— Боюсь? Чего мне следует бояться, мой мальчик?

— Того, что вам когда-нибудь оттопчут ваши длинные уши.

— Ах, этого… Нет, пустяки. На самом деле я встревожен, Локи. По-моему, это была не лучшая ваша идея. Ты уверен, что этот русский полковник действительно враг режима?

И снова Локи медлит с ответом.

— Он был важной шишкой у себя в стране, — говорит он наконец. — Пока эта страна существовала, конечно. Потом, когда все пошло прахом, он присоединился к тем, кто пытался добиться реванша… но, кажется, не сошелся с ними во взглядах. Они избавились от него, вышвырнули, как ненужную вещь. Странно еще, что он остался жив. Обычно «Перун» не оставляет свидетелей. Так или иначе, он пришел к нам. Он наш человек, Капитан, я это чувствую.

— Или хитроумно внедренный к вам агент. — Старик усмехается. — Русские традиционно сильны в таких играх. Этот вариант вами не отрабатывался?

— Не считайте нас идиотами, — сердито говорит Локи. — Разумеется, мы его проверяли.

Капитан вздыхает.

— В конце концов, это ваше дело. Я только пытаюсь дать совет… Ладно, будем считать, мы друг друга поняли. Что там у нас с «ящиком Пандоры»?

— Как раз об этом я и хотел с вами поговорить, Капитан. Ситуация в значительной степени вышла из-под контроля… но, может быть, это и неплохо.

— Поясните, — сухо требует старик.

— Парень, которого мы использовали для того, чтобы ликвидировать Скандербега… ну, этот малолетний киллер…

— Я помню. Дальше.

— Скандербег оказался умнее, чем мы предполагали. Сначала он договорился о встрече с людьми Хаддара у себя на вилле, однако в последний момент все переиграл. Новая встреча была назначена в Ланабрегасе, в заброшенном монастыре. Хаддар забеспокоился, но ему слишком хотелось получить «ящик». Поэтому он направил туда своего ближайшего подручного Тони Каско.

— Знакомая фамилия… Это не тот Каско, которого на прошлой неделе экстрадировали в Гаагу?

— Именно. Ланабрегас оказался ловушкой. Там был целый батальон миротворцев, хаддаровских бандитов переловили, как курят. Но Скандербег туда не приехал.

— Вот как? — несколько фальшиво удивляется Капитан.

— Представьте себе. Он вышел на связь с президентом Тетой и сообщил ему, что держит руку на кнопке «ящика Пандоры». Президента к этому времени уже проинформировали о масштабах грозящей катастрофы, так что он, в общем, был готов к диалогу. Нам не удалось точно установить, какие условия выдвинул Скандербег, но, судя по всему, речь шла о создании греческой автономии на юге страны.

— Как интересно! И чем же все закончилось?

— В самый напряженный момент переговоров наш киллер застрелил Скандербега.

Локи делает паузу, явно ожидая, что старик о чем-нибудь его спросит, но тот терпеливо ждет продолжения.

— Можно было бы радоваться, но парень привел за собой целую команду миротворцев. Был штурм, небольшая стрельба, однако в целом захват прошел на удивление гладко. Все это, конечно, из-за мальчишки. Если бы не он, Скандербег ушел бы вместе с «ящиком».

— А так «ящик» оказался у ваших врагов, — мягко говорит Капитан.

Локи пожимает плечами.

— Со мной было шесть человек — маловато, чтобы вступать в бой с двадцатью волкодавами из военной полиции миротворцев. Мы даже из укрытия выходить не стали — просто сидели и смотрели, как они уносят «ящик». Главное, что он не достался Хаддару. Этот сумасшедший сукин сын мог бы, не задумываясь, уничтожить Белград или Софию.

— Правильно ли я понимаю, что, если бы он решил стереть с лица земли Париж или Лондон, ты не стал бы так волноваться? — вкрадчиво спрашивает старик.

— Стал бы, — в тон ему отвечает Локи. — Потому что я не душегуб, а профессиональный революционер. Польза от уничтожения одного-единственного мегаполиса не перевешивает того вреда, который будет нанесен нашему движению. Помните разрушение Манхэттена двадцать лет назад? Запад использовал его как предлог для разгрома исламских организаций, хотя уже тогда было понятно, что это провокация. Кому будет выгодно, если такое мощное оружие, как «Пандора», снова попадет в руки мусульманских фанатиков? Только Западу…

Негромкое покашливание старика заставляет его замолчать.

— Ты так ненавидишь Запад, Локи, что готов обвинить его в чем угодно, даже в покушении на собственную гегемонию. Нет, дорогой мой, «ящик Пандоры» действительно очень нужен Западу, но не в качестве орудия самоубийства. Мы стоим на пороге великих войн, совсем непохожих на войны прошлого. В этих войнах будут сражаться не солдаты, а вирусы, целью атак станут не укрепрайоны, а цепочки ДНК… То устройство, за которым вы охотились в Тиране, было, если хочешь, первым, экспериментальным оружием этих будущих войн.

— Какой смысл теперь спорить об этом? Скандербег мертв, Хаддар остался ни с чем, а «ящик Пандоры» вчера вечером вывезен на базу Авиано. Операция завершена, Капитан.

Старик спокойно пыхтит трубкой. Ароматный дым табака плывет над палубой, медленно растворяясь в душной средиземноморской ночи.

— Ты навестил меня здесь только для того, чтобы рассказать о своем провале, Локи?

— Это не провал, Капитан. Да, мы упустили «Пандору», согласен. Зато мы кое-кого нашли, и этот кое-кто может в перспективе оказаться полезнее любой бомбы.

— Ты имеешь в виду мальчишку? — фыркает старик. — Тринадцатилетнего киллера?

Локи перестает раскачиваться и нависает над ним уменьшенной копией Пизанской башни.

— Именно, — отвечает он, гнусавя еще больше обычного. — Этот мальчишка — настоящий клад. Он хладнокровен, умен и быстр. Не помню, говорил ли я вам, но я рассчитывал убрать его после окончания операции. Однако он вовремя подстраховался, заручившись поддержкой миротворцев, и теперь к нему так просто не подобраться. Он живет на их базе в Дурресе, а его мать «голубые каски» вывезли из Тираны и где-то прячут. Согласитесь, нестандартный ход для тринадцатилетнего подростка.

— У него ведь был еще брат, — задумчиво произносит Капитан. — То ли Руди, то ли Руфи…

— У вас великолепная память. Брата звали Раши, и его убили по приказу Скандербега. Подозреваю, что именно этот приказ стоил Хризопулосу жизни.

— Зачем понадобилось его убивать? — В голосе старика звучит раздражение. — Неужели этот идиот не понимал, чем рискует?

— У него были свои представления о риске. К тому же Скандербегу позарез нужно было склонить к сотрудничеству отца братьев, Ибрагима.

— Он, кажется, физик? — Старик вдруг начинает кашлять. Он кашляет довольно долго, и все это время Локи терпеливо ждет, не стараясь как-то помочь собеседнику, но и не надоедая ему бессмысленными вопросами вроде «с вами все в порядке?» или «не хотите ли воды?». Когда приступ заканчивается, он отвечает:

— Да, и один из лучших в стране. К сожалению, все это в прошлом. Он умер во время штурма — по-видимому, от сердечного приступа.

— Жаль, — медленно произносит старик. — Вот с ним я бы с удовольствием побеседовал…

— Что касается мальчишки… — терпеливо напоминает Локи. — Насколько я понимаю, у миротворцев есть два выхода — оставить его на произвол судьбы, и в этом случае мы наверняка до него доберемся, либо взять на свое попечение. Предполагаю, что они выберут второе. Мальчишка слишком хорош, чтобы так от него отказываться.

— А если они решат привлечь его к суду? Парень-то по уши в крови…

— Наверняка нет. Побоятся огласки. К тому же он действительно отдал им «ящик» прямо на блюдечке, — не говоря уже о том, что завалил самого Скандербега… Думаю, что они захотят его использовать. Возможно, отправят в один из своих учебных центров. Задатки у него великолепные, при надлежащей тренировке из парня выйдет суперпрофи.

— Допустим. Но нам-то от этого какой прок?

И без того маловыразительное лицо Локи превращается в каменную маску.

— Простите, Капитан, но иногда мне кажется, что вы нарочно прикидываетесь тугодумом. Вам наверняка давно уже все понятно. Учеба рано или поздно закончится, и парень станет одним из них. Они будут доверять ему, они будут относиться к нему как к своему. И тут на сцене вновь появимся мы. Компромата на него у нас предостаточно. А когда он добьется первых успехов в карьере, то неизбежно почувствует страх перед всем, что может её исправить. Вот на этот крючок мы его и поймаем…