— Кстати, вы не выглядите преступником и тем более убийцей.

— Хм, — скептически ухмыльнулся Вебер. — А как же они выглядят?

— Вспомните ужасные фотографии, которые через день показывают по телевизору и добавляют: «Уголовная полиция просит оказать помощь…» Вы что, не смотрите телепередачи?

— Изредка, — улыбнулся он. — И все же хорошо, что я произвожу на вас такое безобидное впечатление.

Женщина не поддержала шутливый тон и серьезно сказала:

— На втором перекрестке повернете направо.

В указанном месте Вебер свернул в боковую улочку. Примерно метров через двести она положила руку на его плечо:

— Вот здесь я живу.

Вебер притормозил и поставил машину под осветительным фонарем. Несколько секунд они сидели молча. Затем женщина произнесла:

— Ну, что мне с вами делать? Может быть, вы поднимитесь ко мне? Чашка кофе для милосердного человека не разорение!

Вебер засмеялся:

— Неплохая идея!

Квартира располагалась на третьем этаже. Из маленькой прихожей двери вели в комнаты, на кухню и в ванную. Вебер беспомощно застрял в коридоре со свертками в руках.

— Положите вещички возле вешалки, — сказала хозяйка квартиры и открыла дверь в гостиную. Сделав приглашающий жест, она добавила: — И проходите, пожалуйста!

Хозяйка прошла в гостиную и скрылась в соседней комнате, оставив дверь открытой.

Вебер осмотрелся. В гостиной было много антикварных вещей. На стене висела старинная географическая карта американского континента, а рядом с ней — шкура ягуара. Под ними к стене были прикреплены два копья. В углу Вебер обнаружил картину голландского мастера, на ней была изображена какая-то сценка из крестьянского быта. Восхищенный, он остановился перед этим произведением искусства.

— Она вам нравится? — неожиданно раздался голос за его спиной.

— Хм, — только и смог произнести он.

— Вы разбираетесь в живописи?

— Откровенно говоря, не очень.

Женщина извиняюще улыбнулась:

— Это картина Остаде, вторая половина семнадцатого столетия. Правда, копия, но очень хорошая.

Теперь Вебер рассматривал женщину в упор и не мог не выказать своего удивления. От нее веяло чем-то особенным, какой-то своеобразной чужеземностью. Черные волосы, глаза, карие оболочки которых были как бы обрызганы янтарными крапинками по краям, полные, чувственные губы, и только нос, как ему показалось, был немного большим.

Его взгляд она восприняла как само собой разумеющееся и, улыбнувшись, спросила:

— Может быть, мне приготовить вам что-нибудь поесть?

Вебер отрицательно покачал головой.

— Тогда кофе?

— Если у вас найдется шнапс, я бы не возражал.

Женщина налила две рюмки и одну подала ему. Они долго смотрели друг другу в глаза. Наконец Вебер произнес:

— Я должен поблагодарить вас.

— Да?

— И хочу надеяться, что у вас из-за меня не будет неприятностей.

— Ну и ну! Я с удовольствием играю с полицией в «кошки-мышки». Там, откуда я родом, у людей иное представление о стражах закона.

— Вы были удивительно хладнокровны, когда разговаривали с молодым полицейским, — добавил он с восхищением.

Она засмеялась.

— Вы когда-нибудь смотрели в глаза ягуару? Я имею в виду, не в зоопарке, а на свободе?

— Ради Бога! — Вебер с ужасом взмахнул руками.

— А я смотрела! — гордо заявила женщина.

Вебер указал на шкуру, висевшую на стене.

— Это он?

— Да. С двенадцати лет я жила в Бразилии. — Она помолчала немного, затем спросила:

— А, собственно, вы кто?

— Моя фамилия Вебер.

— А я — Жаннет Мессемер.

— Жаннет?

— Подарок моего отца. В общем-то единственный. Я — результат веселого времяпрепровождения моей матери в Париже. Но что с вами? Мне показалось, что вы хотите как можно скорее исчезнуть из города?

— Наоборот.

— То есть?

— Я останусь здесь до тех пор, пока убийство не будет раскрыто.

Тень недоверия неожиданно проступила на ее лице.

— Вы мне тут наплели всякого. Вы что, из полиции?

— Еще хуже! Я — частный детектив!

Собеседница звонко рассмеялась.

— Так вот как выглядят эти парни! Вообще-то у меня на ночном столике всегда лежит какой-нибудь роман Агаты Кристи, но должна честно признаться, что в основе своей они для меня скучны.

— Дело вкуса, — сухо ответил Вебер.

Они снова посмотрели друг другу в глаза и почувствовали, что между ними появилось нечто похожее на взаимную симпатию. Жаннет непринужденно произнесла:

— На эту ночь я могу предложить вам убежище. Конечно, если вы согласны.

— А у вас не будет неприятностей?

— Тогда бы я не предлагала.

— И все же должен предупредить вас, что меня разыскивает полиция. Если вы оставите меня у себя, то это будет называться оказанием помощи при побеге.

— А разве мною не была оказана помощь, когда я помогала вам выбраться из магазина?

— Ну да, — уступил Вебер.

— Так вот, не стоит мелочиться.

Он благодарно улыбнулся ей.

— После пробежки по крышам вы устали, — продолжала она. — Я приготовлю вам постель.

Жаннет направилась к двери, которая вела в спальню.

— Могу ли я тем временем воспользоваться вашим телефоном? — крикнул ей вслед Вебер. — Должен же я наконец задействовать в сражении свои войска!

— Пожалуйста, господин генерал! — Жаннет указала на телефон, стоявший на маленьком столике, и исчезла в спальне.

Вебер снял трубку, но остановился и нерешительно уставился на диск.

«Домой звонить нельзя, — подумал он. — По номеру машины, стоящей перед отелем, полиция, видимо, уже установила владельца и теперь, естественно, прослушивает его телефон».

Вебер взглянул на часы, они показывали около десяти часов вечера. Решившись, он набрал номер домашнего телефона Шоппенхауера.

— Герберт Геердтс мертв! — сообщил Вебер в трубку.

На несколько секунд возникла пауза. Затем послышался холодный и сдержанный голос комиссара:

— Убийство?

— Да!

— Рассказывайте!

— Согласно договоренности, в двадцать часов тридцать минут я прибыл в отель «Ландскнехт». Поднявшись в номер, я застал Геердтса мертвым. Он был заколот обычным, но остро заточенным ножом.

— Дальше, — донеслось с другого конца провода.

— Смерть наступила неожиданно. На его лице не было никаких следов испуга. Преступник скрылся через окно, спустившись по пожарной лестнице. Я обыскал номер, но ничего заслуживающего внимания не нашел.

Вебер прервал разговор и посмотрел на Жаннет Мессемер.

Выйдя из спальни, она стелила постель на кушетке, стоявшей рядом.

— Дальше! — послышался в трубке голос Шоппенхауера.

Вебер стал рассказывать дальше:

— Почти все время из соседнего номера доносились музыка и мужские голоса, а потом последовала ссора. При этом один сказал другому: «Еще одно слово, и я прибью тебя!» Две или три минуты спустя прибыла полиция, сразу две машины, как по заказу. Прибывшие окружили отель, а следом за ними пожаловали представители комиссии по убийствам.

— К кому могла относиться эта акция? К вам или к мужчинам из соседнего номера?

— Трудно сказать.

— И что же вы предприняли?

— Я смылся.

На мгновение воцарилось молчание, затем комиссар заорал так, что мембрана завибрировала:

— Вы что, сошли с ума?

— Нет, не сошел, — спокойно ответил Вебер.

— Черт побери! Этим побегом вы поставили себя под подозрение, и теперь ни один человек не поверит в вашу невиновность!

Вебер посмотрел на Жаннет Мессемер и улыбнулся.

— Порассуждайте-ка спокойнее, Шоппенхауер. Там все воняло западней. Позднее, заглянув в соседний номер, я обнаружил, что это вовсе не номер, а кладовая для метелок. А музыка и голоса исходили из магнитофона. Что вы теперь скажете?

— Магнитофон как раз и доказывает, что это заранее подготовленная акция. Вы дурак! — проворчал Шоппенхауер.

— Почему же, мой дорогой? — спросил Вебер любезным тоном. — Любой мог поставить магнитофон туда, в том числе и я.