— Стены и лестницы можно восстановить, но разрушены многие охранные чары, — сокрушалась она. — Выручай–комната выгорела до тла, и мы опасаемся, не повредило ли это её магии; пострадали многие редкие книги и учебные пособия, и я вообще не уверена, успеем ли мы привести школу в порядок к сентябрю своими силами. Не хотелось бы пускать сюда людей из Министерства: Дамблдор никогда не ободрял их вмешательства в жизнь Хогвартса в любом виде. Представляете, — возмущенно воскликнула она, — утром здесь была Долорес Амбридж! Кингсли снял ее с должности в Министерстве, и у нее хватило наглости искать работу здесь! Я сказала ей, что вопросы о приеме преподавателей может решать только директор, так что извините, Северус, но с ней вам придется разбираться самому.

Снейп понимающе кивнул. Они с МакГонагалл очень на многие вещи смотрели по–разному, но к Амбридж относились с одинаковой неприязнью. На его лице появилась недобрая усмешка.

— Если она решится прийти сюда снова, возможно, у меня найдется для нее вакантное место помощника лесничего, — ответил он. — Хагриду не помешает человек, чтобы чистить курятник, полоть грядки, разводить флоббер–червей и заниматься прочей подобной работой, которую не пристало делать преподавателю Хогвартса.

МакГонагалл в ответ только фыркнула, а мадам Помфри, забирая у Снейпа флакон из‑под снадобья, сказала:

— Профессор МакГонагалл, у вас еще будет время поговорить с директором, а сейчас ему необходимо отдыхать. Конечно, вам лучше было бы перебраться в больничное крыло, — проворчала она, обращаясь к Снейпу, — но ведь вы наверняка откажетесь… Так что вечером я принесу вам сюда еще порцию лекарства.

— Да, Поппи, большое спасибо за заботу, — отозвался Снейп, перехватив недовольный взгляд мадам Помфри, — и вы совершенно правы, я предпочту остаться здесь. Я бы попросил Минерву задержаться еще ненадолго. Не переживайте, мне вполне по силам поговорить с ней, — заверил он целительницу, и мадам Помфри ушла, бурча себе под нос что‑то про «ужасные подземелья, совершенно не пригодные для нормальной жизни».

Когда дверь за медсестрой закрылась, Снейп повернулся к МакГонагалл и спросил:

— Минерва, вы не откажетесь выпить со мной? Мне это не помешало бы, а пить в одиночестве, знаете ли, не хочется.

Она согласилась, и Снейп с помощью волшебной палочки извлек из буфета бутылку старого портвейна с двумя бокалами и наполнил их. МакГонагалл взяла свой бокал и торжественно произнесла:

— Ну что ж, за победу!

— Нет, — возразил Снейп, — за тех, кого мы потеряли в этой войне.

Она удивленно взглянула на него, но ничего не сказала, и они некоторое время молча пили вино.

Снейп ощущал, как по его телу медленно разливается приятное тепло, и собирался с мыслями для предстоящего разговора. Наконец он спросил:

— Если я подам в отставку, вы согласитесь занять место директора?

МакГонагалл изумленно воззрилась на него:

— Это даже не обсуждается, Северус! Во–первых, директора назначает Министерство, а во–вторых, Дамблдор ясно дал им понять, что на этом месте он хотел бы видеть именно вас.

— Безусловно, Министерство будет радо последовать его рекомендациям, однако, к сожалению, он забыл поинтересоваться, чего хотел бы я сам, — саркастически заметил Снейп.

— Сейчас не время для выяснения отношений! Нам необходимо восстановить школу, и ваши знания в области защитной магии буду очень полезны для этого.

— Здесь вы можете на меня рассчитывать. Я сделаю всё, что в моих силах. Хотя, боюсь, что секреты многих древних заклинаний, охраняющих Хогвартс, утеряны. В этом случае нам вряд ли кто‑то сможет помочь, разве что Дамблдор даст какие‑нибудь советы.

МакГонагалл снова принялась рассказывать о масштабах причиненного школе вреда, но Снейп прервал её. Он налил еще вина и попросил лучше рассказать о том, как Поттеру удалось одолеть Темного Лорда.

— Школу я сам увижу через пару дней, — пояснил он, — а об этих событиях мне почти ничего не известно. В больнице я пытался читать «Пророк», но там толком ничего не говорится. Сплошные восторги — и никаких подробностей. Вы же понимаете, Минерва, я должен знать, что произошло! Что делал Поттер весь этот год? Зачем ему был нужен Гриффиндорский меч? Как ему удалось выжить? — жадно принялся расспрашивать он.

МакГонагалл начала рассказывать, и когда мадам Помфри через несколько часов пришла с вечерней порцией лекарства, она с удивлением обнаружила, что оба профессора так и сидят на прежних местах, продолжая разговор.

Когда Снейп уверял целителя Нортона, что в Хогвартсе ему смогут оказать необходимую помощь, то имел в виду, главным образом, что там он сам сможет заняться своим лечением. Хотя у него не было необходимого образования и о некоторых областях медицины он имел весьма отдаленное представление, во всем, что касается ран, травм и проклятий Снейп разбирался очень хорошо, а в приготовлении лекарственных зелий равных ему было не много даже среди профессиональных целителей. Поэтому когда он получил, наконец, доступ к своим запасам ингредиентов для снадобий и возможность самому готовить себе лекарства, то начал поправляться на удивление быстро. И первым, что он сделал, почувствовав себя лучше, был визит к Дамблдору.

Когда Снейп переступил порог директорского кабинета, портреты прежних директоров и директрис приветственно зашумели. Он поблагодарил их, отдельно поклонившись Финеасу Найджелосу, и тяжело уселся в директорское кресло, повернувшись к портрету Дамблдора.

— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — произнес тот, глядя на Снейпа своими голубыми глазами.

— Мне необходимо поговорить с вами, — серьезно сказал Снейп, — и я надеюсь, что вы попытаетесь понять меня.

— Я слушаю тебя, Северус, — Дамблдор выжидающе смотрел на Снейпа.

— Дамблдор, почему вы так настаиваете, чтобы директором оставался именно я? Теперь, когда школе не грозит оказаться в руках Кэрроузов и во главе её не обязательно должен стоять Пожиратель смерти, чем на эту роль не годится, например, профессор МакГонагалл? Она, на мой взгляд, справится с этим гораздо лучше меня.

— Конечно, я отвечу тебе, Северус, но сначала и ты ответь мне. Чем тебя не устраивает такое положение вещей? Ты ведь любишь школу, я знаю это, и приложишь все усилия для её процветания.

— А вы не понимаете? — взорвался Снейп. Глаза его сверлили Дамблдора. — Я устал от всего этого! Я хочу, чтобы меня оставили в покое!.. Вы помните Нортона? — спросил он, с трудом взяв себя в руки.

— Целителя Майкла Нортона? Помню, конечно, и очень ему сочувствую, — ответил Дамблдор.

— Я столкнулся с ним в больнице святого Мунго. Видели бы вы, как он смотрел на меня! Для него, как и для большинства людей, я, в первую очередь, — Пожиратель смерти. Думаете, им понравится Пожиратель на посту директора школы?

— Каркаров тоже был Пожирателем, но это не мешало ему быть директором Дурмштанга.

— Хогвартс — не Дурмштанг!

— Безусловно! Но и ты — не Каркаров. Министерство официально сняло с тебя все обвинения.

— Это ничего не значит! Люди быстро забывают детали, мотивы и подробности, но они никогда не забудут, кто убил Альбуса Дамблдора! — почти крикнул Снейп. Пальцы его из всей силы сжимали подлокотники кресла, а лоб прорезали глубокие складки.

— Ты преувеличиваешь, Северус, — мягко сказал Дамблдор. — Так думают далеко не все. Всегда найдется кто‑то, кто будет говорить гадости у тебя за спиной. Меня тоже называли выжившим из ума стариком — и были по–своему правы. Найдутся такие, которые назовут тебя убийцей, — и будут правы — по–своему. Ты нужен Хогвартсу, Северус! Мы победили Волдеморта, но это не значит, что школе больше никогда не будет грозить опасность. И волшебник твоего уровня всегда будет полезен ей.

— Вы предвидите какую‑то опасность для школы? — быстро спросил Снейп. Казалось, всё, что Дамблдор говорил до этого, проходило мимо его ушей, но эти слова наконец пробились к его сознанию.