— Подожди, Лакшми, — прервал ее Адам Сингх и повернулся к слуге: — Куда она ушла отсюда?

— В дом к Махендре-сахибу.

— Тогда мы пойдем к нему.

— Так-то оно так, только в последние дни он никого не принимает, — сказал слуга. — Ему не везет. Его враги распустили слух, что он живет с вашей дочерью…

— А он действительно живет с ней?

— Нет, он хороший человек.

— Ой ли? — усомнилась Лакшми.

— Он действительно очень хороший человек, потому они все и ополчились на него. Но они ничего не смогли доказать, и тогда они пошли на подлость. Доктора Махендру как-то вызвали в большую больницу посмотреть одну больную, дочь богатого человека. У доктора в этот день было много больных, и он приехал слишком поздно — девушка умерла. Вот теперь они и говорят, что он убил ее.

— Эти сыновья шайтана способны на все, — решительно высказалась Лакшми. — Но, судя по тому, что ты говоришь, твой доктор может нам помочь.

— Он удивительный человек, далекий от мирской суеты, — сказал слуга.

— Скажи нам, как найти доктора Махендру, — попросил Адам Сингх. — Если он из тех, кто почитает бога, он поможет нам найти Гаури…

— Да, да, — подхватила Лакшми с иронической улыбкой, — покажи нам путь к тому храму, где обитает твой великий бог.

Слуга вышел на дорогу и показал на маленький кирпичный домик, видневшийся за базаром.

— Вот на этой пустоши он собирается строить вою собственную больницу. Вон там, где палатки.

Они подошли к домику, и Адам Сингх постучал в дверь. Им открыл Дхани Рам, повар доктора Махендры.

— Мне сказали, что моя дочь у вас, — обратилась к нему Лакшми.

Приняв их за обычных посетителей, пришедших навестить кого-нибудь из больных, Дхани Рам спросил:

— Ваша дочь больна?

— Нет, моя дочь не больна, но нам сказали, что она здесь.

Сообразительный Дхани Рам понял, что перед ним мать Гаури.

— Сахиб вряд ли сможет принять вас до полудня, он осматривает больных в хирургической палатке. — Дхани Рам указал на большую брезентовую палатку, рядом с которой каменщики-сикхи возводили стены новой больницы. — Идите и ждите там.

После того как больные, ожидавшие в тени на деревянных скамьях, были приняты доктором, Лакшми и Адам Сингх смогли наконец зайти в палатку. От тревожного ожидания и изнуряющей жары Лакшми так ослабла, что едва держалась на ногах. И когда она неожиданно увидела Гаури, которая провожала к дверям молодую пациентку, Лакшми застыла на месте с широко раскрытыми глазами, испустила стон и упала в обморок.

Доктор Махендра вместе с Гаури и слугой подняли ее и положили на стол для осмотра пациентов. Слуга принялся энергично обмахивать ее веером, а доктор дал ей холодной воды.

— Нервная натура! — сказал он Адаму Сингху. — А тут еще потрясение от встречи с дочерью!

— Это с ней случилось от стыда, сахиб доктор, — ответил Адам Сингх.

— Я думаю, она чувствует себя не столько пристыженной, сколько виноватой, — сказал Махендра.

— Да, да, сахиб доктор, это я и хотел сказать, — охотно согласился Адам Сингх.

Лакшми открыла глаза. Доктор подошел к ней, пощупал пульс и сказал:

— Сильное переутомление. И больное сердце…

Лакшми с благодарностью взглянула на него, спустилась с хирургического стола и с раскрытыми объятиями направилась к дочери. Но Гаури, сама не понимая, что с ней происходит, вдруг отпрянула назад с побледневшим лицом. Тогда Лакшми, опустив голову, присела рядом с Адамом Сингхом у ног Махендры.

Воцарилась долгая тишина. Адаму Сингху каждое мгновение казалось вечностью. Наконец, преодолев смущение, которое он чувствовал в присутствии доктора, старый крестьянин сказал:

— Сахиб доктор, прости эту старую женщину и отпусти с ней ее дочь…

— Мне не за что ее прощать, — резко сказал Махендра.

— Я ошибся, сахиб доктор, прости меня… — поспешил поправиться Адам Сингх.

— Опять? — перебил его Махендра. — Непонятно, при чем тут прощение!

— Сахиб доктор, я хотел сказать…

— Я знаю, что ты хотел сказать. Я вовсе не собирался пугать ни тебя, ни эту старую женщину. Я говорю то, что думаю. Ваша дочь пришла к нам изнуренная лихорадкой. В ее глазах можно было прочесть боль тайного горя. С тех пор многое произошло с ней и со всеми нами… Теперь к ней возвращается жизнь. Она избавилась от своих страхов. Гаури любит свою работу и полностью отдается ей.

Адам Сингх смотрел на доктора с открытым ртом, очень мало понимая из того, что он говорит. Доктор Махендра почувствовал это и попытался выражаться попроще.

— У жителей гор есть поговорка: «Смотри на солнце утром и на звезды ночью, а в промежутке работай, веселись, ешь, спи, люби и не бойся бога». А что мы делаем вместо этого? Без конца копим золото и серебро, стараемся накупить как можно больше скота и даже продаем своих дочерей!..

— Но, господин, — вдруг осмелела Лакшми, — какое у бедняка лекарство против бедности?

— Я не осуждаю тебя, старая женщина. Я только хочу сказать, что ростовщики, которые все покупают и продают, принесли в деревню ложь. В результате ваш Амру становится мошенником, а ты продаешь свою дочь. А разве мало женщин не могут вскормить своих младенцев только потому, что им нечего есть и у них пропадает молоко?..

— Я поступила нехороша, сахиб доктор, — сказала Лакшми, пряча лицо под покрывалом. — Но ведь иначе наш ростовщик забрал бы мою корову.

— Да я о другом говорю! — воскликнул Махендра. — Я не осуждаю тебя. Я осуждаю вашу веру. Ведь что получается? Ростовщик считает тебя грешницей, если ты не заплатишь ему процентов с долга. И рядом с этим лицемером всегда негодяй брахман. В нашей деревне, в Гургаоне, «чистые» индусы прогнали всех «неприкасаемых»! Вот до чего они дошли.

Адам Сингх попытался возразить:

— Сахиб доктор, вы, конечно, можете все это говорить, но как нам решиться на такое…

Но Махендра не слушал его.

— Наша вера, — продолжал он, — способствует обогащению брахманов и ростовщиков. Вы, простые люди, слишком часто склоняетесь в приветствии перед теми, кто лишь стремится к наживе.

— Да, сахиб доктор, — сказал Адам Сингх, — все это правда, и вы — святой человек. В старину мудрецы говорили: «Один святой приходится на миллион грешников». Так было, так будет.

— Так не должно быть, — возразил Махендра. — Мы теперь обладаем большими познаниями. Мы можем заставить растения расти быстрее, можем подчинить себе солнечный свет! Подобно богам, мы научились управлять силами вселенной. Только надо избавиться от слабости, трусости, ограниченности. Мы должны преобразовать всю нашу страну, каждый ее уголок. И нам надо научиться предвидеть будущее… Сейчас мне приходится принимать больных здесь, в этой палатке, потому что узколобые люди, думающие лишь о своей собственности, привилегиях и религии, уничтожили лечебницу, где я работал. Но им не удалось добиться своего. Пациенты по-прежнему идут ко мне. И, возможно, все это только к лучшему. Я теперь построю такую больницу, о которой давно мечтал. В ней будет место не только для больных, но и для их родственников, которые будут приезжать и подбодрять больных.

Он помолчал с минуту и задумчиво продолжал:

— Нам надо покончить с бедностью, научиться бороться со смертью. Мир уже умирал несколько раз из-за того, что люди не желали думать об угрожавшей им опасности. Надо разумно использовать созданные нами машины. Народ наш, который так долго угнетали чужеземцы, сейчас свободен, и мы должны посвятить себя служению родине и человечеству. Надо бороться, чтобы построить новую жизнь, и работать, работать так, чтобы у каждого было что есть. И эту новую жизнь мы должны построить здесь, на этой земле, а не на небесах!..

— Сахиб доктор, я плохо понимаю все это, — сказала Лакшми.

— Я хочу, чтобы вы могли прямо смотреть в глаза людям, когда вернетесь в свою деревню. Конечно, вы не должны были продавать вашу дочь за деньги… Но ведь вы сделали это лишь из-за бедности. Любовь к деньгам пересилила в вас любовь к дочери.