— Ах, как верно глаголите, Сир! — восторженно посмотрел на господина Тигль Римус, — Не могут магистры по своему велению отдать приказ убить императора, Гладий. Стражи на такое не пойдут. Весь их говор — попытка спровоцировать нашу атаку. Но Император мудр! Военный совет держали в захваченном зале, тщательно расставив легионеров. Лишние уши были ни к чему. Только самые верные из центуриев… Задул сквозняк, полыхнул огонь камина.

— Так мы что сбрехнули? Как его? Тахтическая уловка, что-ли? — недоуменно поскреб по затылку легат Гром. Император Стормо покачал головой:

— Колесо повернулось… И грозит раздавить всех. Теперь не до уловок.

— Ты мне загадки то не глаголь, Император. Голова — не книжки заумные, много смыслов не пролезет. Ты давай в ухо говори, — привычно рявкнул Гром. Глуховат он был; не соизмерял силу голоса.

Легат добавил пару ругательств для пущего вразумления. Искренне пологал он, что умные слова — оружие хитрозадых казначеев, завсегда готовых объегорить простого легионера.

— Скажи мне, Гладий, почему стражи верны магистрату? — задумчиво вопросил Стормо.

— Потому что задолизы, — ворчливо стукнул по столу легат. Жалобно треснуло дерево. Силен удар ветерана, не смотря на девятый десяток…

— Потому что они платят им жалование. Жалование монетой, обеспеченной технологией. Но, как известно, дирижабли падают вниз, а пушки плюют воздухом, а не огнем… Кому вообще теперь нужен магистрат? Кому нужны монеты, которые они сами чеканят? Золото — просто металл, им от гуля не отобьешься… Стормо откинулся со вздохом назад. Зудела полученная в сонной дубраве рана. Он продолжил.

— Так чего же тогда будет стоить этот золотой ньютон, выпускаемый магистратом? — Император подкинул вынутую монетку в воздух. Монетка стукнулась ребром, закатившись куда-то под стол. — Приди тебе в голову идея, Гладий, выпускать в скором времени свою валюту в форме деревянных пробок, то и не факт, что ньютон обойдет ее по стоимости… Фронтьера пала. Гибург пал. Лион разрушен. Фаера сгорела. Размах наступления гулей слишком велик. Очень скоро, Гладий, на этот Ньютон ничего не купишь. Единственной ценностью станет, как и во времена древних императоров — лишь добрый меч и славное умение рубить им головы. А это то, чего у нас в избытке. И то, чего у магистрата нет совсем… И за кем, в таком случае, пойдут стражи?

— Тогда зачем? — снова почесал затылок Гладий Гром — Зачем мы отдаем командование в руки этих магиструсов?

— Мы потеряем Рейнгард, если не объединимся с силами стражей сейчас же. А магистры пусть посмеются. Не долго им осталось, — зловеще улыбнулся Стормо, — пройдет неделя, месяц… и мы поставим этих мудрецов в первые ряды. С мечом и щитом. Посмотрим тогда, чего стоят они… Где-то позади, у дальних стен скрипнула половица.

— Крыса! — крикнул стоявший в охране легионер. Темная фигура выскочила из-под портьеры, стремительно скользнула по паркету, скрываясь в тайном проходе. Нахмурился первый легат Римус, злобно бросил молот вслед убегавшему второй легат Гром (неудачно). Остолбенелые центурии кинулись было в погоню, хотя догнать шустреца шансов немного.

— Не имеет значения, — махнул рукой Император, — теперь и они, и мы просто осведомлены о том, о чем догадывались.

К вечеру ударил трескучий мороз. Стаи птиц заслонили небо. Вороны, орлы, цапли, голуби. Так много, что отбрасывают тень на все бастионы Рейнгарда. С севера тянется дым лесных пожаров. Падает мокрыми хлопьями снег, а деревья все полыхают. С запада и юга прибывают немногочисленные вереницы подкреплений.

Прибиваются к ним спасающиеся крестьяне, благо окружение исчезло.

Сменил кто-то, страшный и неведомый, тактику взятия Рейнгарда. Подкрепления с беглецами не впускают. Не велено было открывать ворота после прибытия Императора, так как не желали важные магистраты видеть лишних легионеров в черте города. Те, кто хотел войти, стояли часами у ворот, ожидая особой проверки… С восточной стороны башен рисовалась совсем другая картина.

— Да что же это… — шепнул наблюдатель, оглядывая окрестности. От самого горизонта стояли мертвецы. Вчера их были тысячи, сегодня к вечеру — десятки тысяч. И не ломились они впустую на стены.

Расположились на расстоянии в две лиги от башен. Терпеливо ждали.

— Плохо дело. А ты чтоже бросаешь нас на поле боя? — укоризненно хлопнул лафет артиллерист. Пушка молчала. Гули образовали ровный порядок. Вставали безмолвными рядами, подбирая с земли оружие. И нигде не видно было демонского менестреля, ведущего войска на штурм в прошлый раз. Живые мертвецы, как будто обрели свой собственный, общий разум, или просто кто-то более могущественный взял их под свой контроль. Арьергард раздвинулся, пропуская вглубь закутанного в черное платье командира. Он продвинулся к центру армии и застыл, ожидая неведомого сигнала. Кружился и таял снег, приземляясь на выцветшее поле дохлой травы. Позади показались фигуры грозных великанов: мертвый, безголовый тролль под руку с созданием, имени которого артиллерист не знал. У самой земли, меж ног воинов, шевелились мелкие зверьки: кошки, собаки, крысы. «Тоже гули» — понял наблюдатель; древнее проклятье не щадило никого. На верхнем уровне крепости показалась группа людей. Прибывала Ректор, верно то были встречающие…

— Вы все-таки пришли, — ехидно улыбнулся Треветик, подойдя к императору. Стормо предпочел не отвечать. С собой он взял легатов: Тигля и Гладия. Они тоже стояли не произнося ни звука, медленно приходя в ужас от количества вражеских сил.

— Никакая это не третья сторона, Сир… тут нечто иное, — тихо сообщил Тигль Римус.

— Откуда? — крякнул вслед за ним Гладий, да и замолк. Слова тут не помогут. Советник Треветик наоборот был весел и учтив, довольный скорым прибытием истинного правителя империи.

— Не беспокойтесь, легионеры, — сказал он почти со смехом, — оцените высоту и крепость наших стен. А разве вы наблюдаете у мертвецов пушки, или хотя бы лестницы?

— Пару дней назад они стреляли из луков, — хмуро проворчал Тигль Римус, — сегодня будут и лестницы.

— Вздор! У них не будет и тени шанса, как только прилетит «Северный Воин». Скоро, — взглянул на хронометр Гласиус, — совсем скоро.

— И что сможет цеппелин без пушек, если даже умудрится не упасть, как цеппелины во Фронтьере? — осведомился Сир Торрий.

— Уверяю вас, Ректор быстро разберется в сути возникнувшего явления! — тон, с которым это было сказано, не поддавался описанию словами. Советник верил в госпожу безоговорочно. Задул снежный ветер, беспощадно терзая открытое лицо. На опушке прилегающего леса показался еще один отряд мертвецов в пару сотен челюстей, будто мало было уже имеющейся армады.

— Мы не устоим, — грустно констатировал Стромо, — Возможно стоит подумать об отступлении. Тигль? Гладий?

— Возможно, — согласился Тигль. («Да» — отрезал Гладий).

— Вы забываетесь! — надменно вмешался Гласиус. — Командовать здесь будет Ректор. Стормо поправил очки, запахивая шарф:

— Если, конечно, долетит, — кашлянул он, удостоившись ненавидящего взгляда.

— Деревянные пробки дороже золотого Ньютона, — процедил в ответ советник, — да вы знатный экономист, Торрий… Посмотрим, посмотрим, как оно обернется. Он развернулся спиной к императору. Прибыл неожиданный вестник.

Ранее стоял поодаль, опасаясь нарушить беседу знатных господ. Теперь же подошел с крайне встревоженным лицом. «Эльфы, мой господин… Магия…» — расслышал Стормо обрывки тихой речи. В то же время погода начала налаживаться. Тучи чуть разошлись, впуская внутрь солнце. У далеких холмов повис блистающий в лучах силуэт. Десятки мачт. Стволы пушек. Мощная несущая полость с горячим газом, подпираемая горделивым бушпритом. Рассекал аэру боевой нон-гольфьер Северный Воин.

— Сир… — напряг зрение до последней возможности Тигль, — а вам не кажется, что он дал крен на корму…

— Mie i te liera.

— Это она о чем? — непонравился Го тон эльфийской лучницы.