Словом, почти в каждой сфере жизни и деятельности найдётся свой гребень. У военных — это верхняя часть бруствера, у речников, моряков — поперечный поручень для лоцмана и гребень волны, у виноградарей — гроздовая ветка со стебельками, у пчеловодов — укрепление в голове улья, у ботаников — растение «венерин гребень» и другие…

Ну, а уж насчёт народных пословиц, поговорок, баек, связанных с гребнями, гребёнками да расчёсками — вообще море разливанное. Приведём хотя бы то же присловье «гребень да веник, да алтын денег», употреблённое самим Пушкиным в «Капитанской дочке» для иронической характеристики скромного приданого Маши Мироновой, невесты Петруши Гринёва. Или выражение «стричь под одну гребёнку», в значении — нивелировать, ровнять всех без учёта особенностей, которое понятно каждому и ныне вполне приложимо, допустим, к навязшему в зубах ЕГЭ. Не нуждаются в особых пояснениях и такие пословицы, как: «Новая гребёнка дерьмя дерёт» (помните, новую метлу?) или: «Снова гребень дерёт, а причешется — сгладится (смирится)», или: «Не гребень голову чешет, а время». И ещё: «Быстрая вошка первая на гребешок попадает» (мол, не высовывайся!). Или из ряда шутливых поговорок: «Двое плешивых за гребень дерутся», а то и, простите: «На хрена попу гармонь, лысому — расчёска…»

Но есть и такие, уходящие истоками в старину, которые для нас уже не совсем ясны. Положим: «Едет холя — везёт гребень» или: «Приехала холя, привезла гребень». Видимо, имеются в виду приятные ощущения (ведь холя — это забота, окружающая кого-либо), вызываемые чесанием, расчёсыванием гребнем или гребёнкой. Все, а селяне — в особенности, хорошо знают, как любят животные — кони, коровы, свиньи да и собаки с кошками, когда их гладят и чешут. Для чистки и расчёски лошадей имеется даже специальный гребень, называемый греблицей или скребницей.

Наверное, нынешний горожанин, а тем более — юный, едва ли поймёт смысл и такой старой пословицы: «Гребень не Бог, а рубаху даёт». Тут под гребнем понимается прялка, о чём я говорил выше. Ближе и понятней про хлеб и хлебный ломоть: «Отрежешь — так оселок, а откусишь — гребёнка». Или целая шуточная тирада, высмеивающая неудачный хлеб из-под руки худой стряпухи: «Откусишь — гребёнка, посадишь — перепёлка, сидит — не летит…»

Не буду утомлять читателей перечислением и пояснением производных слов от гребня и гребёнки (гребенщик, гребёночник — мастер; гребенник, гребенчатка — растения; гребнина, изгребье — очёски льна, пеньки; гребенуха — утка, гребенчатый — похожий на гребень и т. д.), но всё же на гребенщице остановлюсь чуть подробнее. Ибо тут, братцы мои, кроется целый переворот в истории русских нравов. В старину, во времена строгие, домостроевские, русские девушки и женщины буквально поголовно носили косы и «держали волосы» платками, шалями-полушалками, повойниками. Но потом, с приобщением к сомнительной западной «цивилизации», светские дамы всё чаще стали обнажать головы, сооружать разные сложные причёски и поддерживать их гребёнками. Ну, а вслед за причёсками такие продвинутые модницы и одежду национальную постепенно сменили на иноземное платье, французское либо англицкое. И вот, поскольку все эти превращения начались с гребёнок, а, может, потому, что именно они первыми бросались людям в глаза, как признаки измены традициям, таких женщин в народе стали называть «гребенщицами». Пренебрежительно и даже осуждающе, ибо они, скинувшие русские национальные одежды, сменившие платок на гребёнку, неизбежно вслед за этим и сменили нравы — из скромных, целомудренных и величавых пав стали превращаться в «раскованных» вертихвосток. Процесс этот, к сожалению, продолжается доныне и достиг уже совершенно уродливых форм, вроде шастанья женщин в коротких штанцах, по сути — трусах, по городу и миру, да ещё и с обнажёнными плечами, спинами и даже, прости, Господи, пупками… Совсем опупели, хочется сказать. И сказал бы, да ведь живо прослывёшь ретроградом, домостроевцем и тотчас попадёшь под грабли и гребни либерального террора.

Хотя, конечно, женщины и девушки у нас на Руси разные, и не надо всех стричь под одну гребёнку. Но, с другой стороны, следует помнить, что именно увлечение западными модными одеждами, течениями и учениями, отрыв от корней своего народа и забвение основ быта и нравов русской национальной жизни привело нас к трагедиям и 17-го, и 91-годов. Не наступить бы снова на те же грабли.

«А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!»

Так и хочется очерк о тяпке начать с этой фразы из гоголевского «Ревизора», ушедшей не только «в род и в потомство», но и, по сути, в народные пословицы. Вспомним, что почтенного судью со столь колоритной фамилией звали Аммос Фёдорович, что это был, по замечанию автора комедии, «человек, прочитавший пять или шесть книг и потому несколько вольнодумен» и что он «брал взятки борзыми щенками». Ну, а судейские дела свои вёл спустя рукава, по принципу тяп да ляп, отсюда, очевидно, и «говорящая» фамилия.

Хотя, конечно же, далеко не все Тяпкины, коих немало и ныне водится в России, обязательно Ляпкины. В нашем селе, например, живёт и здравствует, дай Господь ему долгие лета, вполне положительный человек Николай Тяпкин, который не то что взяток не берёт, но и сам готов отдать последнюю рубаху по своей доброте. Бессребреник и работяга. Годами — почти мой ровесник. Но в школе учился тремя классами пониже, приотстав вследствие одного печального случая, прямо-таки трагического.

Коля жил напротив сельской кузницы и частенько заглядывал туда то один, то с бабушкой Евгеньей, которая была сторожихой и уборщицей в этом «горячем цехе» колхоза, в те времена довольно солидном — на четыре горна. Кузнецы относились к мальчишке по-свойски, привечали его, давали ему подержать тиски с поковкой, покачать мехи, раздувавшие пламя в горне. И вот однажды забежал Коля в кузницу и встал перед наковальней, на которой кузнец с молотобойцем в аккурат тяпку ковали, вырубали её из раскалённого диска от лущильника. Кузнец наставлял зубило на древке, а молотобоец ударял по нему молотом и шутливо приговаривал: «Куйся — не дуйся, тёзка Колькина!» Тук-тук-дзинь! — слетали отрубаемые клинышки. И вдруг один заусенец отскочи — да прямо в глаз Коле Тяпкину! Истошный рёв, истерика. Перепуганные кузнецы в охапку мальца — и бегом к сельскому фельдшеру, оттуда — в райбольницу. Но всё напрасно — вытек глаз у бедняги. Так и ходил с провалом вместо глазного яблока, пока стеклянное не вставили.

Но, потеряв глаз, Коля не впал в тоску-кручину. Вырос ладным парнем. Купил гармонь. Стал первым гармонистом на селе. И ещё изрядным частушечником. Сам сочинял частушки, сам пел под гармонь, на районных смотрах самодеятельности не раз призы брал. И такая слава прокатилась о нём по деревне, по району, какой, к примеру, мне со всеми моими книжками век не видать. Стал Коля Тяпкин кем-то вроде местного Васи Тёркина. Кстати, фамилии эти кажутся созвучными не только по форме, но и по содержанию. Корневой глагол «тяпать» не менее заслуженный и боевито-энергичный, чем «тереть». Если, конечно, иметь в виду его главное значение — рубить, сечь, крошить, а не «теневое» — хватать, отымать, красть, чего мы здесь касаться не будем.

Нас интересует то, от которого родилось и унаследовало смысл «орудие для обработки почвы». Пусть даже и «примитивное», как добавляется в его толкованиях некоторыми современными словарями. Хотя, признаться, мне обидно за вполне уважаемый инструмент, который сопровождает человека многие века и поныне, при всех достижениях науки и техники, остаётся незаменимым. Тем более что не такая уж она примитивная, эта самая тяпка. Внешне — вроде бы да, ничего особенного: острая железная лопатка, насажанная перпендикулярно на палку, — вот и вся недолга. Однако те, кто имеет солидный опыт обращения с тяпками, наверняка скажут, что при всей видимой простоте они имеют немало секретов.

Начать с того, что тяпка тяпке рознь. У одной упомянутая железная лопатка скорее похожа на нож или обрубок ножа. И пластинка эта с острым ребром прикрепляется посредством изогнутых рожек к трубке, в которую вставляется деревянная рукоятка. Достоинство такой тяпки в том, что она лёгкая и обычно, благодаря тонкости ножа, особо острая. Ею можно отлично тяпать, полоть траву, скажем, на дорожках между грядками, вокруг плодовых деревьев, кустарников или в междурядьях картошки, слегка взрыхляя землю. Однако для огребания, окучивания той же картошки она уже не очень сгодится, тем более если земелька в вашем огороде не пухом смотрится, а этакой остывшей магмой. Кстати, тонкие «травопольные» тяпки-самоделки у нас в селе нередко ковали из старых литовок, вырубая из полотна здоровые сегменты поближе к пятке, где оно пошире и попрочнее. Но бывал и другой исходный материал, скажем, пила-ножовка или клинок широкого ножа-косаря. А однажды тяпка была скована, говорят, даже из настоящего боевого оружия, хотя и холодного. Сам я не видел той тяпки, но к появлению неожиданной «заготовки» для неё был невольно причастен. Тут, друзья мои, целая история, которую стоит рассказать, ибо она имеет прямое отношение к подлинной истории нашего села, да и всей страны.