Это неправильный и грешный способ отношения к людям. В основе такого обращения с людьми лежат две неосознанные мысли:

1) я — вне греха;

2) и человек, которого я полюбил, тоже безгрешен.

Как же иначе объяснить и резкое осуждение других, и удивление, когда хороший, добрый, благочестивый человек согрешит!

А между тем норма отношения к нашим ближним — прощать без конца, так как мы сами бесконечно нуждаемся в прощении. Главное — не забывать, что доброе, что мы ценим — оно остается, а грех всегда тоже был, только его не замечали.

Будем же снисходительнее, любовнее друг ко другу: всем нам так нужна взаимная помощь и любовь, и все наши трудности и горести так ничтожны перед лицом вечности.

Услышав, что некоторые злословят ближних, я запретил им; делатели же сего зла в извинение отвечали, что они делают это из любви и попечения о злословимом. Но я сказал им: «Оставьте такую любовь, чтобы не оказалось ложным сказанное: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях (Пс. 100, 5)». Если ты истинно любишь ближнего, как говоришь, то не осмеивай его, а молись о нем втайне; ибо сей образ любви приятен Богу. Станешь остерегаться осуждать согрешающих, если всегда будешь помнить, что Иуда был в соборе учеников Христовых, а разбойник — в числе убийц; но в одно мгновение произошла с ними чудная перемена.

Кто хочет победить духа злословия, тот пусть приписывает вину не согрешающему, но подущающему его бесу. Ибо никто не желает грешить против Бога, хотя каждый из нас согрешает не по принуждению.

Видел я согрешившего явно, но втайне покаявшегося; и тот, которого я осудил как блудника, был уже целомудрен у Бога, умилостивив Его чистосердечным обращением.

Никогда не стыдись того, кто перед тобою злословит ближнего, но лучше скажи ему: «Перестань, брат, я ежедневно впадаю в лютейшие грехи — и как могу его осуждать?» Ты сделаешь, таким образом, два добра и одним пластырем исцелишь себя и ближнего. Это один из самых кратких путей к получению прощения грехов, то есть чтобы никого не осуждать. Ибо сказано: не судите, и не судят вам (Лк. 6, 37).

Как огонь противен воде, так и кающемуся несродно судить. Если бы ты увидел кого-либо согрешающим даже при самом исходе души из тела, то и тогда не осуждай его; ибо суд Божий неизвестен людям. Некоторые явно впадали в великие согрешения, но большие добродетели совершали втайне; и те, которые любили осмеивать их, обманулись, гоняясь за дымом и не видя солнца.

Послушайте меня, послушайте, злые судии чужих деяний: если истинно то, как, в самом деле, истинно, что каким судом судите, таким будете судимы (Мф. 7, 2), то, конечно, за какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами; и иначе не бывает.

Скорые и строгие судии прегрешений ближнего потому имеют недуг сей страсти, что не имеют совершенной и постоянной памяти и попечения о своих согрешениях. Ибо если человек в точности, без покрывала самолюбия, увидел бы свои злые дела, то ни о чем другом, относящемся к земной жизни, не стал бы уже заботиться, помышляя, что на оплакивание и самого себя не достанет ему времени, хотя бы он и сто лет прожил и хотя бы увидел истекающим из очей своих целый Иордан слез. Я наблюдал за плачем истинного покаяния — и не нашел в нем и следа злословия и осуждения.

Человекоубийцы бесы побуждают нас или согрешить, или, когда не грешим, осуждать согрешающих, чтобы вторым осквернить первое.

Знай, что и это признак памятозлобного и завистливого человека, если он легко, с удовольствием порицает учение, дела и добродетели ближнего, будучи одержим духом ненависти.

Видал я таких людей, которые тайно и скрытно соделывали тяжкие согрешения, а между тем, считая себя лучшими других, безжалостно нападали на тех, которые увлекались в легкие, но явные проступки.

Судить — значит бесстыдно похищать сан Божий; а осуждать — значит погублять свою душу.

Как возношение и без другой страсти сильно погубить человека, так и осуждение, одно само по себе, может нас погубить совершенно; ибо и фарисей оный за сие осужден был.

Как добрый виноградарь вкушает только зрелые ягоды, а кислые оставляет, так и благоразумный и рассудительный ум тщательно замечает добродетели, какие в ком-либо узрит; безумный же человек отыскивает пороки и недостатки. О нем-то сказано: испыташа беззаконие, исчезоша испытающии испытания (Пс. 63, 7).

Какое жалкое состояние — платить ненавистью за ненависть и обидою за обиду. Что если враг сильнее тебя? К чему тогда послужит твоя любомстительность? Разве к ускорению твоей погибели? И при равных силах чего ожидать, если не взаимного падения и бедствия? Наконец, хотя бы он был и не в состоянии противостоять тебе, — разве менее страшны тайные ковы, нежели открытое нападение? А терзающие заботы, а ухищрения, а замыслы, а предприятия, обращающиеся на собственный вред, а мучительные мысли даже о невозможной удаче своей и еще мучительнейшие об удаче противника, а, наконец, самые удачи, сопровождаемые самыми великими угрызениями совести, а иногда всеобщим презрением? Ах, сколько терзаний для сердца ненавидящего, — оно есть ад на земле, пламя геенское.