Отряд и снаряжение разместили по разным отсекам. Трим попал в один отсек с Егоровым и Толстых. Командир хотел убедиться в моральных качествах новых подчиненных, а во-вторых, хотел обеспечить их безопасность, т. к. они обладали уникальной для его отряда квалификацией. Лодка, отойдя от пирса на несколько кабельтовых, погрузилась. Как объяснил Егоров, теперь они в автономном плавании и до места высадки всплывать не будут. Плаванье будет монотонным, если не произойдут неизбежные на море случайности.

Неизбежные на море случайности произошли. На широте панамского канала и долготе острова Галаппагос подводная лодка оказалась вблизи патрульного отряда кораблей седьмого флота вероятного противника. Лодка рухнула на предельную глубину и, не достигнув дна, болталась в верхней части батиаля, то проваливаясь всё глубже, то немного всплывая. Экипажу и пассажирам было, приказано лежать неподвижно в своих отсеках, даже не отправляя естественных надобностей. Все наблюдали, не потекут ли заклепки. После пяти часов неподвижности тела в койке и постоянного перемещения судна по вертикали акустики доложили, что опасность миновала. Лодка продолжила свой путь к цели. Трим про себя подумал, что проводить около 5 месяцев ежегодно в железной посудине, подвергаясь опасности словить лучевую болезнь, глубинную бомбу или просто задохнуться от нехватки кислорода — это удел героев, к которым он себя не причислял. И решил в будущем стараться избегать такого вида транспорта.

Наконец, Трим услышал голос Егорова: — «Пришли, подготовиться к выгрузке через торпедные аппараты, лодка стоит под перископом». Быстро одевшись в гидрокостюм, держа впереди себя баллоны, а во рту загубник, Трим подошел к носовым торпедным аппаратам. Он был третьим в очереди к указанному ему торпедному аппарату. Два раза перед ним открывался и закрывался люк. После третьего закрытия он оказался в трубе, из которой его в считанные секунды вышвырнуло в океан. Быстро очухавшись, Трим напялил на себя баллоны и отплыл от лодки, не выходя на поверхность. Вскоре все были в воде. Егоров лично проверил снаряжение Трима и командиров групп, командиры групп сделали то же самое со своими подчиненными. Затем, усевшись верхом на скутеры, отряд помчался к береговой линии. Впереди шел скутер Егорова, за ним растянувшись на милю, параллельно берегу шли остальные. Затем остановка. Скутер Егорова подошел к берегу ближе остальных, и Егоров, оставив его на подчиненных, вплавь достиг берега. Выйдя на берег и оглядевшись, он дал команду кастаньетой в воде, и с обоих краев линии скутеров два боевых пловца повторили действия своего командира. Побережье было пустынно. Началась высадка отряда на берег. Скутера отправили обратно в океан, где они затонули, достигнув заданной глубины. А пловцы, толкая перед собой плавающие контейнеры со снаряжением, вышли на берег. Сняв с себя морское снаряжение, они отправили его в тех же контейнерах, прицепленных к последнему скутеру, в океан. Затем, навьючив на себя все снаряжение, включая оружие, отряд отправился через довольно широкую береговую полосу, покрытую тропической растительностью, в горы. Одно из незаменимых и необходимых качеств бойца отряда специального назначения: его высокая грузоподъемность. Действовали передовые и боковые дозоры, к счастью, ничего не обнаружившие. Преодолев без задержек тропическое предгорье, отряд начал подъем в горы. До цели оставалось четверо суток пути, если, как говорят моряки, не произойдут неизбежные на море случайности.

Горный хребет, проходивший по самой береговой линии океана, был не выше 1500 м. и весь покрыт субтропической растительностью, которая хорошо скрывала от посторонних глаз группу людей с огромными рюкзаками, целенаправленно быстро шагавшими гуськом. Дозоров, вообще никто не должен был видеть. Основными препятствиями были ущелья, образованными ручьями, стекавшими в океан, и местная фауна. На высоте 1000 м. отряду на всем пути встретились только два местных жителя, которым лучше бы было сидеть дома. Была также умиротворена местная кошка. Так что кроме царапин и дикой усталости в отряде негативных последствий марша по горам не было.

Отряд прибыл к базе в конце третьих суток пути. Егоров и командиры групп выбрали места наблюдения на отвесных скалах, окружавших со всех сторон базу, и вели его с применением специальной оптики, не дававшей бликов. Часть боевых пловцов вела охрану командиров со стороны гор. Часть — готовила оружие к бою. Толстых с дозорной группой патрулировал спуск с горного хребта до прибрежных скал в радиусе 10 км. Так продолжалось уже третьи сутки.

База лежала внизу как на ладони. Самый важный вывод, который сделал Егоров после трехдневного наблюдения, что их здесь не ждали. База жила размеренной жизнью, в которой уже давно, а может быть никогда, ничего заметного не случалось. Между скалами и береговой линии узкой бухты разместились строения различного назначения. Над ними гордо реял флаг вероятного противника, правда, незаметный со стороны океана. Между строениями шли асфальтированные дороги и вымощенные плитками дорожки. Бухта была функционально поделена на несколько секторов.

Лабораторный сектор включал в себя отгороженную со всех сторон акваторию с каналами, ведущими в открытые и закрытые бассейны и лабораторные помещения. Бассейны, каналы, лабораторные корпуса и административный корпус были отделены от базы забором со спиралью Бруно, пропущенной по верху забора. По углам забора стояли прожектора освещавшие пространства за забором и перед забором. Доступ в лабораторный сектор, осуществлялся через КПП и ворота. В лабораторном секторе работало не более 50 человек в форме морской пехоты. Проживали эти пятьдесят человек вне лабораторного сектора, проходя каждое утро через КПП. Ночью свет горел в одном окне административного корпуса и в лабораторных корпусах. С дельфинами работали в бассейнах днем, куда их выпускали из лабораторных корпусов по каналам. В крытый бассейн, вели крытые каналы, вероятно здесь и велась работа, интересовавшая отряд. В одном бассейне с дельфинами работали люди с манекенами, одетыми в гидрокостюмы и акваланги. Дельфины нападали на манекены, находившиеся на глубине, вырывали у них загубники и выталкивали манекены на поверхность. Потом этих дельфинов выпускали в залив, но ворота залива они преодолеть не могли. Пробыв в заливе двенадцать часов, дельфины возвращались в бассейн, а потом в лабораторный корпус. Их место занимала следующая пара дельфинов.

Сектор обороны, располагался у ворот в залив. За воротами на островке размещался радар, по поплавкам можно было определить наличие противолодочных сетей и мелкоячеистых сетей против боевых пловцов. Вход в залив ночью освещался прожекторами. На берегу были установлены зенитные ракетные пусковые установки, противокорабельные ракетные пусковые установки, счетверенные крупнокалиберные пулеметные установки. Всего насчитывалось четыре мощные огневые точки. Расчеты размещались в зданиях, размещенных рядом. С оружием расчеты работали не больше часа в день. Охрана — парный патруль с двухчасовым интервалом. У входа в залив — пирс, способный принять грузовой корабль или подводную лодку. К пирсу были пришвартованы шесть катеров. На одном из них дважды в день выходили в открытый океан люди в гидрокостюмах и аквалангах. На обратном пути они контролировали радар, сети и по всей вероятности состояние минных полей и проходов в них. Один раз отмечался выход аквалангистов в залив группой в пять человек. Аквалангисты и лица, контролирующие морские оборонительные системы, располагались в отдельном здании на берегу у входа в бухту.