Анна-Мария встретила Альдо по обыкновению тепло – ведь они были давними друзьями. Она приходилась сестрой аптекарю Франко Гвардини, в обществе которого Морозный провел все детство и юность, и ни одна размолвка не поколебала согласия между ними. Анна-Мария была младшей в семье, и сейчас ей исполнилось тридцать пять. Увенчанная пышной шевелюрой частого среди венецианок теплого золотистого оттенка, она принадлежала к тому типу, о котором говорят: «Какая прекрасная женщина!» Черты ее лица, линии тела напоминали греческие статуи, но были холодноваты. Холодок этот, наверное, был чисто внешним, но он неизменно останавливал Альдо, едва ему приходила мысль поухаживать за сестрой приятеля. Его чувства к ней были сугубо братскими, да оно и к лучшему, потому что Анна-Мария была однолюбкой: гибель мужа положила конец ее чувственной жизни.
Она мягко улыбнулась, увидев Альдо, – эта улыбка придавала ей больше всего очарования.
– Хочешь, выпьем по стаканчику в саду? Такое славное утро!
Осень в этом году выдалась на редкость теплая, сад был еще полон цветов, багрово-красные резные листья дикого винограда увивали стены дома и соседнего палаццо, делая его похожим на роскошный ларец. Но Морозини отклонил приглашение:
– Я бы охотно выпил чинзано со льдом, но лучше у тебя в кабинете. Надо поговорить!
– Как хочешь...
Анна-Мария умела слушать собеседника, не перебивая, и Альдо довольно быстро рассказал ей о сложившемся положении. Однако вместо того чтобы испугаться возможных неприятностей, связанных с ее будущей пансионеркой, она расхохоталась.
– Уверена, все, что она говорит, – сплошное преувеличение! Ты же знаешь женщин! Этой, например, взбрело в голову стать княгиней Морозини. Поскольку ты не беден и не уродлив, я ее не виню. Но, может быть, ей удастся добиться своего?
– Даже и не думай об этом! Времена, когда я хотел на ней жениться, давно прошли, и я сильно удивился бы, если бы это желание вернулось. И все же не считай неприятности Анельки пустяками. Я ведь рассказал тебе все как есть не только потому, что ты – верный друг, но и для того, чтобы ты могла отказаться, узнав всю правду.
– Ты хочешь, чтобы я отказалась?
– Нет. Надеюсь, ты согласишься, но времена переменились, и иностранцы, подолгу задерживающиеся в Венеции, привлекают особое внимание молодчиков Муссолини, а я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
– Нет никаких причин для неприятностей. Во-первых, меня очень уважают в муниципалитете, во-вторых, шеф местных фашистов ест у меня с руки, и главное – у твоей подружки американский паспорт. А «черные рубашки» обожают американцев и их доллары. Если мисс Кэмпбелл хорошо сыграет свою роль, проблем не будет. Ступай за ней!
– Приведу после обеда. Ты просто прелесть! Вернувшись домой, Альдо принялся искать Анельку, чтобы поскорее сообщить ей, что все уладилось. Однако это оказалось нелегко, ибо он и мысли не допускал, что она может оказаться перед витринами его магазина. И все же она была именно там в обществе Анджело Пизани, явно павшего перед ее чарами. Молодой человек с благоговейной предупредительностью водил гостью по двум большим залам, прежде, в те времена, когда венецианские корабли заходили в порты Леванта, чтобы вывезти оттуда все, чем славился сказочный Восток, служившим складами товаров. Теперь место специй, рулонов шелка, ковров и другой роскоши заняла – свято место пусто не бывает! – выставка чудес, произведенных за века художниками и ремесленниками старушки Европы.
Альдо появился как раз в ту минуту, когда Анелька взяла в руку большой старинный кубок из гравированного золотом хрусталя.
Она подставляла кубок под лучи солнца и радовалась, глядя, как играют блики на гранях, а Анджело, порозовевший от волнения, тихим голосом рассказывал ей историю этого бесценного экспоната. Увидев вошедшего хозяина, молодой человек покраснел и смутился так, словно Морозини застал его на месте преступления.
– Я... я имел счастье... быть пре... представленным мисс Кэмпбелл... Это... это сделал господин Бюто, – бормотал он. – И я... я показываю наши... сокровища...
– Не смущайтесь, старина! – ласково улыбнулся ему Альдо. – Вы очень хорошо сделали, что развлекли нашу гостью.
– Это же настоящая пещера Али-Бабы, дорогой князь! – воскликнула Анелька, отставляя кубок. – Не хватает только драгоценных камней! Где же вы их прячете?
– В самом тайном месте. Когда собираюсь продавать их, само собой разумеется. А сейчас у меня ничего такого на продажу нет.
– Но... говорят, вы коллекционер. Значит, у вас есть коллекция? Вы мне ее покажете?
И тон, и улыбка Анельки были одинаково вызывающими, и Альдо стало не по себе от этого ее внезапного интереса к тому, что для него, как и для других ценителей, было неприкосновенной святыней. Он вспомнил, что прелестное создание – дочь графа Солманского, человека, которого он имел все основания подозревать в соучастии в убийстве его матери, княгини Изабеллы, совершенном ради того, чтобы завладеть звездообразным сапфиром из старинного нагрудника Первосвященника Иерусалимского храма.
– Мало ли что говорят! – непринужденно бросил он. – Пора идти к столу, Чечина не выносит, когда ее кушанья перестаивают.
– Тогда не станем заставлять ее ждать. Вы мне все покажете после обеда.
– К моему большому сожалению, у нас не будет времени. Мне нужно отвести вас в дом Моретти, где вам приготовлена уютная квартирка. А потом я уеду, как уже говорил вам, мисс Кэмпбелл.
– Как? Уже? Но вы ведь только что приехали!
– Действительно, но сегодня четверг, и Восточный экспресс на Париж уходит в четверть шестого.
– Ах, значит, вы едете в Париж?
– Заеду ненадолго. Дело, которое я бросил, призывает меня в иные края.
Молодая женщина была явно разочарована. Юный Пизани заметил это. И, движимый лучшими побуждениями, бросился утешать красавицу, попавшую в беду:
– Если вы боитесь заскучать в отсутствие князя, мисс Кэмпбелл, я в вашем распоряжении... конечно, в свободное от работы время, – уточнил он, бросив обеспокоенный взгляд на хозяина. – Мне только в радость показать вам Венецию. Я ее знаю лучше, чем любой гид!
Анелька, лучезарно улыбаясь, протянула ему руку, чем снова вогнала юношу в краску: – Как вы милы! Будьте уверены, я позову вас! Морозини пожалел, что юный Пизани не задержался в замке Стра дня на два – на три. Ясно как божий день, что этот птенчик вот-вот по уши влюбится в «мисс Кэмпбелл», а это ни к чему. В недовольстве Альдо не было и тени ревности. Он думал только о том, что, пускаясь в это опасное плавание, бедный мальчишка может сильно пострадать, а Альдо успел крепко привязаться к своему молодому секретарю.
Когда они мыли руки перед обедом, Ги Бюто, слышавший конец разговора в магазине, спросил:
– Разве вы не возвращаетесь в Вену?
– Во-первых, мне нужно не в Вену, а в Зальцбург, а во-вторых, у меня веская причина побывать в Париже: мне хотелось бы узнать, нет ли там новостей от Адальбера – его молчание очень беспокоит меня. Крюк не так уж велик – в Париже я смогу пересесть в экспресс Швейцария – Арльберг – Вена[4], который доставит меня в гости к Моцарту с наивысшим комфортом. Но я предпочел бы не говорить об этом за столом.
Обед закончился быстро благодаря проворству Чечины, спешившей поскорее избавиться от чересчур красивой самозванки, и Альдо отвез Анельку к Анне-Марии, где мисс Кэмпбелл объявила, что очарована как обстановкой, так и приемом, затем вернулся домой уладить два-три дела со своими сотрудниками, и, наконец, Циан отвез его на вокзал Санта-Лючия. Морозини еще успел купить несколько газет в дорогу – до отправления поезда оставалось около четверти часа.
Контролеру спального вагона удалось устроить его в одноместном купе, и Альдо вздохнул с облегчением. Слава богу, пробыв в Венеции всего лишь день, он сумел так удачно решить столь деликатный вопрос. Конечно, лишь на время. Морозини охотно употреблял к случаю старинную поговорку «на каждый день забот хватит» – он был доволен, что сбросил с плеч хотя бы этот груз и может теперь полностью посвятить себя поискам дамы в черной кружевной маске...
