Флорентийский кабан Памяти 15-го Казачьего корпуса СС Вы открыли точеные двери И ушли — веселы и просты. Я ж на площади раненым зверем На своем постаменте застыл. Я — фонтан. И с лучами рассвета Вы придете глазеть на фонтан. Вам на счастье уронит монету С языка золотого кабан. Я — кабан. Меня к стенке приперло. Я к судьбе угодил под каток. Моя кровь извергается горлом, Превращаясь в прозрачный поток. Меня кличут альпийские тропы, Обагренные вечные льды… Я — казак. Я — подранок Европы. Моя кровь — не дороже воды. Изошла моя алая влага В кракелюры фронтов и границ. Я бежал по векам и оврагам, Мимо башен старинных столиц. Я пытал свою долю и маял, В лоб бросался и путал следы. Но достал меня все-таки в мае Разрывной наконечник Орды. И застыл я на площади этой, Неживой, с перебитым хребтом… Русский, брось на прощанье монету, Чтоб в Европу вернуться потом. Вот судьба твоя бронзовым зверем Щерит клык в пустоту, против всех… А Флоренция скрылась за двери, В свой домашний пятнадцатый век. Лесной царь  Я дрожащие руки Не горазд поднимать. Торжествующий Жуков, Погоди ликовать. Отоспавшийся в схроне, Слыша пение крон, Загоняю в патронник Свой последний патрон. Напевая «Хорст Вессель», Выхожу на тропу. Коммуниста повесил На высоком дубу. Пусть он нашим просторам Дарит мир да любовь. Пусть таинственный ворон Пьет и пьет его кровь. Пусть ветра в его ребрах, Налетая с полей, Напевают беззлобно О Европе моей. Отшлифован до блеска, Пусть висит и висит, И бренчит, как железка, И народ веселит. Как дешевые бусы, Рассыпается пусть… Видишь: серые гуси Держат к северу путь. Как легко и приятно Проходить через лес, Распадаясь на пятна Камуфляжа СС, Размышляя о смерти И о жизни своей В вихре желтых просветов И зеленых теней. Мне в туманы Арконы Скоро плыть суждено. Пепелище райкома — Как на память клеймо. Цвета гневного клича, Цвета черной руды — Оберег-пепелище На зеленой груди. Изумрудно-неласков Этот солнечный май. Я смотрю из-под каски В мой захваченный край. Вижу красный околыш, Вижу красный погон. Жри, советская сволочь, Мой последний патрон. Не дыми папиросой — Лучше свечку зажги. Вот на белой березе, Как ошметки — мозги. Нет патронов — и точка. Головы не снесу. Так прими, моя почва, Мою кровь, как росу. Буду вечно с тобою, И в жару, и в мороз, Чтоб короной-травою Полый череп пророс. Эстония ТАК ДЕРЖАТЬ, ГЕНОССЕ! 22 мая в Таллинне 66-летний Юри ЛИЙМ, представитель Эстонского национального движения, при помощи арендованного автокрана убрал два советских памятника и перевез их в исторический музей в Пирита. «Я убираю красный мусор», — заявил этот человек [по]длинной воли. Год назад Юри Лийм активно выступал против присутствия Бронзового солдата в центре эстонской столицы, открыто выражая свое намерение взорвать одиозный монумент. Тогда же, год назад, я написал следующие стихи, не утратившие актуальности и сегодня. Русь исходит протяжными стонами Из-под почвы, готовой цвести: «Переплавь истукана, Эстония! Отомсти за меня, отомсти! Рты кипят политической пеною, Выдавая совка и раба. Он убил меня, Бронзовый, первою, А чуть-чуть погодя — и тебя. Поглотили могилы бездонные Две дороги — твою и мою. Ты восстала из мертвых, Эстония, И я тоже из тьмы восстаю. И пророс над моими разорами Не бурьян, не забвенья трава — Расцвели широко и лазорево Васильками шевроны РОА. То сыны мои правые, кровные, Что легли за меня и тебя… Мы встаем, безымянных и бронзовых В справедливом огне погребя». Разговор с товарищем Сталиным Не трогай белый наш глагол, Крути своим кобылам хвост, И не произноси, монгол, За русских свой лукавый тост! И пусть ты в золоте погон, И пусть ты горец и грузин, Но ты нутром — монгол, монгол, Властитель плоскости равнин! В твоем костре трещит Ван Гог, Соря созвездиями в темь. Ты жадно щуришься, монгол. В твоих зрачках желтеет степь. Ты любишь грязным сапогом На белый мрамор наступать. Ты любишь плеть. Ведь ты — монгол. Тебе свободу не понять. Ты жив. Ты вновь на трон взошел, Гремя рубином и парчой. И вновь лоснишься ты, монгол, Елеем, потом и мочой. Сладка кровища, как кагор. Тебе попы кадят, звеня. И ты, уверенный монгол, Страну седлаешь, как коня. Ты вновь командуешь «Анкор!» Патриотизму и хамью. Ты сгрудил нас, «отец»-монгол, Навек в советскую семью. Мы снова грузимся в вагон. А рожи — просят кирпича. И снова русский, как монгол, Европу-мать рубнет с плеча. Он так привык. Он слышит гонг Востока, бронзы, божества. Ему уже родней монгол, Чем Украина и Литва. Он — белый, но душой — Магог, Он белой плоти алчет зло, Стремясь к прибою берегов, Где солнце Запада зашло. Там берег сумрачен и гол, И обрывается стеной. Там русский — чуждый, как монгол, В простор уставится морской. Он будет сыпать матерком, Ругая сырость и туман, А боги предков ветерком Уйдут в Последний океан. И вновь стакан граненый полн На берегу пустынных волн, А в нем — медаль, да пара звезд. И снова ты, рябой монгол, Взобравшись на кремлевский холм, За нас, за Русь поднимешь тост. |
