От масштабного «рыбного дела», густо населенного фигурантами, начиная с министра Ишкова и кончая директором сочинского магазина «Океан» Пруидзе, потянулась ниточка в Краснодар. Пруидзе якобы дал показания на первого секретаря крайкома: берет взятки. Может, и брал. А может, ложной была эта ниточка от Пруидзе, потому что самый весомый донос на Медунова получил Андропов от секретаря крайкома Тарады, сделавшего партийную карьеру с помощью того же Медунова и пожелавшего подсидеть его. Но к идейной весомости еще и факты нужны.

Только и здесь вскоре оборвалось. Тараду за его услугу перевели в Москву заместителем министра, где за ним зорко наблюдали люди Щелокова. И не напрасно: попался на крупной взятке почти сразу. Вышибли у него признание, что брал он и в Краснодаре - в общей сложности у сотни человек взял. Указал места трех тайников в краснодарском доме - на кухне, в сарае и в курятнике. Извлекли почти полмиллиона рублей, но московских схронов, как ни бились с ним, не сдал ни одного.

Следствию помогал старательно и сдал многих - сочинского мэра Воронкова, у того тайники с бриллиантами были; секретаря Сочинского горкома партии Мерзлого, председателя комиссии партийного контроля Карнаухова, начальника стройуправления Лобжанидзе, первого секретаря Геленджикского горкома партии Погодина, очень похожего на Горбачева. Оборвалась ниточка, так и не дотянувшись до Медунова. Тарада и в Лефортово стучал на сокамерников, рассчитывая на менее тяжкую статью, за что и удушили его однажды ночью. В деле записали: скончался от сердечной недостаточности. Таким вот путем от суда ушел. И схроны его мышам достались.

Тем временем новый след возник. Главный в Сочи строитель ресторанов, гостиниц и кафе Лобжанидзе дал конкретные показания. Но не на Медунова. Другая фамилия просилась в общий процесс обличения коррупционеров. Ставропольский первый секретарь, круглоголовый человек с темной отметиной на лбу и свежим огнем в глазах, брал столь много и так беспорядочно, что в столице края никаких курятников не хватило бы под тайники.

«У нас, Михаил Сергеевич, на все квитанции есть, - успокаивала подавленного супруга Раиса Максимовна. - Мы меньше других брали». Он-то знал, что не меньше. Еще и квитанции сохранила! Чтобы следователям проще опись имущества составлять, что ли? «Ты же знаешь, сколько берет Медунов!» - не унималась она. «Да ладно тебе...» - тоскливо вздыхал он. «Нет, не ладно, Михаил Сергеевич! По справедливости судить надо...»

Горбачев замолчал и сидел, как опечатанный сейф. Думал думу свою: как подойти к Медунову. Крючков сказал ему: сдашь Медунова - сам сухим из воды выскочишь. Сказать легко, а как его сдашь, если у человека мощь, хватка и воля могучая. Любые решения принимает без промедления. Такой не станет размениваться на мелочи и тайники в курятниках обустраивать. А что станет? Однажды Горбачев приехал к нему и застал разговаривающим по телефону с пограничниками. Те докладывали, что из Ростова идет на бреющем неопознанный самолет в сторону Турции. На запросы не отвечает, начальства нет, поскольку суббота - что делать, товарищ первый секретарь?

- Самолет сбить! - кричит в трубку Медунов. Ему отвечают, что на данный момент нет готового на перехват истребителя. Как бы и должно ему быть, но нету.

- Перепились там все, мать вашу! В Гудауте есть истребители! Звоните туда от моего имени. Исполнение донести!..

Позвонили. Подняли истребитель. Сбили нарушителя; о чем и доложили через полчаса. Медунов принял доклад и выразил благодарность за службу. Только после этого обратил внимание на Горбачева: «Слушай, а ты свое пятно на лбу не пробовал вывести?» «Нет... - растерялся Горбачев. - Это же родимое». «Вот-вот, - сказал Медунов, - сплошь и рядом родимые пятна. Про Кулакова слышал?» «Да, - кивнул Горбачев, - сердечная недостаточность». «Какая там недостаточность! Застрелили его, инсценировав самоубийство. Место секретаря ЦК для кого-то освободили. Часом, не слыхал, для кого?»

На его, Горбачева, счастье, зазвонил у Медунова телефон, и тот погрузился в разговор на тему урожая риса. А ведь суббота была, дело к вечеру близилось. Михаил Сергеевич на цыпочках устремился к двери. Сгорбился, словно опасался выстрела в спину, и ушел на бреющем в сторону Москвы, где для него уже освободили место секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Раиса Максимовна права: по справедливости судить надо...

23-24 февраля 2015 года

Глава сто девятнадцатая

С приходом Путина в Кремль тема наследников утратила свою актуальность. Понятно стало, что наследником Путина может быть только сам Путин. Зато тема двойников укреплялась интересом и ширилась досужим гаданием: это Ельцин или не Ельцин? Если двойник, то при чем здесь верная Наина?..

К 2005 году не ждали уже и не гадали услышать фамилию Ельцина. Тем более не чаяли услышать, какой он «сияющий и жизнерадостный», какой энергичный. Крепкий какой!

В Кремль его не приглашали давно. Видимо, исходили из поговорки: не буди лихо, пока оно тихо. На пышном праздновании 1000-летия Казани его и близко не стояло ни возле стола в ресторане «Пирамида», за которым наливали чилийское каберне 2003 года и водку «Ханскую» года текущего ни на новом ипподроме, где лидеры тихо угасающего СНГ делали маленькие ставки на большую геополитику.

Лихо разбудила либеральная газета «Новые Известия», в свое время революционно отрешившаяся от всех старых известий о том, как жил и работал с документами хмельного розлива Борис Николаевич Ельцин. Невинная, казалось бы, заметка всполошила Кремль.

Что так? Ведь ничего в ней особенного, кроме того, что 74-летний экс-президент и бывший гарант «демонстрирует в последнее время удивительную мобильность». И некоторые подробности этой мобильности: «Не успев вернуться из совместного с бывшим канцлером Германии Гельмутом Колем отдыха на Байкале, Борис Ельцин отправился на Аляску».

Мечтал человек там побывать, вот и отправился с пятидневным визитом - что тут необычного? Не успев отправиться, сделал заявление, что крайне озабочен политическим курсом страны, не уточнив при этом, какой именно. Алеутам по барабану, чем он там озабочен.

Ну полюбовался видом ледников с высоты полета губернаторского вертолета. Ну совершил морскую прогулку на комфортабельной губернаторской яхте. Ну осыпал комплиментами самого губернатора Фрэнка Марковски, с которым, оказывается, «давно мечтал познакомиться, желая перенять опыт управления северными территориями».

Познакомился. Перенял. Может, еще пригодится. Зачем раньше времени пургу гнать? Чего дергаться?

Кремль всполошила не демонстрация «удивительной мобильности» бывшего гаранта и его «сияющей жизнерадостности». И даже не говорение всяких глупостей второй свежести с высоты их полета, не сам факт публикации в «Новых Известиях» и не содержание заметки, а только ее заголовок: «Жизнь двойника».

Дублер выходит на связь

Публикация заметки про экзотические вояжи сиятельного персонажа странно совпала с возвращением из «планового отпуска» в Монако экс-премьера Михаила Касьянова, про которого аналитики целый месяц твердили, что будет он просить политического убежища у британских властей, дабы избежать преследования за критику властей российских. Так случается у либералов. Они думают, что завтра их всех повяжут, а этого не происходит. Им бы хотелось, чтобы ими заинтересовалась власть, но она ими не интересуется. У них фрустрация, но вместо того, чтобы осознать этот факт, они говорят, что власть их задолбала.

В рамках этого совпадения еще более странными кажутся аляскинские «озабоченности» гаранта второй свежести, погрозившего из Анкориджа в сторону «путинского режима». Надо бы разобраться с этим жестом. Кто надоумил? Кому понадобилось? Вдогон всем вопросам устремился и самый массовый: Ельцин это или не Ельцин? Если двойник, то с какого перепугу стал он воду мутить?

Итак, Касьянов вопреки предположениям вернулся. Почти такой же энергичный и жизнерадостный, как дублер давно почившего Ельцина. И не с пустыми руками, а тоже с опытом управления, только не одних северных территорий, а всей России. Экс-премьер, позорно уличенный в аферах с госдачами, в налаживании системы регулярных откатов и разнообразных финансовых махинациях, привез изданный в Лондоне сборник статей вороватых российских либералов-экономистов, включая Чубайса, Грефа, Гайдара и прочих энтузиастов, рыночного беспредела. Предисловие самого Касьянова. Брошюра под названием «Будущее России» имела красноречивый подзаголовок: «План действий для России».