У него не было времени на раздумья. Он нанес удар куману слева, тот прикрылся щитом, но в это мгновение Болдуин воткнул в него свое копье. Куман упал. Ивар обернулся — лошадь Мило прижала ему ногу. Ивар отпихнул ее. На земле лежал мертвый Мило, и изо рта у него торчал обломок копья.

Ивар слишком долго смотрел на Мило. Краем глаза он заметил движение меча, и копье неожиданно выпало из его ослабевшей руки. Он развернул лошадь и поскакал в ту сторону, где сражался Эккехард. Только сейчас он заметил, что на правой руке у него не хватает двух пальцев.

Как ни странно, он не чувствовал боли. Ивар выхватил длинный нож — единственное оружие, которое у него осталось. Очутившись позади куманского всадника и понимая, что он не сможет ударить в спину врага, прикрытую крыльями, Ивар воткнул нож в круп лошади. Та взвилась на дыбы от боли, Ивар щитом ударил кумана в лицо и проехал вперед.

Правее трепетало знамя Эккехарда. Принц сражался одновременно с тремя куманами. Крылья одного из них отсвечивали странным металлическим блеском, словно ножи. Болдуин попытался ударить его топором, но всадник опередил его, метнув копье, и юноша упал с лошади. Куман с металлическими крыльями и два его соплеменника направились к Эккехарду.

— К принцу! — воскликнул знаменосец.

Ивар направил лошадь прямо в гущу сражения. Он наткнулся на одного всадника, и оба они оказались на земле. Ивар успел увернуться, и удар, который наверняка снес бы ему голову, ушел в землю. Он перехватил занесенную руку врага и, прижав к земле, сломал ее. Раздался вопль. Ивар сорвал с врага шлем и потерял равновесие. Куман оказался молодым человеком, не старше Ивара, с таким красивым лицом, которое была бы рада иметь любая девушка. Куман тотчас занес над ним нож, но Ивар ударил его сорванным шлемом, сминая совершенные черты и превращая их в кровавое месиво.

Юноша огляделся. Знамя Эккехарда валялось на земле, на нем лежал знаменосец — еще один безмолвный труп среди многих других. Но принц еще держался в седле. Двое солдат пытались защитить его от атак всадника с металлическими крыльями, но тот быстро расправился с ними и налетел на Эккехарда. Принц яростно сопротивлялся, но куман был опытнее. Он сбил Эккехарда с лошади и теперь готовился нанести последний удар.

Ивар хотел прийти на помощь принцу, но тот был слишком далеко, а ноги Ивара стали неповоротливыми и тяжелыми, как бревна.

Куманский воин взревел, как лев. Ему наперерез скакал Уичман. Молодой лорд бросился на кумана, и они принялись кружить друг возле друга, нанося удары, но ни один не мог одержать верх. До Ивара доносился сумасшедший смех Уичмана — в пылу битвы он превратился в настоящего берсерка, который не чувствовал ни боли, ни страха.

— Берегись!

Ивар прикрылся телом только что убитого им воина. И вовремя — меч кумана отсек мертвецу голову. К Ивару подскакал Болдуин и протянул ему копье, помогая подняться.

— Принц пал! — крикнул Болдуин.

Они ничем не могли помочь Эккехарду, единственное, что им оставалось, — спастись самим. Всадник, который только что чуть не зарубил Ивара, промчался довольно далеко и сейчас повернулся к ним лицом, доставая из-за спины лук.

— Бежим!

И они помчались к холму. Каждую минуту ожидая, что стрела вонзится в спину, Ивар подумал, что совсем не так хотел бы умереть — словно заколотый поросенок на бойне.

Небо вновь разорвала вспышка молнии, и землю сотряс удар грома. Начался ливень. Лошади испуганно ржали, но солдатам было не до погоды, они сражались, ни на что не обращая внимания. Ивар решился оглянуться на преследователя, но тот уже лежал на земле.

Облегченно вздохнув, Ивар и Болдуин вскарабкались на вал, где их уже поджидали два «льва». Они не участвовали в битве. Как только юноши оказались на холме, дождь прекратился так же внезапно, как и начался.

— Отлично, молодые лорды, — сказал один из «львов», помогая Ивару подняться. — Вы хорошо сражались.

— Но принц Эккехард пал! — воскликнул Болдуин. — А мы оставили его там!

— Нет, нет, вы не нарушили присяги. Один из людей лорда Уичмана вытащил принца с поля битвы. Так что он будет жить.

Их спокойствие привело Ивара в бешенство.

— Что вы стоите тут и глазеете! ? закричал он. — Ведь вы могли бы помочь нам одержать победу!

— К сожалению, бой дойдет и до нас, — фыркнул старший. — А если бы мы ушли с холма, то нас мгновенно растерзали бы всадники.

— И куда бы потом бежали молодые лорды вроде вас? — спросил его товарищ.

Его слова причиняли Ивару такую же боль, что и раненая рука.

В землю прямо между «львами» вонзилась стрела.

— Если вы поспешите, то успеете достичь брода, — посоветовал один из «львов».

Куманские всадники сгрудились у подножия холма, путь им преграждали земляной вал и рвы. Они не решались пустить лошадей вперед и осыпали противника стрелами.

На полпути к вершине холма Ивар и Болдуин решились оглянуться. Они увидели, что куманы осыпают стрелами двух «львов», чьи щиты были утыканы стрелами, словно подушечки для булавок.

Болдуин задыхался.

— Их слишком много, — сказал он хрипло.

И действительно, у подножия холма собралось больше сотни куманских всадников. Они толпились в одном месте, и только когда к ним подъехал куман с металлическими крыльями за спиной, они рассредоточились и часть из них направилась к реке.

— Они идут к броду! — Болдуин побледнел. — Нас сейчас отрежут от остальных!

— Надо торопиться, — заметил Ивар. Он рассеянно осмотрел свою рану — кровь выплескивалась толчками, но ему нечем было перевязать руку.

— Шевелись, Ивар! — В голосе Болдуина звучал страх. На западном склоне, по которому они шли, дождь превратил тропинку в грязевой поток.

— Слава Господу! Друзья! — К ним подскочил Эрменрих, и Болдуин вскрикнул от неожиданности. — Что вы тут делаете?

Они осмотрелись. Им удалось оторваться от преследователей. Издалека доносились грохот оружия и тонкий звон металлических крыльев, то и дело в небе грохотали раскаты грома.

— Что с тобой случилось? Куда ты пропал? — спросил Болдуин.

— Мой щит разрубили надвое, я потерял копье, а потом подо мной убили лошадь. Я решил, что, возможно, Господу неугодно видеть меня в рядах воинов. Поэтому я бежал.

— Весьма храбро, дорогой Эрменрих, — сказал Ивар.

— Вижу, у тебя ранена рука. Дай я посмотрю. — Эрменрих оторвал от своей туники полосу и туго обмотал руку Ивара. — Больно?

— Да. Нет. Не знаю. — Ивар пожал плечами. — Мне попало мечом по руке.

Они добрались до вершины холма и увидели, что тяжелые всадники принцессы Сапиентии прижали куманов к реке, те сражались, не желая пуститься вплавь и спастись.

Сапиентии сопутствовал успех, но вот среди куманов вновь появился всадник с металлическими крыльями, и они пошли в атаку. Темнело. Теперь звон невидимых мечей и щитов звучал мирно, словно доносился не с поля боя, а из деревенской кузницы. Протрубил рожок.

— Это сигнал к отступлению! — выкрикнул Болдуин. — Мы останемся здесь, на этом холме, и ночью куманы вырежут нас спящих!

Они с Эрменрихом побежали. Сумерки сгущались, но Ивар сумел разглядеть, что принц Боян выводит принцессу Сапиентию с поля битвы, а их отход прикрывают полсотни воинов.

— Лорды, помогите мне, прошу вас! — раздался снизу тихий голос. Один из «львов», что прикрывали их отступление, истекал кровью, но поддерживал своего товарища. Оба они были изранены стрелами куманов.

— Мы не можем ждать! — прошептал Болдуин, но Эрменрих уже понял, что им ничего не грозит.

— Войска принцессы отбросили куманов, и они не станут преследовать нас и взбираться на холм.

— Но они могут пройти с другой стороны! — Болдуин содрогнулся. — Они нападут на нас сверху.

— Тогда мы погибнем, — спокойно заявил Ивар. — Впрочем, помнится, ты говорил, что предпочтешь умереть, чем снова оказаться в постели маркграфини Джудит. Так что твое желание может исполниться!

— Но я не хочу умирать! — завопил Болдуин.