Говорухин – знаю я его хорошо, не единожды нас мои убойные повреждения сводили. Почти
каждый раз, когда я в сознание приходил, – он был первым, кого я видел. И это не всегда значило,
что я был убит, – просто, он всегда был там, где шли бои и не хватало людей. Сейчас он здесь…
Деловито сложив на груди руки, вперил мне в лицо весело прищуренный взгляд – следы от когтей
рассматривает и с профессиональным видом головой качает…
– Герф, это кто ж над тобой учинил такое?
– Зверюги…
– Да я уж понял, что не люди. Кто тебе шрамы такие грубые без правки оставил?
– “Защитники”.
– И скрепы они поставили?
– Нет, до них еще…
– Мы такие шрамы шлифуем… И они должны были…
– Времени не было красоту наводить…
– Какая тут красота? Ты людей пугаешь.
72
– Это которых?
– Всех. И наших, и ваших.
– Мы все привычные…
– Не скажи. Ты репутацию портишь.
– Нашей славе шрамы помехой не станут.
– Ты нам репутацию портишь.
– Ну так это ваша забота. Исправляй.
– Сразу надо было к нам…
– А эти претензии к командиру… Только не советую…
– С Ульвэром что-то не то случилось?
– Что-то не то случилось со всеми нами.
– Ты, как я посмотрю, нервный какой-то…
– Я не нервный.
– Ну хорошо… Нет, так нет… Только я ж вижу, что ты…
– Слав, хватит уже.
– Но я ж вижу…
– Слав, хватит!
Говорухин успокоительным жестом поднял руки и отступил на шаг…
– Ничего, Герф. Ты поспокойней только…
– Давай работай. Я не укушу.
– Просто предосторожность… Не помешает. Мы от вас еще и не такое получали… У вас же
чуть что, так сразу за оружие – расправа короткая… А с больной головы – еще короче.
– Слав, ну ты что? Не было ж никогда такого…
– Это вы не помните ничего… А я вот, Герф, все помню… Вам стоит по голове получить, и вы
прямо, как зверушки дикие…
– Зверушки?..
– А ты что думал? Это вы друг перед другом в форме и при оружии выдержкой железной
хвастаете… А перед нами вы…
– Хватит уже…
– Ну вот, прямо, как вредные зверушки, – слабые и дохлые, но зубы все скалите, огрызаетесь…
К вам не с той стороны подойдешь, и все… Глазом моргнуть не успеешь – уже на соседней койке.
– Значит, не такие слабые, чтоб не с той стороны подходить можно было.
– А вы не предупреждаете, с какой стороны можно, с какой – нельзя…
– Так вы предупреждайте, что бой окончен…
– Тут дело такое… Это мы думаем быстрее, чем действуем… А вы действуете быстрее, чем
думаете…
– Чушь это. Мы все быстрее делаем.
– Ну, Герф, если ты от чего и умрешь, то не от скромности.
– Точно – от ранений.
– Думаю, ты прав. Но сути это не меняет. Бойцы А2 – пациенты опасные и несообразительные.
Хоть ты, Герф… К тебе так вообще ни с какой стороны, ни с какими предупреждениями не
подступишь – хоть вовсе не подходи…
– Только попробуй не подойти…
– А что, мне хуже не будет… Но я себе таких вещей и как пробу позволить не могу – я клятву
давал…
– Вот и исполняй. Я тебе не мешаю.
– Нет, конечно. Ты не буйный, ты просто – воинственный.
– Чего ты хочешь?! Мне что, прощение просить?! Но за что?! За то, чего я не помню?!
– Ты полегче…
– Я что, виноват, что мне мозги постоянно выносят?! Сначала они, потом вы!
– Мы их тебе вправляем…
– Вот и вправляйте! Молча и терпеливо! А то тут и не разберешь – кто лечит, кто калечит!
73
– Герф, полегче… Спокойно… Смотри как высоко показатели агрессии подскочили…
– Ты что, мне проверку учинил?!
– А как же?
– Подло, Слав!
– Это моя работа. Мне нужно знать, как ты испытание прошел.
– Нормально! Я в порядке!
– Нет, Герф. Ты был убит, ты не можешь быть в порядке.
– Черт… Я что, тест завалил, что ли?
– Тест ты прошел. Контроль не потерял – значит, порядок.
– Слав, ты это про нас правду сказал?..
– Нет, Герф… Вы у нас тихие – привязанные и прикованные к полному покою. Не злись. Это
что-то вроде врачебной шутки…
– Знаю я ваши шутки – вы правду так называете…
– Ну прям… У нас шутки все ж пострашнее правды. Это специально – страшное перестает
пугать, когда рядом есть что-то пострашнее. Ну что, стало веселее?
– Станет тут…
– А нам все это очень бывает забавно…
Это у него, видимо, с нервами не все в порядке… Но я ему доверяю – специалист он отличный.
Этот рядовой не меньше офицера какого-нибудь только что загруженного знает. Его постоянные
перемены мест работы даром не пропали. Он и в стационарах, и в полевых условиях большой опыт
собрал. А то, что после всего этого у него крышу перекосило, – это понятно. Привык я вообще к
нему… Раздражает он, порой, суетой, но что тут… Ему ни времени, ни сил, ни обезболивающих на
нас не жалко, как бы мы его от боли не изводили. И сейчас – маячит перед глазами… То к одному
монитору, то к другому – графики сверяет, программы подгружает, коды пишет… Ни разу не видел,
чтобы он сел хоть на минуту… А лейтенант его экраны и не видит – то и дело что-то за окном
тоскливым взглядом провожает… Сейчас встанет и уйдет… Точно – и мониторы не свернул,
никакой у них тут секретности…
– Слав, что это он?..
– Не дошло еще? А… Тебе ж, Герф, только что мозги вышибли… Ну, он перевод получил – не
верит еще. Целый день на те колонны смотрит и считает, через сколько транспорты к пункту
назначения прибудут…
– К какому пункту?
– Теперь все дороги идут к Хантэрхайму.
– Пополнение?
– Ну… Ты видел, что здесь у нас… А у них еще хуже.
– А что здесь?
– Одни мертвецы… Но их смерти еще обратимы… А гибель тех, кого Хантэрхайм оставил на
леднике под снегом… Северным войскам трудностей теперь не избежать – их командиры большие
потери понесли… Они и рабочих, и солдат забирают – и людей, и технику…
– А где бои идут?
– Я уже и не помню – где-то на границе… В Хантэрхайме постоянно где-нибудь бои идут… Но
сейчас с этим что-то дело плохо… Не удержат контроль над пограничными базами – под угрозой
большие укрепления будут. Тогда… Стой смирно. Будешь головой дергать – глаз долой. Я все ж
человек – могу дать промах.
– Что тогда?
– Новые швы…
– Я про границы…
– Бойня, Герф… А у нас и без этого работы – просто не продохнуть… Еще и излучение это
перебойное…
Я начал думать о бойне, и показатели сразу подскочили – только не знаю, какие именно… Надо
думать о чем-то другом…
– Излучение? Перебойные лучи?
74
– Точно, Герф. Общий фон у них и без этого высокий… А их офицеры еще не учли что-то…
При штурме систему защиты где-то поблизости от границы повредили, теперь что-то сбоит… То
перекрыты лучи, то…
– А что, излучение мощное?
– Еще бы. Герф, Хантэрхайм среди жестких лучей стоит. И одни других хуже… Их
блокируют… Но это до поры… Сломает что-то блокировку – и жжет нещадно…
– А что жжет-то?
– Северное сияние… солнце… И то, и другое… И Хантэрхайм… Одно его сияние чего стоит…
– Ты постой… А от чего его сияние исходит?
– От него… Хантэрхайм светит, как проклятый, – и днем, и ночью. И слепит он полным
спектром – от тех низин, что до мрака, и до тех высот, что после света. Это отражатели все – без
них никак… Небо сияет, сияет и снег… и Хантэрхайм – сияет. Среди этих отражений сложно не
ослепнуть, но иначе это излучение не побороть…
– Я считал, что к Хантэрхайму мощную засветку применили – что это специально…
– Врагу от его лучей слепоты не миновать, но и не только врагу… Генерал Штольт “медведей”
темнотой бы слепил, если бы мог… Но с Хантэрхаймом не поспоришь… И вообще – это еще не
худшее… Атмосферу, просто, загубили… и ничего до сих пор с этим толком не сделали…
– Постой, но город же и поглотителями оснащен… И это, кстати, энергию дает…
