Тут только Тревис все понял.

— Так это вы! Именно вы помогли вызвать меня в Серую Башню?

Мелия вздохнула.

— Какие еще откровения тебя посетили, дорогой?

— Но я не понимаю, как вы меня сюда вызвали?

Мелия пожала плечами.

— У меня есть связи.

— И много удачи, — добавил Фолкен.

Мелия бросила на барда уничтожающий взгляд.

Тревис постарался осмыслить полученные сведения. Он знал, что в Мелии было нечто… особое. Но ему и в голову не приходило, что ее искусства хватит на то, чтобы перенести его из одного мира в другой. Потом он вспомнил о брате Сае — быть может, Мелии действительно повезло, если ее призыв услышал кто-то другой.

— Я видел вас, леди Мелия, — негромко проговорил он. — Во время болезни. Вы склонились надо мной, и от вас исходило сияние. Но тогда я решил, что во всем повинна лихорадка, вот я и увидел то, что больше всего хотел.

Взгляд Мелии смягчился.

— Сожалею, что нам пришлось тебя оставить, Тревис. Но мы получили важное сообщение, и нам пришлось нанести визит моему старому другу.

Прежде чем Тревис успел спросить про старого друга, барда и Мелию позвали обратно в зал хора.

Вскоре толкователи рун начали расходиться. Некоторые бросали на него взгляды, но Тревис ничего не смог прочитать на их бесстрастных лицах. Наконец появились Мелия и Фолкен.

— Он хочет поговорить с тобой, дорогой, — сказала Мелия, коснувшись руки Тревиса.

Тревис нахмурился.

— Кто? — Впрочем, он и сам знал ответ.

— Иди, он тебя ждет, — сказал Фолкен.

После коротких колебаний, Тревис вошел в зал хора. Шум споров уже стих, в воздухе лишь шелестел шепот древних голосов. Одинокая сгорбленная фигура стояла перед помостом.

— Надеюсь, ты нас простишь, мастер Уайддер, — сказал Орагиен, когда Тревис подошел к нему.

Тревис едва не задохнулся. Почему толкователи рун простили его? Он расколол рунный камень, уничтожив последнее звено, связывающее их с прошлым. Действительно ли он спас толкователей рун? Или лишь ускорил их неизбежный закат? Он остановился перед Орагиеном. К удивлению Тревиса, Гроссмейстер улыбался.

— Знаешь, тебе повезло, что Фолкен Черная Рука и леди Мелия твои друзья. Кое-кто из наших мастеров считает, что тебе следует остаться и помочь нам восстановить рунный камень. Но эта парочка сумела их разубедить — они заявили, что ты нужен в другом месте.

— Вы хотите сказать, что я могу уйти?

— Да, мастер Уайлдер, ты правильно меня понял. Нулевой камень разбит, и все обвинения против тебя сняты. — Гроссмейстер провел узловатыми пальцами по гладкому дереву рунного посоха. — Но разве кто-то из нас может считать себя совершенно свободным?

Тревис не знал, что ответить, поэтому промолчал.

Затем, несмотря на решительные протесты Тревиса, Орагиен вручил ему рунный посох, и Тревис ощутил заключенную в нем энергию.

— Используй его достойно и только в тех случаях, когда это необходимо, повелитель рун, — сказал Орагиен. — А когда сможешь, возвращайся к нам.

Потом старик повернулся и, прихрамывая, вышел из зала, оставив Тревиса одного.

Некоторое время Тревис стоял посреди зала хора, прислушиваясь к эху далеких голосов. Впрочем, если они и хотели ему что-то сообщить, то не сумели облечь свои мысли в слова. Он вышел из зала и в течение следующего часа безуспешно искал единственного человека, с которым ему хотелось попрощаться. Утром Тревис возобновил поиски. Однако Эмпирея нигде не было.

— Возможно, он потребовался в другом месте, — сказала Мелия прошлым вечером, когда Тревис спросил, не видела ли она юношу.

Мелия сидела, не поднимая глаз от плаща Бельтана, и иголка быстро мелькала в ее ловких пальцах. Тревису ее ответ показался странным, но, возможно, леди Мелия права. Обычно она не ошибалась. Тревис прекратил поиски, но надеялся, что однажды еще встретится с Эмпиреем и поблагодарит его за доброту.

Как ни странно, оказалось, что пропал не только Эмпирей. Ко всеобщему удивлению выяснилось, что исчез мастер Эрион. Последний раз маленького толстенького толкователя рун видели после того, как Тревис расколол нулевой камень. Тревис надеялся, что близорукий мастер не свалился в темноте в лестничный колодец. Толкователи рун не оставляли поисков, надеясь, что с Эрионом не произошло ничего страшного.

— День будет жарким.

Слова Даржа вернули Тревиса к действительности. Он убрал руку с обернутого фетром посоха.

— Пора привыкать к жаре, — заметил Фолкен. — Там, куда мы направляемся, будет еще жарче.

Тревис хотел спросить у барда, куда они направляются, но передумал. Фолкен сам скажет, когда посчитает нужным — и ни минутой раньше. Пока что он лишь упомянул, что их путешествие имеет отношение к одному из Имсари, трех Великих Камней — того, что носит имя Крондизар.

Тревис посмотрел на солнце. Теперь он достаточно знал о рунах, чтобы перевести это слово. Огненный камень.

— Тревис, ты мне не поможешь?

Мелия стояла возле своей кобылы. Тревис поспешил к ней, сложив руки так, чтобы Мелия могла встать на них своим узким сапожком. Оказавшись в седле, она тут же поправила юбки, чтобы они спадали вниз элегантным каскадом, а Тревис собрался застегнуть седельную сумку… и она зашипела.

Он отдернул руку, но опоздал — острые, как иголки, когти оставили на коже красные полосы. Тревис поднес руку ко рту — было больно, и только сейчас заметил пушистый черный шар, выглядывающий из седельной сумки желтыми лунными глазами.

— Ты!

Котенок замурлыкал и принялся облизывать крошечную лапку маленьким розовым язычком.

Нет, это не тот же котенок, который жил у Мелии в Кейлавере. Та кошка должна была давно вырасти.

Тем не менее Тревис с опаской посматривал на котенка. Что-то подсказывало — ему следует быть осторожным, если он намерен сохранить в целости и сохранности кожу на своих щиколотках.

Члены маленького отряда начали садиться в седла, и Тревис собрался последовать их примеру, но замер на месте, когда к ним подошел человек в серой рясе. Тревис заметил, что за спиной у него дорожный мешок. Похоже, не только они собираются в далекое путешествие.

— Мастер Ларад, — сказал Тревис. Человек со шрамами кивнул в ответ:

— Мастер Уайлдер.

— Куда вы направляетесь?

— Куда пожелаю — если не останусь здесь.

Ларад насмешливо улыбнулся.

— Значит, они изгнали тебя, — сказал Фолкен, успевший вскочить в седло.

— Да, создается такое впечатление, Фолкен Черная Рука.

Тревис внимательно посмотрел в лицо Ларада. Вчера вечером, после того как хор закончился, Тревис и Грейс уединились с Ларадом.

— Значит, ты все устроил, — сказал Тревис. — Убедил меня расколоть рунный камень, а потом подсказал, что существует способ преодолеть запрет нулевого камня.

— Да, — ответил Ларад. — Толкователи рун должны забыть это слово.

— Какое слово?

— Невозможно.

Тут заговорила Грейс.

— Но, мастер Ларад, есть вещи, которых я до сих пор не понимаю. Почему ты сам не воспользовался рукой Олрига? Зачем попросил Эмпирея передать ее мне?

— Потому что я стоял рядом с нулевым камнем как один из обвинителей мастера Уайлдера. Если бы рука Олрига была у меня, ее сила могла бы проявиться слишком рано, и Тревису не удалось бы спастись.

Теперь пришел черед удивляться Тревису.

— Но если ты хотел, чтобы я спасся, зачем было так яростно настаивать на моем наказании?

— Я хотел, чтобы ты разбил рунный камень, мастер Уайлдер. Теперь, чтобы воссоздать его, толкователям рун придется его познать. Но такое деяние требует наказания. И, хотя пришла пора думать о будущем, нельзя нарушать древние законы. Без них не построить фундамента, на котором можно возвести новое здание.

Тревис думал о последних словах Ларада всю ночь. Утром он подошел к толкователю рун и сказал:

— Мне кажется, я понял, мастер Ларад, почему ты поступил именно так.

Ларад кивнул:

— Ты должен был меня ненавидеть — причем так, чтобы ни у кого не возникло сомнений.