— А теперь я должен с вами проститься — еду на совещание в полицейское отделение в Оцука, — сказал он и вышел наружу.

Хамото последовал за ним. Он молча поглядел на усталое лицо Кинуи, потом решительно произнес:

— Господин помощник инспектора, скажу вам прямо: я не удовлетворен выводами, сделанными в результате вскрытия.

— Что вы имеете в виду?

— Причину смерти Нитты. Да и надо было бы тщательнее обследовать место происшествия.

— Я как раз и еду на совещание, которое собирают по этому поводу. Не беспокойтесь, Хамото, я это дело доведу до конца. — Кинуи глубоко вдохнул свежий вечерний воздух и сделал несколько шагов по устланной гравием дорожке. — Видите ли, сейчас в отделении Оцука создана спецгруппа по расследованию двух убийств: в зале патинко [6], близ станции государственных железных дорог Оцука, зарезали жулика — это одно дело, второе — зверское убийство молодой женщины. Сейчас на поиски преступников мобилизованы все полицейские оцукского отделения. Можете себе представить, что там творится.

— И поэтому решили случай с Ниттой спустить на тормозах, представив его странную смерть как самоубийство?

— Ошибаетесь. Если выяснится, что совершено убийство, мы, несомненно, создадим поисковую группу. Но пока не найдено существенных доказательств, подтверждающих версию о насильственной смерти. У меня, как и у вас, есть сомнения по поводу самоубийства. Скажу вам более: я уже направлял своих подчиненных для опроса владельцев близлежащих овощных лавок и аптек, но, как выяснилось, ни в одной из них Нитта не приобретал ни сока, ни яда. Мидори также засвидетельствовала, что три дня тому назад бутылки с соком на столе у Нитты не было. Следовательно, надо узнать, каким образом в один из последующих трех дней у Нитты появились сок и яд. Это необходимо расследовать и в целях подтверждения версии о самоубийстве, и, при наличии других доказательств, для выяснения причин убийства, если таковое имело место. Убийство могло быть совершено с целью ограбления либо из мести, а может, из ревности. Мои подчиненные получили указание во всех подробностях выяснить личности друзей покойного — Таноки и Нонаки. В секретном порядке изучается и супруга владельца типографии в Сэтагая. О своих предположениях я доложил начальству и просил создать бригаду во главе со мной, поскольку расследование потребует много, времени. Так что, как видите, некоторые шаги я уже предпринял, — заключил Кинуи.

— А что означает "самоубийство на почве острого приступа меланхолии"?

— Это точка зрения медицинского эксперта. У меня же версия самоубийства вызывает серьезное сомнение — я уже вам говорил об этом — из-за расстояния'между столиком, где стояла чашка, и местом, где обнаружен труп. Известно, что от цианистого калия смерть наступает мгновенно, но в случае с Ниттой этого почему-то не произошло. Вскрытие обнаружило в трупе яд цианового типа, но, как вы заметили, врач утверждал, что это был именно цианистый калий. Возникает вопрос: мог ли художник Нитта заполучить такой яд, хотя известно, что, кроме цианистого калия, никаких других ядов цианового ряда в открытой продаже нет.

Кстати, господин Хамото, вы помните инцидент с ограблением императорского банка? А известно ли вам, что среди погибших были люди, которые, выпив яд, смогли добраться до туалета и лишь там свалились замертво? Яд, который их заставили принять, тоже не был цианистым калием. Мы его отнесли к ядам нитрилового ряда — он действует через две-три минуты после принятия. Впоследствии выяснилось, что этот яд растворяется в крови без остатка и выделить его составные части не представляется возможным. Ходили слухи, будто этот яд был создан в секретной лаборатории бывшей имперской армии и использовался в стратегических целях. Если это действительно так, то кончина Нитты приобретает одиозный характер и выходит далеко за рамки ординарной смерти. — Кинуи усмехнулся.

Хамото внимательно посмотрел на потемневшее лицо пожилого помощника инспектора.

— Будьте уверены, я этого дела так не оставлю, — решительно повторил Кинуи.

В ту ночь Хамото не спалось. Ему не давала покоя мысль: отчего погиб Нитта?.

Дело было не только в том, что смерть Нитты вынуждала его внести изменения в следующий номер журнала, поскольку от Нитты не поступило очередной картинки. Будучи пессимистом по натуре, он чувствовал, что все более впадает в меланхолию.

Наутро он с тяжелой головой явился в редакцию — сказывалась бессонная ночь. Настроение его не улучшилось. Он попросил секретаршу принести ему годовую подшивку журнала и стал разглядывать иллюстрации, сделанные Ниттой.

Часов около одиннадцати секретарша сообщила:

— Господин Хамото, к вам посетитель. Говорит, что прибыл из префектуры Фукуи.

— Проводи его в приемную, — сказал Хамото, догадавшись, что приехал родственник Нитты. Накануне вечером он телеграфировал на родину покойного, сообщив о его смерти.

В приемной ему навстречу поднялся мужчина лет тридцати семи — тридцати восьми, в джемпере, с загорелым лицом, очень похожий на Нитту.

— Я младший брат покойного, — представился он. — Извините, что доставил вам беспокойство.

Потом он с сильно выраженным кансайским [7] акцентом на крестьянский манер, во всех подробностях, поведал о том, как в десять утра прибыл на поезде в Токио, разыскал хозяина ломбарда "Маруман" в Сакасита, узнал от него адрес журнала, где работает Хамото, и вот он здесь.

Хамото в свою очередь сообщил ему о результатах вскрытия и о версии, которой придерживается помощник инспектора Кинуи.

— Скажите, а вы не получали в последнее время от Нитты писем? — спросил Хамото.

— Как раз три дня тому назад мы получили вот это письмо, адресованное его дочери Кёко. — Он вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо белый конверт и передал Хамото.

"Последнее время твой отец полюбил прогулки пешком, — писал Нитта. — А ты часто гуляешь у моря?

В Токио нет моря, где осенью всплывают на поверхность медузы. Но здесь, как и в нашей деревне, дует один и тот же осенний ветер.

Твой отец последнее время пристрастился к прогулкам в ветреную погоду — хожу то к тюрьме Сугамо, то на кладбище храма Гококудзи или в Дзосигая.

Я и тебе советую, моя девочка, гулять вечерами по берегу залива Вакаса. В эти часы море прекрасно, а с гор опускается туман. Стоит твоему отцу закрыть глаза, и он явственно видит твою фигурку у моря.

Надеюсь в будущем месяце к тебе приехать, и тогда привезу все, о чем ты просила".

— Он написал, что хочет приехать в Вакаса. Девочка так радовалась. И вдруг такое… Конечно, я ей ничего не сказал…

— Это письмо не мог написать человек накануне самоубийства, — пробормотал Хамото. — Скажите, а часто он писал дочери письма?

— Не реже четырех-пяти в месяц. Странный человек был мой старший брат. Обращался с ней не как с дочерью, а как со взрослым другом.

— И все эти письма у вас есть?

— Да, девочка хранит их в своей шкатулке. По-видимому, Нитта отправил ей несколько десятков писем. В этом проявлялась его необыкновенная любовь к дочери. И почему такой отец должен был наложить на себя руки? Эти письма еще более укрепили Хамото в мысли, что Нитта не мог покончить жизнь самоубийством. Значит, его убили, убили этого доброго человека. Но кто и с какой целью?

Брат Нитты ушел, сказав, что пробудет в Токио три дня: надо закончить формальности, связанные с отправкой останков в родную деревню, и привести в порядок жилище покойного в Сакасита. Пообещав с ним связаться, Хамото вернулся в редакцию, но не находил себе места и решил немного пройтись, чтобы еще раз спокойно обдумать случившееся. Из Дзимбото он двинулся в сторону Кудан. На улице, обсаженной начинавшими желтеть платанами, было людно. Он повернул к каналу, но и там оказалось много гуляющих: в центре Токио не так просто отыскать уединенный уголок.