А та, что еще три года назад была знаменитой певицей Сен-Юберти, с жалостью посмотрела на своего мужа:
— Вам должно быть стыдно, граф! Королева сейчас в тюрьме, а она так любила музыку и театр!
— Было бы куда лучше, если бы королева только этим и интересовалась и никогда не вмешивалась в политику! Итак, Антуанетта, пойте все, что вашей душе угодно, но избавьте меня от этой арии. С меня достаточно уже и того, что у вас с ней одинаковые имена.
— Вам следовало об этом подумать прежде, чем на мне жениться! А графине д'Антрэг ария Дидоны нравится больше остальных. Особенно в исполнении Сен-Юберти!
И, чуть приподняв четырьмя пальцами свое просторное платье из переливающегося атласа, женщина присела в реверансе, как она делала когда-то на сцене под гром оваций, осыпаемая букетами цветов. Потом она раскрыла веер и покинула лоджию с царственным видом, распевая другую музыкальную фразу из той же арии.
Скоро звуки ее голоса стали неслышны в глубине огромного дома, и граф смог вернуться к своему письму. Д'Антрэг писал послу Испании в Венеции графу де Лас Казасу. Посол был его любимым адресатом и к тому же источником солидных доходов.
Наделенный не только способностью писать легко и ядовито, но и отличным воображением, граф Луи-Александр д'Антрэг, уехавший из Франции в 1790 году, нашел отличный способ выживания — причем весьма обеспеченного, — ведя переписку с заинтересованными людьми, имеющими возможность заплатить за информацию. Сначала граф шпионил в пользу Испании, потом и на другие страны — Англию и Россию.
Граф Александр родился в Монпелье в 1753 году и жизнь его складывалась достаточно странным образом. Виной тому стал его противоречивый характер.
Он принадлежал к старинному роду, владел замком Ла-Бастид в трех лье к северу от Обена.
В двенадцать лет Александр потерял отца-офицера, и его воспитанием занимался дядя, аббат Майдье, епископ Труа. Благодаря ему Александр получил отличное классическое воспитание, и дяде удалось привить ему интерес к Римской республике, неотделимой от аристократического Сената. С этого времени для юноши понятия «республика» и «всевластие аристократии» превратились в синонимы. Такая модель власти стала мечтой всей его жизни. Что же касается королевской власти, которую он якобы защищал в то же самое время, то граф воспринимал ее исключительно с позиции эпохи Меровингов, когда феодалы выбирали короля и свергали его, следуя собственным интересам.
Но такие взгляды не помешали графу д'Антрэгу восхищаться и Версалем, и после шести лет, проведенных в армии, он ушел в отставку, испросив разрешения быть представленным ко двору.
Как и полагалось, его дворянские титулы были направлены на рассмотрение Шерену, блюстителю и знатоку генеалогии, и тот в просьбе отказал. Титулы графа оказались не настолько старинными, чтобы ездить в каретах короля и находиться в его ближайшем окружении. Раздосадованный граф — он сохранил на всю жизнь зависть к придворной аристократии — отправился путешествовать. Он побывал в Ферне у Вольтера, в чьих взглядах ничего не понял, завязал бурную дружбу с Руссо. Затем д'Антрэг отправился вместе со своим дядей со стороны матери господином де Сен-Пристом в Константинополь, куда тот был назначен послом, побывал в Египте, а на обратном пути заглянул в Вену и Польшу.
Граф написал рассказы о своих путешествиях, и парижское общество оценило их изящество и стиль. В столице он присоединился к окружению графа д'Артуа, завязал дружеские отношения с графиней Полиньяк, Водреем, Сераном и другими завсегдатаями Трианона. Благодаря новым Связям ему удалось приблизиться и к королеве Марии-Антуанетте, на которую граф возлагал большие надежды.
В самом деле, граф д'Антрэг знал, что он хорош собой, достаточно соблазнителен, а так как он был настоящим фатом, то считал себя неотразимым. Но все получилось совсем не так, как представлял себе граф. Он очень быстро разонравился Марии-Антуанетте — была в графе неуемная жажда жизни, неприятие любого насилия, политического или религиозного, и определенная распущенность, которая шокировала королеву. Она не только холодно приняла его, но и отказалась впредь с ним встречаться.
Граф так и не смог ей этого простить, и с тех пор в его душе поселилась нежно лелеемая ненависть к Марии-Антуанетте, ненависть внимательная, терпеливая, неизменная. Именно такую ненависть очень часто вызывала к себе королева. А ненависть графа была настолько похожа на ненависть маркиза де Понталека, что эти двое должны были обязательно встретиться. Граф считал короля животным, королеву — шлюхой. Он отрицал королевскую власть именно потому, что эти двое восседали на троне, хотя эта власть давала ему возможность владеть землями и недвижимостью.
Слывя в Париже философом и острословом, чьими эпиграммами и памфлетами восхищались, граф становился истинным феодалом на своих землях. Он часто навещал свою мать, которую беспокоили странные умонастроения сына. Но больше всего ее тревожила открытая связь Александра с певицей Антуанеттой Сен-Юберти, примой парижской Оперы.
Графа д'Антрэга избрали депутатом в Генеральные штаты, и он принял революцию с радостью и вожделением человека, намеревающегося отхватить и себе подобающую долю благ. Но граф слишком поспешил обнаружить свое истинное лицо. Противоречия его взглядов стали явными. Несмотря на весь его «открытый либерализм» и его «просвещенные взгляды», в ночь на 4 августа граф проголосовал против отмены привилегий и продемонстрировал открытую неприязнь к Лафайету.
Он выпустил книгу «Мемуары о Генеральных штатах», которая пользовалась большим успехом. Она была написана таким образом, что любой человек, вне зависимости от своих взглядов, мог найти в ней то, что его устраивало. Гордый таким успехом, граф предложил свое перо на службу королю — предполагая получить за это вознаграждение. Но его величество, по совету барона де Бретейля, не доверяющего графу, отклонил это предложение.
Д'Антрэга это ничуть не смутило, он предложил свои услуги брату короля и довольно быстро стал его приближенным. Именно поэтому в 1790 году он оказался скомпрометирован в деле Фавра. Это был проект, согласно которому следовало похитить короля, а на его место посадить графа Прованского. Понимая, что веревка, на которой повесили Фавра, не так далека от его собственной шеи, граф попросил у Национального собрания отпуск и выехал из Франции. Предлогом послужила необходимость лечения печени у знаменитого доктора Тиссо в Лозанне. Там граф провел какое-то время и опубликовал памфлет против Национального собрания, но его кошелек от этого толще не стал.
Если же придерживаться истины, то надо признать, что этот кошелек был удручающе пуст. Граф, разумеется, больше не получал денег со своих земель, лишенный привилегий, как и все остальные аристократы, доходы от литературных трудов давно уже были проедены. Д'Антрэгу требовалось найти решение проблемы, и он нашел достаточно оригинальное. Граф решил жениться на певице Сен-Юберти, которой гонорары и турне по Франции и в других странах приносили немалый доход.
Д'Антрэг написал Антуанетте и попросил ее приехать. Певица появилась в Лозанне в мае 1790 года, дала несколько концертов и наконец согласилась — с внутренним торжеством — стать графиней д'Антрэг. Для оперной певицы это был небывалый путь наверх, : несмотря на революцию, но мать графа чуть не умерла от огорчения в своем замке, узнав эту шокирующую новость.
Д'Антрэг намеревался не только остаться в Швейцарии, но и приблизиться ко двору в Турине, где в самом начале эмиграции граф д'Артуа нашел убежище у своего тестя короля Сардинии. Для д'Антрэга именно граф д'Артуа, самый младший брат Людовика XVI, сумасбродный и экстравагантный принц, представлялся идеалом монарха. Он мог стать марионеткой в руках аристократов, которым принадлежала бы вся полнота власти.
Д'Антрэг отправился в Мендризио к своему другу графу Туркони, который предоставил в его распоряжение замок Сан-Пьетро. Именно там 29 декабря 1790 года граф Александр д'Антрэг женился на Антуанетте Сен-Юберти. И в этом же замке ему пришла в голову блестящая мысль предложить свои услуги Испании, стать ее шпионом и сообщать все сведения, касающиеся Франции. Это могло бы показаться парадоксом, учитывая расстояние, разделяющее его теперешнее место жительства и родную страну графа, где тот к тому же опасался появляться.
