Все произошло в течение доли секунды. И через мгновение премьер атаковал Киннисона с такой силой, что ни один автоматический блок мыслезащитного экрана не устоял бы, не будь Серый линзмен начеку!

Киннисон мрачно усмехнулся — сейчас он увидит, что представляет собой этот цвильник и что он сможет противопоставить человеку, прошедшему полный курс обучения у Ментора Эрайзии! Разряд ментальной энергии, направленный им на своего врага, способен был уложить на месте дюжину людей, но защитный блок премьер-министра остался неповрежденным.

Трудно сказать, кто из двух противников был более удивлен случившемся: каждый из них считал свой мозг непобедимым. Премьер-министр, осознавший способности противника, послал мысленный вызов Всевысочайшему и Эддору. Связь была блокирована! Значит, линзмен Икс-А-Икс и эрайзианин — одно и то же лицом!

Он приказал вахтенным офицерам убить тирана. Приказ остался невыполненным. Даже в решающий момент смертельного противостояния линзмен не терял контроля за обстановкой, через несколько мгновений в командной рубке босконского флагмана не было ни одного фраллийца, состояние которого нуждалось бы в контроле. Киннисону это стоило резкого напряжения нервной системы — убивая врагов, Линза с жадностью пожирала его жизненную энергию.

Еще большее потрясение Киннисон испытал мгновением позже, когда премьер, осыпаемый градом ментальных разрядов, нашел в себе силы нанести ответный удар. Но Фосстен был вынужден ослабить свою энергетическую оболочку и предстать в истинном виде перед всеми окружающими, кроме Киннисона. Действительно, ни одно человеческое существо не могло увидеть его и сохранить здравый рассудок. Большинство босконцев сошли с ума. Они не стали бегать по кораблю и кричать во все горло, а просто низко опустили головы и принялись расхаживать из угла в угол, бормоча невнятно какие-то слова и ничего не замечая вокруг.

Тем временем Линза Киннисона вспыхнула еще ярче, посылая все более губительные разряды в живые ткани существа, продолжавшего сопротивляться с невероятным упорством и ожесточенностью. В жизни линзмена не было подобного поединка. Пространство эфира и субэфира бурлило и клокотало от обрушившихся друг на друга враждебных сил. Все люди в командной рубке уже давно погибли, и теперь смерть медленно расползалась по остальным помещениям и каютам босконского флагмана.

Линзмен боролся на пределе своих возможностей, Линза ослепительно сверкала на его запястье. Тем не менее ни тогда, ни спустя долгие годы он так и не смог понять, как ему удалось победить Фосстена. Правда, иногда ему казалось, что в тот момент он был не один. У него создалось впечатление, что какая-то неведомая сила вырвалась из Линзы, почти физически опустошив его и вложив что-то в решающий, смертоносный импульс. И все было кончено, монстр сразу перестал сопротивляться.

Энергетическая оболочка постепенно сползала с Фосстена, и наконец линзмен внутренним зрением увидел… МОЗГ!

Конечно, у него было то, что условно могло называться телом, — нечто обнаженное и предназначенное для поддерживания огромной головы, лишенной черепной коробки. Под ней можно было различить некоторые придатки, своего рода внутренние органы, выполнявшие различные функции, без которых она не могла бы существовать. Но в целом организм был сплошным мозгом.

К своему крайнему изумлению, Киннисон понял, что видит эрайзианина — существо выглядело так же, как Ментор, и казалось его близнецом. Однако у линзмена не было времени, чтобы удивляться и строить предположения. Шатаясь от усталости, он подошел ближе, затем нагнулся и принялся за работу. Слева — справа, снова слева и справа — достаточно сильные шлепки посыпались на оба виска поверженного чудовища. От ударов его голова раскачивалась из стороны в сторону.

Киннисону ничего не стоило пробить голову кулаком и размазать по полу ее содержимое. Но он пока не хотел убивать врага, — ему нужно было узнать все до конца. Он чувствовал, что скоро свалится без сил, и хотел обезвредить монстра на несколько ближайших часов, чтобы получить возможность прийти в себя.

Киннисон сделал все, что требовалось. Он не совсем потерял сознание. Тем не менее через несколько секунд покачнулся и рухнул навзничь — как человек, падающий замертво.

Именно в этот момент громадный космический флот Босконии встретился с авангардными кораблями Галактического Патруля: он далеко оторвался от своего неуправляемого флагмана, в гнетущей тишине которого неподвижно лежали полторы тысячи погибших, один бессознательный Мозг и предельно изможденный Серый линзмен.

Как известно, босконский флот был огромен. Правда, по числу кораблей он не превосходил силы Галактического Патруля — ни один мозг не смог бы управлять большим числом космических эскадр и других боевых единиц. Однако основа флота Патруля была мощнее и состояла из крупнотоннажных супермолотов, способных пробить любую оборону противника.

Готовя флот к боевым действиям, Киннисон не делал ничего, что могло бы возбудить подозрения у премьер-министра Фосстена. Проводя маневры, он добивался от командиров кораблей безукоризненно точного выполнения всех приказов, поступавших с флагмана на отдельные эскадры и флотилии. Такие требования были привычны для босконских офицеров, и ни один из них не заметил, что, руководя учениями, тиран упустил из виду возможность возникновения такой ситуации, когда флот лишился своего координационного центра и оказался перед необходимостью поддерживать линейную связь, применение которой не предусматривалось программами тренировок.

Недостаток в оперативной подготовке цвильников на практике оборачивался одним из преимуществ Патруля. Другим преимуществом Хейнеса была его полная осведомленность о точном числе, скорости и диспозиции приближавшихся космических кораблей. Кроме того, он располагал мобильными аккумуляторами солнечной энергии, о которых враг ничего не знал и которые дважды уже доказали свои боевые качества.

Грозные сооружения были выведены на исходные позиции, а их смертоносные излучатели нацелены на участок Звездной системы, через который вскоре должны промчаться босконские крейсера, дредноуты, супермолоты и управляемые планеты. Собираясь встретить неприятеля, Хейнес выстроил свои соединения в необычном боевом порядке — в любой другой космической битве это граничило бы с самоубийством. Однако Командир Порта, который впервые за всю карьеру имел исчерпывающую информацию о противнике, — знал, что делал. Великая Армада Хейнеса не выступила навстречу врагу, а осталась в том же самом месте Солнечной системы Кловии, где находился прежде.

Корабли босконцев стремительно летели вперед. Без приказа они просто не могли делать ничего другого, а флагман не отвечал на запросы и не посылал никаких новых команд. Операторы не считали молчание подозрительным, поскольку их командный пункт был в безопасности, и Галактический Патруль еще не предпринял ни одной атаки. Линейные офицеры выполняли приказ, полученный раньше: во что бы то ни стало прорваться к Кловии и уничтожить ее. Офицеры уже отчетливо видели планету на экранах радиоэлектронных прицелов и собирались через несколько минут разнести ее на атомы. Вскоре Хейнес решил, что час пробил, и тотчас яркое светило Кловии потемнело, и его уже трудно стало различить простым взглядом. Ослепительное сияние переместилось в ту часть космического пространства, куда были нацелены аккумуляторы солнечной энергии.

Корабли-разведчики и крейсеры вспыхнули и через мгновение перестали существовать. То же самое произошло с линкорами и супердредноутами. Ни один из их защитных экранов не был рассчитан на такую адскую нагрузку, ни одно вещество не могло выдержать столь беспощадного пекла. Миллионы тонн материи исчезли в течение нескольких секунд — как будто и не появлялись в Солнечной системе.

Не исчезли только управляемые планеты и негсферы. Первые были слишком массивны и не могли сгореть так же быстро, как остальная часть босконского флота. Их поверхность расплавилась, энергетические установки и мощные боевые излучатели превратились в огромные лужи расплавленного металла, но сами они уцелели. Инертные и беспомощные, управляемые планеты еще двигались вперед, но уже не представляли никакой угрозы для Кловии.