Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Не зная, как спасти положение, император Валентиниан III решил вступить в переговоры с царем гуннов. Рассуждая по–человечески, дело представлялось совершенно безнадежным. Однако император снарядил посольство, во главе которого поставил св. Льва. Между тем Аттила собирался переходить Минчио (приток По, впадающий в него около Мантуи), чтобы скорее итти на Рим, так как его войска истощались под влиянием жары, лихорадок и дурного продовольствия. Вдруг он видит странную процессию, приближавшуюся к нему в облаке золотистой пыли: священники в облачениях, монахи в своих грубых рясах, два вельможи верхом на конях, множество диаконов и певчих — неся кресты и хоругви с кадилами, сверкающими на солнце своим золотом, — все они медленно двигались навстречу ему, и вся эта движущаяся масса, согласным и громким хором, возносила церковные песнопения — стихи и псалмы. А среди всех молился, сидя на коне, старец с седой бородой. Аттила поскакал к реке, бросился в нее и вылез на песчаном островке, откуда можно было уже расслышать и понять, что говорят. Странная процессия стояла на противоположном берегу. «Как тебя зовут?» — закричал Аттила, обращаясь к старику. «Я — Лев, папа римский»[3].

Вот тут‑то, на берегу Минчио около Мантуи и состоялось свидание св. Льва с вождем гуннов. Осталось навеки неизвестным, что сказал св. Лев Аттиле, но только после беседы с папой вождь гуннов удовлетворился данью и отступил со всеми своими воинами. Сейчас любят говорить, что все это произошло совершенно естественна и очень легко объяснимо: Аттила, мол, ушел из Италии под влиянием суеверного страха, который всегда внушал варварам Рим — он помнил, как разграбивший Рим в 410 году вестготский король Аларих был постигнут внезапною смертью очень скоро после взятия им вечного города; войско Аттилы, говорят, сильно уменьшилось под влиянием недостатка продовольствия и болезней. На все это можно ответить, что если указанное суеверие не остановило Аттилу начать свай поход, то почему же оно должно было помешать ему его продолжать? Что же касается лишений и уменьшения численности его войска, то ведь у римлян не было в это время никаких сил, а в присланном войске восточного императора Маркиана, сравнительно очень малочисленном, было такое же, если не большее, истощение от тех же причин [4]. Остается верным одно: по–человечески, надеяться тогда можно было только на помощь Божию. На нее, конечно, и надеялся св. Лев, принимая на себя тяжелую миссию вести переговоры с Аттилой. Не забудем и того, что полководец Аэций не видел никакого исхода и советовал просто бежать из Италии. Современники не могли приписать своего спасения ничему иному, кроме помощи Божией. Позже, в IX или в X веке возникла даже легенда, в которой рассказывалось, что, во время переговоров со св. Львом, Аттила увидел за спиною папы кого‑то в белом, похожего на священника, который грозил ему мечом. По одним объяснениям это был ангел, по другим — св. ап. Петр или Павел.

Сам св. Лев ни в одном из своих произведений не упоминает о свидании с Аттилой: мы узнаем об этом из других источников.

В 450 г. скончалась Галла Плакидия. После ее смерти безвольный Валентиниан становится игрушкой в руках евнуха Гераклия. Под влиянием противников Аэция император решается убить своего лучшего полководца, который и был зарезан во дворце, в присутствии самого Валентиниана, 21 сентября 454 г. По меткому выражению современников, император «левою рукою отрезал себе правую». Он недолго прожил после этого убийства: через несколько месяцев, 16–го марта 455 г. сам Валентиниан был убит сторонниками убитого Аэция. Из числа многих претендентов императором был провозглашен знатный и богатый сенатор Петроний Максим, занявший престол в самый день кончины Валентиниана. Он заставил вдову Валентиниана Евдоксию выйти за него замуж. Всеми этими смутами воспользовался вандальский король Гензерих, «царь морей и земли», как он называл себя, и появился с флотом в устье Тибра, может быть, по приглашению Евдоксии, призвавшей его, чтобы отомстить Максиму. Впрочем, вероятнее, что успех представлялся для Гензернха настолько очевидным, что особого приглашения не требовалось[5]. При получении известия о появлении вандальского флота, город охватила паника; все, кто мог, бежали. Император, попытавшийся спастись бегством вместе со всеми, был разорван на части возмутившимися солдатами, процарствовав всего 70 дней (31–го мая 455 г.). Через три дня после этого Гензерих вступил в Рим. И снова папа Лев Великий явился заступником города: в сопровождении всего римского духовенства он отправился навстречу варвару к городским воротам (Porta Portuensis); ему удалось убедить Гензериха воздержаться «от огня, убийств и мучений», но ему не удалось спасти город от грабежа и разрушений… Варвары свирепствовали две недели. Не было счета телегам, увозившим богатства, награбленные в храмах и дворцах. Среди этих богатств увозились и сокровища Иерусалимского храма, привезенные в Рим Титом в 70г. Это было окончательное наполнение пророчества Спасителя (Мф. 24: 2, 35: Мк. 13: 1, 2, 31; Лк. 21: 5, 6, 33), предсказывавшего не только окончательное разрушение самого здания храма, но также и гибель всех драгоценных предметов и сокровищ, в нем находившихся (Мф. 24: 1–2; Лк. 21:5) [6].

Впрочем, некоторые базилики — св. Петра, св. Павла и, может быть, Латеранская, — были пощажены. Гензерих увел в Карфаген тысячи пленных, среди которых находилась и вдова. Валентиниана Евдоксия с дочерьми — Евдокией и Плакидией. Гензерих выдал Евдокию замуж за своего сына Гуиннериха, а Плакидию с матерью отослал, через некоторое время в Константинополь.

Главнейшие положения учения св. Льва о Церкви и о вселенском главенстве римского папы.

Чему же учил св. Лев? Самое замечательное в его учении — то, что в нем истина Богочеловечества Спасителя неотделима от внешнего единства видимой Церкви с преемником св. Петра, папой римским во главе. Кто неправо верует, тот уходит от этого- единства, перестает быть членом Церкви, и, наоборот, всякое свободное, и сознательное отделение от внешнего единства рано или поздно приведет к заблуждению в вере, к ереси. Таковы неизбежные выводы, вытекающие из учения св. Льва.

В основе всего лежит истина Богочеловечества Христа, — нераздельное, но и неслиянное соединение в едином лице Христа Богочеловека двуx природ, Божеской и человеческой. Это первое соединение открывает путь к другому, обширнейшему соединению людей с Христом и, между собою, во Христе, в едином Мистическом Теле, которого Главою является Христос, а членами — уверовавшие в Него люди. Но вера всегда имеет известное содержание, которое должно быть сообщено и возвещено, а это уже также и внешнее действие — исповедания и учения.

Каково же содержание веры, необходимой для соединения со Христом в Его Мистическом Теле, и кем и как возвещается эта вера?

Содержание веры, соединяющей нас со Христом и друг с другом в Его Мистическом Теле, заключает в себе ту самую истину Богочелювечества, благодаря которому стало возможно это соединение. Истина этой веры была впервые открыта в исповедании св. ап. Петра, в Кесарии Филипповой: «Ты — Христос, Сын Бога Живаго!» (Мф., 16, 16). В этих словах заключена вся апостольская вера. Ни одно церковное вероопределение, а, стало быть, и ни одно папское вероопределение, не мюжет содержать и не содержит в себе ничего нового, по сравнению с нею, ничего к ней не прибавляет и ни–чело от нее не отнимает: оно лишь разъясняет или раскрывает все туже веру св. ап. Петра, веру в то, что Христос, Сын Божий, «есть истинный Бот и истинный человек».

Ясно и кто возвестил эту веру, — это св. ап. Петр, которому Господь сказал в ответ: «Блажен ты, Симон, Вар Иона: потому что Не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах. И Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее». (Мф., 16, 17–18). Исповедание Петра столь прочно и твердо, что tero не смюгут одолеть ни извращения еретиков, ни вероломство язычников. В этом смысле оно — настоящий несокрушимый камень, скала. Но и сам Петр — тоже камень, тоже скала, ибо он никогда не устанет возвещать эту веру и никогда не отступится от нее. И действительно, Петр, исповедавший эту веру, получил миссию утверждать ее и в других апостолах и укреплять их стойкость в ней. Спаситель знает, что сатана собирается подвергнуть всех апостолов испытанию, «сеять их, как пшеницу» (Лк., 22, 31), но Господь молится об одном только Петре, чтобы не оскудела вера его и чтобы он утвердил потом своих братьев.,(Лк., 22, 32). «В лице Петра», пишет св. Лев.: «предохранены силы всех остальнык, и помощь благодати Божией устроена так, что твердость веры дана Христом Петру, а через Петра — остальным апостолам».[7]

вернуться

3

Описание Даниеля Ропса. См. L'eglise des temps barbares. Paris. 1950, p. p. 121–122.

вернуться

4

См. F. Lot, C. Pfister et F. L. Ganshof. Histoire du M. Age. Tome I‑er. Les destine'es de I'Empire en Occident de 395 a 888. Paris. 1928, стр. 70, и Arendt, op. cit., стр. 326–327. Последний автор указывает еще и на то, что Италия сулила Аттиле огромную добычу и славу большую, чем та, которую ему дали все его прежние походы.

вернуться

5

См. Lot, Pfister, Ganshof, op. cit., стр. 77–78.

вернуться

6

Подробно об исполнении этого предсказания в истории см. в книге архиеп. Иннокентия: Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. Санкт–Петербург—Москва. 1872. Стр. 112–137.

вернуться

7

См. Sermo IV, 3.

2
{"b":"314124","o":1}