— Граф!

— А! Ни слова больше! Лучше тысяча смертей, чем видеть вас! И я еще любил эту женщину! — добавил он, уничтожая ее взглядом, полным презрения.

— Это, однако, уж слишком! — вскричала графиня, пылая яростью. — Эй, сюда!

В комнату вошел Андрэ.

— Позовите их! — приказала графиня.

Андрэ сделал знак. Целый десяток индейских вождей тотчас же появился в комнате и устремил глаза на графиню.

Последняя, снедаемая яростью и находившаяся почти в состоянии невменяемости, ходила большими шагами по комнате, как разъяренная львица в клетке. Граф де Виллье, скрестив руки на груди, смотрел на нее с выражением грусти и жалости. Вдруг она кинулась к нему и, грубо толкнув его в сторону индейцев, хриплым голосом крикнула:

— Возьмите его! Он ваш, я вам его отдаю!

И она упала на стул, едва переводя дух, почти задыхаясь от ярости.

— Прощайте, графиня, — сказал граф, — я жалею вас, вы должны сильно страдать. Вы даже недостойны презрения порядочного человека… вас можно только жалеть!

Вслед затем он рукой сделал знак краснокожим, что готов за ними следовать.

— Негодяй! — прошептала графиня де Малеваль в отчаянии, — иди с ними! Но помни, что ты идешь на верную погибель! Еще немного, и наши счеты будут кончены!

Граф де Виллье вышел в сопровождении индейцев.

Графиня осталась одна.