Но разговор этот любопытные последствия вызвал.

На ближайшем привале уже вождь Яли спросил:

— Расскажи ещё, как у вас на мамонтах ездят.

Оказалось, что среди уганров никто, в общем, ничего особо и не знал про него, приблудного покойничка. Вредный вида Да эгоистично при себе придерживал рассказы о «посмертном мире», коими его пользовал гость оттуда все эти дни и особенно вечера. Дедулька зачем-то придерживал при себе эту стратегическую информацию. Видно, хотел потом для своих «проповедей» использовать. Ну, когда навертится, нашаманит, а потом вещает замогильным голосом. А для окружающих воинов Саша так и оставался пойманным в лесу ожившим мертвецом.

Зомби.

То-то и вождь Яли к нему переменился. Сменил гнев на милость. Точнее, алчность на насторожённое внимание. Вида Да постарался, видать, донёс информацию, что покойничек-то не приблудный и не военнопленный. А ценный союзник с того света.

Если по отношению к нему правильно себя вести.

И потому сейчас вождь Яли испытывал нечто вроде конфликта интересов. С одной стороны, ему не меньше, чем всем, хотелось уничтожить аннува. И он вполне разделял точку зрения Ваху-конкурента, что белый мальчишка как-то к ним причастен. Тот убитый аннува шёл с птицей явно к нему. То есть что делал? — хотел принести жертву. Что это означает? Что белый мальчишка — дух и для аннува.

Хорошо, успели перехватить, не дали свершиться злодеянию. Но всё это означает, что мальчишка знает, где гнездятся аннува, и если откажется показать их кубло, то надо его легонько поджарить, дабы выпытать нужную информацию.

С другой стороны, мудрый вида Да не зря стал втягивать духа в жизнь племени уганров. Много ценного может перепасть от него, если удастся перетянуть мальчишку окончательно на сторону племени, убедить отказаться от аннува. И вождь Яли сильно жалел, что этот дурацкий второй аннува попался им во время ритуальной охоты на специально подогнанного мальчишке кабанчика. Был бы тот уже членом племени. Затем приняли бы в воины официальным порядком — и всё, сила духов будет с его, вождя Яли, племенем!

И с ним, вождём Яли, прежде всего. А не со злокозненным выскочкой Ваху.

И потому чувствовал себя вождь Яли не в своей тарелке, отправляясь в этот поход. Он, по сути, играл по плану конкурента. И случись, что мальчишка не укажет им стойбища аннува, ему, Яли, придётся своими руками уничтожить свой талисман в будущее. И смертельно рассориться с поддерживающим именно его видой Да. Который настрого велел сделать так, чтобы с головы белого маленького духа не упал даже волос…

Антон придумал.

Хотя сначала казалось — наоборот: всё плохо, ничего не придумывается, ничего не получается.

Катапульта развалилась. Пока прилаживали деталь к детали и закручивали верёвки, всё, казалось, работало. Пробные метания показали, что устройство функционирует как надо. Вот только камни летят недалеко. Нужно силу закручивания — увеличить. Сделали. Вот тут катастрофа и вышла: после удара метательной балки о перекладину — поперечную ограничивающую балку просто вынесло. Ремни, скреплявшие конструкцию, не выдержали.

Антон ходил до конца дня, как в воду опущенный. А ночью, когда отчего-то усилившиеся боли в спине заставили проснуться, вдруг пришло ясное, как утро, понимание!

Если в здешних условиях не сделать сложное орудие, то можно сделать несколько простых! Самых простых. Элементарных. Тупых.

А что может быть тупее рогатки?

И наутро работа закипела. Правда, резины тут, конечно, не было. Но было в избытке тонких и гибких деревьев. Тяжеленько их было рубить каменными орудиями — ну да для местных крепких мужиков это была нормальная работа. А так — чего проще? Вырыл яму костяными лопатками — воистину! — лопаток съеденных ранее животных возле пещеры была далеко не одна, даже и от мамонтов несколько. Вкопал вертикально ствол с двумя расходящимися английской буквой «ви» ветками. Перетянул их сеткой. Положил в сетку камней с десяток. Нагнул дерево. Несколько часов тренировки на точность — и тот самый «пулемёт» готов.

Правда, каждый раз ствол в яме расшатывается. Но и это на пользу — можно повернуть его немножко — и в другом направлении выстрелить. Лишь только заново камни в яме утрамбовать.

Из той же серии — ещё одно орудие. Что-то вроде гигантского лука. То же гибкое дерево. Прикрепляется к горизонтально лежащему стволу. Натягивается, как лук (вот только опять эти ненадёжные кожано-волосяные верёвки, будь они неладны!). На тетиву накладывается длинный дротик, камень или — в их условиях самое эффективное — сетка с камнями. И пуляется. Да к тому же всё орудие можно направлять в двух плоскостях — вертикальной и горизонтальной.

Конечно, работало это кисло, ненадёжно, неточно, недалеко, но… работало. А уж для местных, быстро всё ухватывавших, Антон быстро стал чем-то вроде местного Кулибина. Или даже Леонардо да Винчи. Полный почёт и уважение!

Продумал Антон и тактику.

Бойцов мало, значит, нужно вести наступательную борьбу. Вернее, партизанско-наступательную.

Группу воинов отправить на место возможного выхода противника — в ту точку, где убили Рога и пленили Сашку. Они должны навязать противнику изматывающие боевые действия, не вступая в прямые столкновения. Но постоянно обстреливать из луков и пращей и уводить его в сторону от базы-пещеры.

Убивать? Нет, Алечка, убивать не будем. Мы не Наполон, мы — Кутузов. Убьёшь — придут другие. Мстить. А вот толпа израненных, издёрганных, голодных врагов, кои за счастье посчитают, что вообще выбрались из здешних враждебных лесов, где стреляет и ранит каждый пень — это самое то. Пусть для них и для их детей в этих местах навсегда страшный Дюдюка поселится. Или Ведь-м-ак, как угодно. Всё равно.

Про «дюдюку» как раз Алька и вспомнила. Опять вод вечер зашёл разговор о доме. Вот она и рассказала, как в детстве папка пугал её Дюдюкою, который жил в трансформаторной будке. Там действительно всегда что-то низко, басовито гудело, на дверях были нарисованы черепа и молнии, всё было мрачно и торжественно. Так что маленькая Алька будку обходила третьей дорогой. А когда они проходили мимо неё с отцом, возвращаясь с прогулки из рощи, она всегда горячо клялась быть послушной. Ибо отец не упускал случая вспомнить какой-нибудь её недавний грех и менял направление движение поближе к «дюдюке», якобы желая отдать ему преступную дщерь.

Дщерь боялась и упиралась. И пылко клялась…

А как-то проходили недавно мимо того же места вместе с отцом. И Алька сказала ему: «Всё ты врал, папка! Нет там никакого Дюдюки!» И они оба с папкой чуть не умерли от смеха.

А потом он сказал: «Вот заведёшь своего ребёнка — и Дюдюка там снова поселится…»

Так и для уламров тут должен поселиться Дюдюка.

Потому они и видеть не должны арругов.

Вторая группа — поначалу три человека — продвигается по известному уже пути к лагерю противника и устанавливает там наблюдение. Если окажется, что воинов там осталось мало, то прилетает гонец, выделяется группа поддержки, и для уламров там начинается та же жизнь, что для уламров здесь. Никакой охоты, никакой добычи: осмелившиеся сунуться в лес возвращаются к своим вигвамам, утыканные зазубренными стрелами. При благоприятном ветре вообще пал на них пустить, устроить лесной пожар. На последнее, правда, Антон не очень полагался. Но все дни, что они здесь были, стояла сухая и жаркая погода, так что чем чёрт не шутит. Зато если удастся — враги сами убегут.

И, наконец, третья группа — самая маленькая и самая главная. В неё вошли вождь Кыр и два самых лучших воина по его выбору. И Антон. Их задача — каким-то образом выдернуть Гусю из лап врагов. Каким образом — пока неясно. Но это, надеялся Антон, сразу выяснится, как только они увидят противника…

Саша старательно припоминал всё, что видел по телевизору, читал в книжках и находил в интернете. Вот так: вроде живёшь в своём мире, и кажется он тебе полным и целым. А как начнёшь пересказывать его жизнь посторонним — и это оказывается довольно сложной задачей.