— Я, кажется, понял, кто вселялся в Фицджеральда. Кто-то из твоих пешек? Я видел Дина и Сэма. Как же мне трудно было притворяться, что я их не знаю, чтобы не бросить на себя подозрения. Я хотел выяснить, что они здесь делают, но не успел. Вы испортили мои планы с Фицджеральдом. Ты представляешь, какой потенциал у душ этих магов? А если бы у Фицджеральда и Сэйлы родился ребенок, он стал бы драгоценным. Но братство посчитало Фицджеральда нечистым, раз в нем побывал дух, и тут мне пришла идея стать отцом этого ребенка. Я мог дать жизнь такому чуду.
— Чтобы использовать ребенка в своих интересах?
— А для чего еще? Фицджеральд опередил меня. Я уже подготовил новых девушек для ритуала перехода. Осталось только оплодотворить Сэйлу и скользнуть в будущее, где ребенок достигнет совершеннолетия для полного развития своих магических сил. Но этот пройдоха заманил нас в ловушку! Кто был в теле Фицджеральда?
— Агент ФБР, — бросил Кас. — И это не он обманул тебя и загнал в ловушку, а настоящий Фицджеральд. Ты вечно недооцениваешь тех, с кем тебе приходится работать. Ты украл вещи, которые тебе не принадлежат. И ты не имеешь понятия об их истинной силе. Даже я не знал, пока не пришлось изучить историю артефактов.
— Да, я уже понял, что совершил ошибку, не изучив до конца эти артефакты. Из-за этого я оказался в 1990 году, когда мне сразу нужно было в 1909.
— Теперь ты жалуешься? Ты — вор!
— Артефакты никому не были нужны долгие столетия. Я их позаимствовал, и ты всполошился из-за этого?
— Я отслеживал твой путь с 2010 года. Я знаю, что ты завладел телом Пели, благодаря шапке Мономаха. Ты с помощью рун и печати века выслеживал девушек!
— Да ты хоть знаешь, как трудно было отыскать их! Рунам подавай особенных девушек. Я сначала ставил печать на девицах, увлеченных рунами, но, как оказалось, среди них не хватает особенных. Мне пришлось придумать еще один план: ставить печати на всех девушках, чтобы ничего не заподозрили. Я ввел это новшество с люминесцентной меткой в клубе. Ты хоть представляешь, сколько энергии ушло у печати века, чтобы обнаружить нужных?
— А ты хоть представляешь, что может стать с печатью через пару минут? Ты растратил почти всю энергию печати, ее нужно дезактивировать, иначе она взорвется!
— Нет… — Бальтазар изменился в лице, — ты врешь…
— Ты видишь, как она светиться? Это признак, что до взрыва осталось немного…
— Да кому нужен этот взрыв, как ее обезвредить? — Бальтазар вытянул руку подальше от себя, но выкинуть печать за энергетическое поле не мог.
— Печать может обезвредить только последний человек, на котором активировались руны.
— Ты сказал пару минут… где я тебе найду последнего? — прокричал Бальтазар.
— Дана! — позвал Кас.
Скалли вышла и подошла к кругу, в котором стояли маги. Их снова что-то сковывало.
— Возьми печать!
Маги не могли двигаться, но продолжали следить за происходящим. Скалли быстро выхватила горячую, словно раскаленную печать из рук Фирсона-Бальтазара, и хотела передать ее Касу, но тот покачал головой.
— В твоих руках она должна остыть, иначе не дезактивируется.
Малдер подошел сзади, Скалли чувствовала его близость.
— Малдер, не трогай ее. Только чистая энергия Скалли может погасить печать.
Скалли с трудом терпела боль, на ладонях появились ожоги. Слезинки одна за другой скатывались с ее щек к ладоням на печать. Одна, вторая… Печать потухла, дезактивация была закончена.
Кас забрал печать и провел рукой по ладоням Скалли. Раны от ожогов исчезли, так же как и боль. Маги в кругу рухнули на пол. Призрачные тени исчезли в образовавшаяся в центре круга черной дыре, которая всосала их. Только вор в теле Фирсона остался стоять, как и прежде.
— Что ты теперь будешь делать? — спросил он.
— Исправлять ошибки.
Эпилог
2002 год.
Скалли открыла ноутбук и начала писать письмо:
«Малдер, я не могла не написать тебе. Знаю, это с каждым разом становится все опаснее. Я скучаю по тебе. Но кроме этого, написать письмо меня заставило нечто странное. Сегодня утром мне позвонил твой бывший домовладелец. Новые жильцы в твоей квартире делали ремонт и обнаружили твой личный дневник. Зная, что ты был агентом ФБР, он посчитал нужным передать его через меня. Малдер, в этом дневнике всего несколько записей. Они датируются 1990 годом. Это точно твой почерк, но то, что там написано, заставило меня усомниться. Там говорилось о перемещениях во времени, что мы познакомились на два года раньше, и еще некоторые невероятные вещи. Я перешлю тебе их в электронном виде. Надеюсь, ты сможешь понять, что они значат, так как меня они пугают».
Малдер сидел за ноутбуком, не зная, с чего начать ответ.
«Дорогая Дана, я прочитал записи из дневника. Да, почерк мой. Но я не помню, чтобы писал такое. И не думаю, что это розыгрыш или продуманный ход наших врагов.
Сегодня я проснулся сам не свой. Оказалось, я не помню последние сутки из своей жизни. Я боялся, что до меня добрались колонизаторы, пока не наткнулся еще на одну странную записку на моем столе. Кто и когда ее оставил — не знаю.
«Малдер, твоя амнезия не из-за болезни. Не пытайся вспомнить, что произошло, это все еще может грозить изменением будущего. Знай, что ты помог в битве против зла. У тебя много друзей. Верь в свободу выбора, справедливость и высшие силы. До встречи в 2012 году. Мир будет спасен».
Дана, я думаю, мои записи в дневнике и эта записка связаны.
Нам предстоит решить загадку из прошлого».
«Малдер, ты же не веришь, что то, что написано в дневнике — правда?»
«Ты сама писала научную статью о путешествии во времени. И мы расследовали одно из дел о путешествии во времени. Почему сейчас ты не можешь допустить, что это правда?»
«Потому что теория есть теория. И я не совсем уверена, с кем мы столкнулись, расследуя дело о человеке якобы из будущего, убивающего своих коллег».
«Скалли, я рад, что ты не меняешься. Бальзам для моей израненной души. Даже в нашем положении мы продолжаем спорить».
«Малдер, в твоих записях говорится, что я приняла другое решения, не выбрав ФБР. У нас было другое будущее. Иногда я задумываюсь, какое оно было бы, если бы я на самом деле не пошла в ФБР. И читая твои строки, я вижу частичный ответ. Теперь задаюсь вопросом: если бы я знала свое будущее, поступила бы так же?»
«Возможно, нам и не нужно знать своего будущего, когда мы принимаем решения. Нас может что-то напугать. Отказавшись, мы можем упустить кое-что важное. Каким бы сложным пройденный путь не оказался — он наш, и я дорожу воспоминаниями. Все, что случилось, формировало мой и твой характер, жизненные позиции. Как бы хотелось просто стереть плохие моменты, но тогда кем мы станем?»
«Ты закончил писать дневник на самом интересном месте. Все же, что было дальше?»
«У меня есть предположение, что мы все-таки победили, раз я снова оказался в своем времени, и мы оба ничего не помним. Кас, видимо, постарался и стер нам память. Как бы там ни было, этот дневник и записка дают надежду, что мы не одни. И в сражении против колонистов на нашей стороне будут такие люди, как Винчестеры, и такие ангелы, как Кастиэль».
«Тогда мы обязаны победить».
«Мы обязательно победим, Скалли, но у меня вопрос: кто такой Джек Минтон из моего дневника?»
