А что может означать игра под названием "Собери Пушкина"? Может быть, она возвращает к творчеству поэта, будит мысль? Гораздо проще: по правилам "игры" необходимо в разных киосках заповедника купить по 5 рублей открытки с буквами: "П", "У", "Ш", "К", "И", "Н"[?] Вот мы и "собрали" Пушкина! И принесли в кубышку авторов по 30 рублей каждый. Жаль, что в фамилии поэта всего шесть букв. Более прибыльна была бы игра, например, "Собери Тредиаковского"[?] Кукольно бездушный и астрономически далёкий Пушкин, конечно, удобен рынку, так как освобождает от "грозных вопросов морали", которые видела в его творчестве, например, А. Ахматова. И современный политик уже позволяет себе без стеснения всенародно заявить: "Пушкин несчастный был. Лучше бы его не было совсем" (В. Жириновский).

Между тем Михайловская ссылка завершилась стихотворением "Пророк", где ярко выражен смысл поэзии: "Глаголом жги сердца людей". Поэт полагал: "Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества[?]" Что может быть актуальнее сегодня? Творчество Пушкина и содержит искомую "национальную идею", с которой пыталась связать свою идеологию прежняя власть.

Практически ушло поколение созидателей и создателей Пушкинского заповедника, бывшего когда-то одним из государственных приоритетов. Д.С. Лихачёв называл их "последними святыми на Руси". Неслучайно вокруг заповедника сложилась целая культура, несущая патриотические идеи. Однако нового осмысления Пушкина, понимания "культурного слоя заповедника" пока нет. Если это так, то что же мы празднуем сегодня?

Иосиф БУДЫЛИН, кандидат педагогических наук, действительный член РАЕН, многолетний хранитель музея-усадьбы "Тригорское"

Сто книг отмерь

РЕПЛИКА

Как известно, Владимир Путин выступил с инициативой провести опрос среди культурных авторитетов нашей страны и сформировать список из 100 книг, "которые должен будет прочитать каждый российский школьник". Проблема в том, что Владимир Владимирович не уточнил формата - будут эти книги включать в себя одно произведение или несколько. Ведь и тоненький стихотворный сборник, и пухлое собрание сочинений в одном томе - это книга. Вот и спорит в Интернете народ, какие произведения Пушкина, к примеру, должны быть обязательными для школьников? Книга лирики? А может, прозы? Или драматургии? Отдельное издание "Евгения Онегина"? Те же вопросы возникают при упоминании многих других писателей, успешно работавших в различных жанрах и прославившихся не одним своим произведением.

Впрочем, это не единственные вопросы, тревожащие общественность. Интересно, например, что за культурные авторитеты будут отбирать классиков и по каким критериям? Знатоки ведь бывают разные. Вот Ксения Собчак регулярно входит в жюри различных литературных премий. Считать её авторитетом? Но что она насоветует - об этом лучше не думать[?] Однако пока никакой информации об экспертах нет. Да и неизвестно, появится ли она вообще, не будет ли данная инициатива премьера и будущего президента похоронена под грудой срочных и гораздо более важных дел, как нередко случается в нашем Отечестве.

Не остались в стороне от темы и современные писатели, заинтригованные предложением Путина. Вездесущий Дмитрий Быков предложил самому Владимиру Владимировичу определиться с сотней книг: "Список больше говорит о том, кто его составляет. Сама идея мне представляется вполне здравой[?]" А вот Алексей Иванов считает, что список должны подготовить учителя - как люди, непосредственно наблюдающие школьников, знакомые с их психологией и интеллектуальными запросами.

Тем временем, не дожидаясь появления официального списка, книголюбы сами приступили к составлению альтернативной сотни, вовсю активничая на сайтах и форумах. Оказалось, что вкусы отечественных читателей претерпели в последние годы довольно значительные изменения. Некоторые на полном серьёзе предлагают школьникам сочинения Паоло Коэльо, Харуки Мураками, Чака Паланика или[?] Маркиза де Сада. Видимо, насмотревшись сериала "Школа", иные взрослые решили, что дети давно уже выросли и могут наравне с ними поглощать непритязательный литературный фастфуд.

В целом же мнения самые разнообразные - от вполне здравых до нарочито абсурдных. Иногда это просто походит на игру, когда одни стараются переплюнуть других, предложив как можно более провокационный вариант. Чего только не предлагают! Библия, Коран, Талмуд, "Бхагавад-гита", "Капитал" Карла Маркса, полное собрание сочинений Жюля Верна (а это уже полсотни томов). Тогда уж надо брать 90-томник Льва Толстого, добавить к нему ещё десяток наименований - и на всю жизнь хватит! Разноплановой литературы, никогда не относившейся к школьной программе, сколько угодно.

Заметим, между прочим, что инициатива премьера, конечно, не носит обязательного характера и не содержит никаких конкретных предписаний. Но если даже оппозиционеры признают её разумной, почему бы не прислушаться. Может быть, читатели "ЛГ" вступят в дискуссию и сложат "золотую сотню", в которой иерархия имён будет разумной и взвешенной на весах национальной и мировой культуры?

Игорь ЧЕРНЫШОВ

«ЛГ»-рейтинг

[?] Валентин Распутин, Виктор Кожемяко. Эти двадцать убийственных лет . - М.: Алгоритм; Эксмо, 2011. - 320 с. - (Серия "Политические тайны XXI века"). - 5000 экз.

Книга представляет собой сборник бесед Валентина Распутина с известным публицистом Виктором Кожемяко, которые начались без малого 20 лет назад. "За эти годы Россия переживала и продолжает переживать нескончаемые трагедии - расстрел парламента и чеченскую войну, гибель "Курска", взрывы жилых домов и на станциях метро, крушение самолётов, дефолт, принятие закона о продаже земли, беспредел преступности, разрушение русской культуры и нравственности[?]" - говорится в предисловии к книге.  По мнению составителей, издание представляет собой "пророческий взгляд писателя на самые болевые современные проблемы и будущее России".

[?] Андрей Каравашкин. Литературный обычай Древней Руси . - М.: Российская политическая энциклопедия, 2011. - 552 с. - 1000 экз.

Обычно древнерусскую литературу рассматривают эволюционно, с точки зрения основных этапов её истории. Между тем уже в XX веке появились попытки представить средневековую книжность как "систему целого". Настоящее издание посвящено не эволюции, а неизменяемой сущности восточнославянского искусства слова. Русская средневековая словесность не выработала системы жёстких правил, не знала теоретической риторики и нормативной поэтики. Книжники XI-XVI вв. обращались к литературному обычаю постольку, поскольку усвоили особые приёмы работы и следовали образцовым текстам, являясь одновременно выразителями оригинальных смысловых интенций. Автор предлагает читателям прикоснуться к секретам мастерства и литературной техники Средневековья.

[?] Борис Корнилов. "Я буду жить до старости, до славы[?]" - СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2012. - 528 с. - 5000 экз.