Жозеф Бонапарт, выполняя поручение брата, встретился с кардиналом Капрара, папским легатом, и совершенно серьезно заявил ему, что князь Боргезе скомпрометировал его сестру Полину.

– Спасти положение может только женитьба, – заключил он.

Легат немедленно направился к Камилло и рассказал ему о визите господина Жозефа Бонапарта, брата всесильного первого консула Франции.

– Вы должны жениться на Полине, – убеждал юношу Капрара. – Опасно ссориться с этой семьей.

Князь был в ужасе. Одно дело – время от времени развлечься с вдовой Леклерк, и совсем другое – идти с ней под венец. Но легат настаивал, и Боргезе, чуть не плача, согласился стать мужем Полины.

Венчание состоялось шестого ноября 1803 года в замке Жозефа Бонапарта под названием Мортфонтен. Встревоженный князь очень внимательно, строчка за строчкой, прочитал брачный контракт. Все присутствующие заметили, что он вздохнул с облегчением, радостно и благодарно улыбнувшись членам семьи Бонапартов. Родственники Полины решили, что Боргезе благодарит их за то, что они выдают за него самую красивую женщину в мире. Они не знали, что в Италии было принято упоминать в брачном контракте имя любовника невесты, и князь опасался, что найдет там длинный ряд незнакомых фамилий…

Полине очень нравилось именоваться княгиней Боргезе, тем более что ее титул вызвал жгучую зависть у сестер – Элизы и Каролины. Первая пока не превратилась в герцогиню Тосканскую и носила неблагозвучную фамилию Баччиокки, а вторая звалась госпожой Мюрат, то есть была невесткой кабатчика. Иоахим Мюрат еще не успел стать знаменитым маршалом и королем Неаполитанским.

К сожалению, Полину ожидало разочарование, ибо ее муж оказался… нет, не импотентом, но «недостаточно прытким», как откровенно выразилась сама новобрачная. Впрочем, ходившую по Парижу шутку «Отдаться Камилло Боргезе – значит не отдаться никому» она решительно и гневно опровергала. Разумеется, ей верили, потому что знали о ее бурном темпераменте и полагали, что она не потерпела бы рядом с собой человека бессильного.

Весной 1805 года Полина, гордясь тем, что она теперь – сестра императора Франции, задумала заказать знаменитому итальянскому скульптору Канове свой портрет. Он приехал в Париж, долго с восхищением созерцал молодую женщину, а потом предложил изобразить ее в образе Венеры-победительницы. Скульптору было уже шестьдесят три года, и только чудом с ним не случился инфаркт, когда он увидел перед собой полуобнаженную красавицу в бриллиантовом колье: Полина стремительно разделась, дабы продемонстрировать Канове свои замечательные формы, действительно достойные Венеры.

– Но римская богиня не может быть одета, – блеснула княгиня Боргезе своими познаниями в мифологии, и скульптор вынужден был согласиться с этим утверждением.

Справившись с собой, маэстро взглядом знатока посмотрел на белоснежную грудь венценосной натурщицы и сказал неуверенно:

– Эта часть вашего тела столь прекрасна, что мне вряд ли удастся превзойти природу. Поэтому я просто сделаю слепок с ваших грудей.

Полина, разумеется, с радостью согласилась. Но тут Канова засомневался:

– Я не могу прикоснуться к столь совершенным предметам!

– Но чего вы испугались? – удивилась княгиня.

– Я боюсь влюбиться в свою модель!

– Да вы, оказывается, льстец! – рассмеялась Полина.

А потом разразился страшный скандал: сестру Наполеона обвинили в бесстыдстве.

– Как вы могли согласиться позировать обнаженной? – спросила ее некая дама.

– Но ведь в мастерской было тепло – там горел камин, – ответило это двадцатипятилетнее дитя.

Камилло приказал спрятать статую Венеры в самый глухой чулан дворца. Ему не нравилось, что гости сначала внимательно смотрели на копию, а потом переводили взгляд на оригинал с явным желанием сравнить их. А некоторые еще имели наглость бормотать: «Как жаль, что она одета!»

Казалось, пыл сестры императора становился год от года сильнее. Она даже призналась однажды своей приятельнице, что «ей кажется, будто она сидит на горячих угольях».

Немудрено, что Полина просила всех окружавших ее мужчин остужать этот жар – и те не отказывались помочь прелестной княгине. Иногда, впрочем, она просила о помощи и дам, что особенно возмущало ее мужа.

– Позор! – кричал он как-то утром в будуаре Полины, которая безмятежно гляделась в зеркало. – Я сыт по горло этими вашими выходками!

– Вы намерены ругаться по-настоящему? – спросила у него жена.

Камилло умолк на мгновение и ошеломленно кивнул.

– Тогда я отпущу горничных, – пояснила Полина и отослала девушек прочь. – Теперь можете шуметь. Чем вы опять недовольны?

Князю расхотелось скандалить. Он мрачно посмотрел на Полину и сказал:

– Я привык к тому, что вы бесконечно флиртуете с гвардейскими офицерами. Привык и к тому, что почти всегда невинный флирт оборачивается скандальной связью, о которой сплетничает потом весь Париж. Да, вы темпераментны, и даже врачи предупреждали меня о том, что вам как можно чаще необходимо мужское… э-э… внимание.

Тут Полина грустно кивнула и вставила как бы ненароком:

– А вы ко мне невнимательны, друг мой!

Но князь не дал себя сбить с мысли и упрямо продолжал:

– Однако же изменять мне с женщинами я не позволю! Мне это претит! Есть лишь один выход – пожаловаться на вас императору!

– Но я не хочу скандала! Наполеон расстроится, когда узнает об этом… – загрустила Полина.

– Тогда, – решительно закончил Камилло, – поезжайте к брату и попросите у него для меня орден Почетного легиона, французское гражданство, орден Золотого Руна и должность в императорской армии. Если мою просьбу удовлетворят, то огласки не будет. Я вам обещаю!

Полина сразу воспрянула духом и обещала похлопотать перед Бонапартом. Вскоре восхищенный князь получил все, о чем просил, и был назначен командиром придворных конногвардейцев.

Однако же не надо думать, что после этого он стал совсем уж снисходителен к своей ветреной супруге. Известна фраза, сказанная им в разговоре с генералом Червони: «Пусть моя жена благодарит бога за то, что она сестра императора. Иначе я бы уже давно примерно наказал ее!» Поистине, то был крик глубоко уязвленной души!

В апреле 1808 года князь Боргезе сообщил жене новость, показавшуюся ей ужасной. Ее мужа назначили «генеральным губернатором девяти трансальпийских департаментов».

Кипя от гнева, Полина села в карету, которая должна была доставить княжескую чету в захолустный Турин. Несмотря на то что она предусмотрительно захватила с собой последнее свое увлечение – известного дирижера и музыканта Феликса Бланджини, госпожа Боргезе вела себя совершенно невыносимо во время всего путешествия. То она не хотела ехать в карете и требовала подать носилки, то пересаживалась обратно в экипаж… А иногда вдруг, ссылаясь на какое-то постановление Сената, заявляла, что хочет сама отвечать на приветствия городских властей. Красивое лицо ее мужа было бледным от сдерживаемого гнева. Он пытался объяснить взбалмошной Полине, что это неприлично, потому что губернатор все-таки Камилло Боргезе, а не его жена.

– Вы не облечены никакой властью, – говорил муж.

– Я? – искренне изумлялась Полина. – Да я же сестра императора! Вы были бы никем, если бы не стали моим супругом!

– Полетт, Полетт! – ласково журчал Камилло, признавая ее правоту. – Прошу вас, успокойтесь!

Но на первой же остановке произошла неприятная сцена, свидетелями которой были сотни жителей Пьемонта. Когда Камилло набрал в грудь воздуха, чтобы ответить на приветствие мэра, Полина заявила во всеуслышание:

– Молчите! Говорить буду я!

Супруги принялись ссориться.

– Я губернатор! – настаивал он.

– А я любимая сестра Наполеона! – парировала она.

– Ваши высочества! – стенал мэр.

Наконец Полина и Камилло устали кричать друг на друга и молча вернулись в карету. Пьемонтцы провожали их изумленными взглядами.