.

— Мадам, пошлите, пожалуйста, за доктором немедленно, — распорядился Эрик, не отрывая глаз от Кэтлин.

Эстелла пошла было к двери, но ее остановил Оуэн, возмущенный вмешательством незнакомца в их семейные дела и рассерженный его дерзостью:

— Не вижу в этом необходимости. Кэтлин уже не первый раз надает в обморок, и, уверяю вас, здесь нет ничего серьезного.

Глаза Эрика сверкнули.

— Я хорошо знаю эту леди, сэр. Она не из тех, кто подвержен женским истерикам. А если это с ней уже не в первый раз, значит, она больна. Я хочу знать, что с ней происходит. Причем немедленно. А теперь позовите доктора, мадам!

Полагая, что все уладил, Эрик снова повернулся к Кэтлин и тут же забыл о двух мужчинах, стоявших у двери. Время, проведенное без нее, показалось ему вечностью. Напрасно пытался он забыть о Кэтлин. Ее предательство терзало его, как кровоточащая рана, как удар, нанесенный в сердце. И теперь, когда Кэтлин неподвижно лежала перед ним, Эрик смотрел на ее лицо, которое преследовало его во сне и наяву и превращало жизнь капитана в сущий ад. Как Эрик ни тревожился за нее, это не смягчало его; он почти не чувствовал жалости, особенно после сообщения о ее предстоящей свадьбе с другим.

— Оуэн, что тут у вас происходит? — спросил невысокий человек, входя в комнату.

Эрик быстро повернулся к нему:

— Вы доктор?

Несколько озадаченный тем, что вопрос ему задал незнакомец, тот осторожно ответил: